Почувствовав, что скандинавка обмякла, откатился в сторону.
В глазах плыл кровавый туман, окрашивая дрейфующие по небу облака в розовый цвет. Сердце бешено колотилось, грозясь выскочить из груди, левая рука онемела до состояния полной бесчувственности, а правое плечо разрывала пронзительная пульсирующая боль. Сил хватало только на то, чтобы оставаться в сознании.
Чертова сука! Блядь, тут поневоле поверишь, что в девку вселяется какая-то нечисть. С самого момента моего попадания в Средневековье, ни в одном одиночном поединке, никому не удавалось меня так отделать. А этим поединкам счет уже на десятки пошел. Да, бывало и хуже, но тогда я сражался с несколькими противниками. Нет, ты смотри, едва не угробила, зараза. Хотя нечего скулить, сам виноват. Девка свирепая, слов нет, но брала в большей степени напором и быстротой, возможностей ее убить у меня было полно, особенно в первой фазе поединка, до того, как огрел баклером по башке. Ан нет, захотелось невинного девичьего тельца. Тьфу на тебя, граф божьей милостью...
- Сир, сир, вы живы? – перед глазами возникла морда медикуса и сразу в нос шибануло чем-то мерзко вонючим.
- Otwaliurod! – я наугад отмахнулся. – Prirezunahren…
- Сир, – физиономия лекаря тут же сменилась рожей Логана, – я помогу вам...
- Сам, – я перевалился на бок, встал на колени и после недолгой паузы утвердился на ногах. Подождал пока туман в глазах рассеется и огляделся.
Так... Инге лежит без сознания, лицо мертвенно-белое, из уголка рта, носа и рассеченной брови стекает ручейками кровь. Это понятно, приложил я ее неслабо, хорошо хоть лицо не расквасил, бил по шлему сбоку. Что дальше... Один из мурман стоит на коленях, опустив голову и обхватив ее руками, а второй... второй лежит лицом вниз, со связанными за спиной локтями. Башка разбита, патлы слиплись от крови. Рядом пара латников. Не понял? Да и хрен с ним, потом разберусь. Все наши толпятся вокруг меня, братец Тук, Отто, Луиджи, падре Эухенио, а лекаря прогнали, вон, бедолага, в сторонке переминается с ноги на ногу.
Вдруг все разом загомонили, словно у меня вытащили ватные затычки из ушей.
- Ваше сиятельство! Это было, было... Поздравляю с победой!!!
- Сир, я почти ничего не успевал заметить, так быстро вы сражались...
- А девка, девка-то, сущая волчица... даже выла...
- Никогда такого не видел, не иначе в нее вселился дьявол...
- Напрасно вы ее пощадили, сын мой, напрасно. Или сберегли для костра?
- Сир, вы не пострадали? Где этот лекарь шляется? Иди сюда, сволочь ученая...
- Я здесь, ваша милость...
- Кровь, у него из-под наплечника кровь течет. Сюда...
- Да здесь же я...
- Чертов лекаришка!
- Не поминай нечистого, грешник!
- Простите падре, больше не буду...
Я подождал еще немного и заорал:
- Тихо, мать вашу за ногу!
Мгновенно наступило гробовое молчание.
- Август.
- Я здесь, ваше сиятельство.
- Осмотри графиню.
- Как прикажете...
- Что с ним? – я показал рукой на мурманина.
- Дык, это, – скотт пожал плечами. – Кинулся, когда вы ее завалили. Пришлось прибить. Дорезать, сир?
- Пожалуй.
- Сир, она мертва! – встревожено сказал Рихтер, держа у рта Инге пластинку полированного металла. – Не дышит...
Я оттолкнул его, просунул руку под горжет
[39] норвежки и прижал палец к ее шее. А уже через мгновение облегченно выругался: пульс прощупывался, очень слабо, но прощупывался.
- Живая она.
- Простите, сир... – лекарь повинно опустил голову. – Я не успел проверить сердцебиение...
- Прощаю. Теперь посмотри меня. А вы снимите с нее доспех и отнесите в тень, на лоб положите мокрую тряпку...
После осмотра выяснилось, что никаких серьезных ран я не получил. Топор Инге сорвал наплечник и пробил кольчугу с гамбизоном
[40], но только слегка порвал мышцу, остальное – мелочи: ушибы, синяки, да гематомы. Обычное дело.
А вот норвежка так и не пришла в себя, пришлось нести ее в лодку на руках.
В своей каюте, позволив Августу наложить бальзам на рану и перевязать плечо, я обязал его неотлучно находиться при гревинде, а сам сел обедать; как всегда, после боя, проснулся невыносимый голод. Компанию мне составили: братец Тук, Феодора и Луиджи. Федька уже узнала все перипетии поединка и вела себя подчеркнуто официально: читай дула губы, видимо, уж очень ей хотелось, чтобы я зарубил эту, выражаясь ее словами, «песью дочку». Женская неприязнь очень страшная и непредсказуемая штука, Инге, сама того не ведая, нажила себе страшного недруга, а Федьку, в качестве такового, я не пожелал бы даже своему заклятому врагу. Хотя, пусть ее, норвежка здесь долго не задержится, вернет должок и отчалит вместе со своей бандой.
А вот в глазах Логана и Луиджи, читалось полное оправдание моему поступку и откровенная зависть. Это и понятно, несмотря на полное мракобесие и дремучесть, наше время просто переполнено этим самым «романтизьмом».
А вот я себя чувствовал архихреново, вдобавок к адреналиновой ломке, дико разболелось плечо, да и все тело в придачу. Недолго подумав, приказал вынести мое кресло на палубу под ласковое солнышко, где и угнездился с томиком Боккаччо в руках.
Надо сказать, весьма занимательная книга, со своей современной адаптацией не имеющая почти ничего общего. Это как сравнивать жесткое порно с легонькой эротикой. Так почему бы и не развлечься, особенно если рядом стоит графин с родовым напитком и куча заедок.
Едва раскрыл книгу, как углядел давнишнего знакомого, того самого пацаненка, что тайком приглядывал за нами на берегу. Ванятка переминался на причале с ноги на ногу, с большим берестяным лукошком в руках и не спускал глаз с моего когга.
- Опять подглядывает... – хохотнул я и окликнул ближайшего матроса с остервенением драившего палубу. – Эй, Симон, приведи ко мне вон того парнишку с причала. Но прежде найди Фена, пусть тоже сюда идет.
Фен нашелся очень быстро, а еще через несколько минут привели Ванятку.
Парнишка сначала отвесил мне поясной поклон, потом протянул берестяное лукошко, полное здоровенных, одна в одну, ягод малины.
- Не побрезгуй, княже, при... при... – Ваня от волнения сбился, но быстро выправился и продолжил, – прими, значица, за милостью твою ко мне, да за то, что помог супостатов побить...
Я взял одну ягодку, попробовал и кивнул.
