Согласился и это разобрать, только приказал Александру позвать для присутствия при судилище, так как она формально владеет землей, а не я.
- Давай вкратце. И прикажи княгине сообщить, пусть явится при убранстве.
- Как прикажешь, княже. Такое дело, Ивашка Бредов сын, да Митрофанка Гуляев...
Дело оказалось действительно заковыристым, если не сказать больше. Сашка рядом со мной даже как покраснела как рак, едва удерживаясь от смеха. Ну сами посудите, жили были два справных зажиточных мужика и вот, однажды ударил одному из них бес в ребро и завел он шашни с женой второго. И все бы ничего, но тот второй, как выяснилось, тоже время зря не терял и вовсю блудил с благоверной первого. А когда все вскрылось, случился страшный конфуз и взаимное мордобитие, причем передрались не только мужики, но и бабы. Хотя перед конфузом были не разлей вода с детства. После чего дружно призвали друг друга к ответу перед князем, ибо церковные власти в лице настоятеля отца Зосимы, не придумали ничего лучше, чем оставить все как есть, наложить на всех прелюбодеев скопом жесткую полугодичную епитимью, да еще ободрать в пользу церкви. А еще дело осложнялось тем, что жены были сестрами, причем двойняшками.
- Ты уж рассуди, княже... – Митрофан, могучий высоченный мужик, с хорошо заметными следами ногтей на лице и расквашенным носом, повалился на колени. – Мочи уже никакой нет.
- Так и до смертоубийства недалеко, – Иван, второй прелюбодей, такой же статный и крепкий, тоже бабахнулся коленями об пол. – Молю, княже...
У этого, помимо свежих царапин на морде, под глазом светился шикарный фингал.
Их жены, весьма сварливо вида, но симпатичные дородные бабы, тоже с побитыми мордами, падать на колени не стали, просто стояли и с презрением смотрели на мужей.
- Н-да... – я почесал затылок и покосился на Сашку.
Та, прикрывая лицо покрывалом, чтобы скрыть улыбку, мотнула головой, мол сам решай, как знаешь.
- Дети есть? – чтобы потянуть время, поинтересовался я.
- Нетути, но в запуске моя зараза, – жалобно ответствовал Митрофан. – Тока как пить дать, не от меня.
- Не от тебя, не от тебя, козел повапленный, – спокойно подтвердила жена.
- Дык и моя на сносях! – взвыл Иван. – Небось от этого...
- Не от тебя же, убогий, – язвительно хмыкнула его супруга.
- Убью, стерьвь! – печально пообещал Иван. – Изведу заразу с белого света...
- А ну тихо! – прикрикнул Яжук и с надеждой посмотрел на меня. Мол, решай княже, сам видишь, что творится.
Я слегка поразмыслил, собрался с духом и начал излагать вердикт.
- Значит так... Приговариваю сечь прелюбодеев изрядно: мужикам по два десятка плетей, бабам по пять...
«Прелюбодеи» изрядно приуныли.
- А далее, своей властью освобождаю оных от сего брака, да повелеваю пережениться заново, но наоборот, Митрофану на Авдотье, а Ивану на бабе рекомой Анфисой. А я самолично буду ходатайствовать перед церковью о том, да сяду посаженным отцом у тех и у тех. На этом все. Сечь немедля, со свадьбами тоже не медлить.
- Княже! – дружно охнули мужики.
- Княже! – бабы дружно упали на колени.
- Не понял, недовольны, что ли? – я грозно прищурился.
- Милостивец! – хором счастливо взвыли фигуранты.
- То-то же. Тащите прелюбодеев на конюшню! – приказал я.
А потом тихо погордился собой. Нет, а ловко рассудил! Мудрец, ептыть! Но будя, хватит судилищ.
- Яжук, ежели ты мне на сегодня подсунешь еще что-то подобное, не обессудь. Побоку все, праздновать идем!
Что для праздника простому народу надо? Правильно, зрелищ, жратвы дармовой побольше, да выпивки. Впрочем, это касается и благородного сословия, все мы одним миром мазаны.
На жратву я не поскупился, на вертелах шкворчали цельные туши оленей и баранов, булькали котлы с говядиной, очень редкой гостьей на столах местных. Хлеба выделил тоже вдоволь, что было несомненной роскошью, так как с зерном здесь великие проблемы.
Выпивку обеспечил Ян Верховен, держатель аустерии во «фряжской слободе». Оный мастер выставил десять бочек с крафтовым пивом своего личного производства, весьма скверным, справедливости ради, а я добавил столько же емкостей ставленого меда. Гораздо лучше качеством.
О развлечениях тоже позаботился: перетягивание каната, борьба, гонки с женами на загривках, вздымание тяжестей, гладко ошкуренные, намазанные салом столбы с наградами наверху – в общем, все в лучших традициях армейского спортивно-массового праздника. Только кросса по пересеченной местности не хватает. Да все конкурсы с солидными призами, дабы не филонили, активней участвовали.
Но главное зрелище обеспечили мои мурмане.
Для начала, устроили скачки по закрепленных веслах, подогнанного к берегу когга, потом удаль свою показывали, тягали валуны и бревна, даже поединки устроили, со щитами и настоящим мечами, правда без смертоубийства и членовредительства, а далее, гордо рассказывали про свои хозяйства, да всячески сулили холить и лелеять потенциальных супружниц.
Полтора десятка русских вдовых баб, надо сказать, все поголовно весьма товарного вида, прижимая к себе детишек, явно чувствовали себя не в своей тарелке, но пялились на женихов с ярко выраженным интересом.
Наконец настал момент выбора. Народ ревел, напропалую давая рекомендации.
- Бери, Настена, того брюхатого, по брюху сразу видать, справный мужик...
- И уд по колено, видели, видели, мотылялся, буга-га...
- Фиска, чего пялишься дурында, хватай рыжего...
- Василиса, тебе под стать ентот, с седой бородищей. Старый конь борозды не испортит...
- Только мелко пашет, бу-гага-га...
Я уже думал, что ничего не сладится, как, вдруг, одна из баб, миловидная молодуха с мальцом на руках, решительно вышла вперед и взяла за руку самого старшего из мурман, Андреаса Расмуссена, кормчего на корабле Рагнара.
Тот радостно заревел, ухватил избранницу вместе с ребятенком и закружился с ними. А я, воспользовался моментом и насыпал новообразованной ячейке общества монет на обзаведение, да пообещал проследить, чтобы все ладно у них сложилось.
После чего процесс пошел живее. Нет, даже рванул галопом. Все бабы до единой нашли себе пару. Даже те, что ранее отказывались.
В общем, праздник удался на славу, гуляли едва не до утра. Все прошло гладко, хотя и без мордобития не обошлось, но это дело такое, житейское. Никого не прибыли, да и ладно.
Спал сам, все еще злой на своих дам, с рассветом отправил когги встречать еще один торговый караван, а к полдню неожиданно примчался гонец из дальнего села.
На ходу ссыпался с взмыленной лошаденки и пуча глаза, выдохнул:
