По инерции рухнув на пол, я быстро перекатился и вскочил на ноги. Мы очутились в большой комнате, почти полностью заставленную каким-то хламом. Но особо осматриваться уже не было времени, потому что из коридора донесся топот и недоуменные крики.
Едва успев выскочить навстречу, я наткнулся на первого татарина и с разбега сшиб его щитом. Второй резко остановился, перепугано вытаращив на меня глаза, замахал руками, но тут же рухнул на пол, булькая хлынувшей из горла кровью – стараясь упредить крик, я вбил клинок ему под подбородок.
Степан с хрустом приколол первого казанца, я пробежался вперед по коридору, но никого больше не обнаружил. Быстро накинул запорный брус на входную дверь и вернулся назад.
Судя по всему, мы попали в точно такую же темницу из которой сбежали, но только слегка больше размером. Лука оказался прав, ее переоборудовали в склад: все почти полностью было заставлено разным полезным хламом, пучками стрел в корзинах, связками копий и прочим воинским снаряжением. Но больше всего здесь было бочек. Верней бочонков высотой мне до середины бедра. Крепко сбитых и промазанных смолой по швам. Они громоздились в камерах и даже стояли штабелями в проходе. А убитые татары оказались не строевиками по своему внешнему виду, оба старые и лысые, с седыми бородами – явно подвизались в качестве кладовщиков.
Освещение в складе почти полностью отсутствовало, только в начале коридора у двери мерцала маленькая масляная лампа. А еще, помимо смрада сырости и пыли, здесь ощущался очень знакомый запах.
- Что за... – я покрутил головой и глубоко втянул носом воздух. – Да ну...
Шагнул к ближайшей бочке, еще раз принюхался, потом резким ударом рукоятки сабли вышиб крышку, и вспорол пергаментную подложку.
И еще до того, как растер на ладони темную мягкую мякоть с вкраплениями твердых зернинок, уже понял, что здесь хранится.
- Огненное зелье! – охнул Степан. – Етить... да сколько же его...
- Лампу убери... – строго приказал я и аккуратно приладил крышку на место.
- Дык, а ежели... – не унимался парень. – Можыть...
- Как?
- Ну... – Степан смутился. – Поджечь, али как еще...
- Помолчи пока... – я принялся ломать голову над тем, как безопасно инициировать взрыв.
Нет, рвануть, устроив примитивный фитиль, совсем не проблема, вот только для этого надо знать куда самому бежать и как долго бежать. Устраивать мученическое самопожертвование я еще не готов. Когда уже не будет другого выхода – посмотрим, а пока рано. Лука упоминал, что рядом с темницей башня, но насколько рядом? Опять же, стены битком забиты татарами, и никто нам не даст гулять как у себя дома. Тут бы какой-нить завалященький дистанционный радиодетонатор, но за ним надо будет нырять лет эдак на пятьсот вперед. Ладно, нехрен голову ломать. Допустим, если рассыпать порох по полу, а над ним подвесить лампу, так, чтобы огонек мог постепенно перепалить веревку? Теоретически вполне достижимо, но опять же, для этого надо знать хотя бы примерно, за какое время мы выберемся за стены. А вот с этим большая проблема. Не факт, что вообще выберемся. Надо долго думать, экспериментировать, а на это нет времени. Сука, вот же засада...
Так и не придумав ничего толкового, я бросил Степану.
- Забудь.
- Как это забыть? – закипятился парень. – Подмогнем же нашим. Я могу сам!
- Забудь, сказал... – прикрикнул я. – Рано еще в мученики записываться.
- Как скажешь, княже... – набычился Степан.
- Правильно, если жить хочешь, как скажу – так и сделаешь, – властно кивнул я. – Хотя, подожди... Давай так... – после чего опрокинул открытый бочонок на пол. – Не стой, вышибай днища из остальных...
Очень скоро на полу выросла целая гора бурого порошка. Вдобавок мы расшибли по паре бочонков в каждой камере и густо обсыпали порохом остальные. Не знаю, зачем я это сделал, просто по какому-то наитию. Наверное, на тот случай, если придется отступить сюда обратно. И взлететь на воздух вместе с татарами. И такой вариант не стоит исключать.
После того как закончили, я хлопнул Степана по плечу.
- Идем, друже. Еще даже полдела не сделано.
Коридор, еще один, винтовая лестница, комната, немудрящая мебель, за столом, уперев голову в сложенные руки, дремлет казанский воин.
Заслышав шаги, он вскинулся, но сабля оказалась быстрей. Голова опрокинулась набок, держась только на куске кожи, а сам татарин без звука сполз по стене.
Нам пока везло, неимоверно везло, но долго так продолжаться не могло. Я это прекрасно понимал и совсем не удивился, когда за дверью послышался разговор. Люди почти кричали и их было много. Не меньше десятка, а может даже больше.
Ну что же, назад хода нам нет, только вперед. И тянуть смысла нет.
Перекрестился, поправил шлем на голове и потянул тяжелую дверь на себя.
Помещение напоминало собой нижний, возможно подземный этаж башни. В нем находились десятка полтора татарских ратников. Строевиков, прекрасно экипированных воинов. Двое из них сидели на лавках за длинным столом и яростно спорили о чем-то, а остальные стояли на коленях и истово молились. Их всех объединяло какое-то странное возбуждение, природу которого я так и не понял. Да и не старался понять.
Никто из них даже не обернулся на скрип двери. Не веря в свою удачу, я нашарил взглядом винтовую лестницу, ведущую вверх и пошел к ней. Но едва сделал пару шагов, как раздался громкий окрик. Один из сидевших за столом казанцев требовательно махнул рукой, приказывая подойти к нему.
«Вот и приехали... – почему-то весело, подумал я. – Ну что, последний и решительный? Эх, понеслась залетная. Кто не спрятался, я не виноват...»
Шагнул к татарину и резким косым ударом сабли развалил ему голову, полосонул второго, а потом, пользуясь возникшей суматохой, врубился в остальных.
Полуразворот – короткий секущий удар – смена направления, еще один полуразворот, тычок ребром щита и еще один мах – я заходил так, чтобы татары мешали друг другу.
К тому времени, как они окончательно опомнились, на полу корчилось уже шесть человек. В мозгах методично работал счетчик, подсчитывая сколько жизней надо забрать, чтобы обрести свободу.
Один из казанцев, зажимая рвущийся из шеи кровавый фонтан, отшатнулся и опрокинул одну из ламп на треногах. Чадно вспыхнула солома на полу. К сладковатому, душному запаху крови, добавился отвратительный запах гари. Все погрузилось в полумрак, добавивший страшного гротеска в происходящее.
Я не защищался – только атаковал, стараясь уходить от ответных ударов в движении. По мне попадали, но вскользь – не принося никакой боли. Все вокруг странно замедлилось – меня охватила одуряющая сладостная эйфория, усиливающая с каждым ударом, с каждой смертью.
Степана не видел, только фоном улавливал сквозь лязг стали об стали, хрипы и стоны, его яростный матерок.
