Чувствовал себя… даже не знаю, с чем сравнить… как на крыльях, что ли? Как будто полную индульгенцию получил! Настроение просто взлетело до небес, но все же оставалась некоторая настороженность. С хорошей новостью мы разобрались, но Антуан упоминал и о плохой…
Хотя… Плевать мне на нее с высокой башни.
– Как вы думаете, Жан, сколько стоит ваша голова? – неожиданно поинтересовался Антуан.
Вопрос застал меня немного врасплох и, честно говоря, здорово ошеломил, но виду я не подал и ответил с легким поклоном:
– Смотря для кого, мессир. Как для меня – так она бесценна. Но думаю, если кто-нибудь решит за нее установить награду, то она вряд ли будет стоить более сотни золотых.
И насторожился. Насколько я понимаю, Антуан решил явить на свет плохую новость. Если судить по началу, то просто отвратительную…
Великий бастард слегка усмехнулся уголками губ:
– Я всегда считал вас, барон, необычайно проницательным человеком. И вижу, что не ошибался. Что вы знаете про Лигу мастеров клинка?
– Почти ничего, мессир. Одни слухи, недостойные упоминания, – ответил я и еще больше насторожился.
Чем дальше в лес, тем толще партизаны. Слышал я про эту полумифическую организацию. Говорили о них как о братстве учителей фехтования. На самом деле братство обычных профессиональных бретеров, читай – убийц, которые частенько брались за весьма деликатные дела, не требующие огласки. Все просто и элегантно: намеренно спровоцированная ссора, поединок, объект вполне законно на небесах, а вознаграждение – в кармане. Кстати, мастер Понс из Перпиньяна как раз в этой Лиге и состоит.
– Данная организация существует, – коротко констатировал Антуан, – и слухи про нее по большей части верны, хотя, как и водится, значительно преувеличены. Мне донесли, что вас и вашего доблестного эскудеро пытались заказать им. Заказать, как барона ван Гуттена и юнкера Уильяма ван Брескенса. С упоминанием всех примет и прочего. Разговор этот происходил в Сарагосе три месяца назад. К сожалению, заказчик нам неведом, хотя и известно, что это лицо неблагородной крови и предположительно происходит родом из наших фландрских земель. Об этом свидетельствовала особенность произношения. У вас, Жан, есть мысли по этому поводу?
– Благодарю, мессир. – Я коротко поклонился бастарду. – Как говорится – предупрежден, значит, вооружен. Особых мыслей по этому поводу у меня нет. Право дело – это может быть кто угодно…
Отвечая, я лихорадочно прокручивал в голове список кандидатов на личность заказчика. Прецедент уже был… и не один. Я о дуэли на свадьбе Логана и попытке отравления. Но бастард говорит, что разговор был всего три месяца назад, значит, дуэль в сторону. К тому же там умирающий убийца назвал меня бастардом, значит, ему была известна моя истинная личина. А здесь заказывали как барона ван Гуттена. Причем вместе с Логаном. А скотта какими делами? Задачка, однако…
А если это?.. Твою же кобылу в дышло! Да это же Рафа! Сучонок Рафа! И к отравлению он вполне может быть причастен. Однозначно он, мерзкая рожа… Отлично! Отправляюсь в баронию, отрезаю швайнехунду уши, а потом морем, на шебеке, уже далее. Тем более что так будет быстрее и удобнее…
– Что ответили на предложения, нам тоже неизвестно, – продолжил Антуан, – но отталкиваться стоит от того, что его приняли. Сумма упоминалась более чем достойная…
Далее разговор касался только этой темы. Бастард со знанием дела дал мне несколько толковых советов, мы обсудили все детали поручения и мой маршрут, после чего Антуан откланялся, заверив в дружбе и благосклонности. И не только своей…
Проводив гостя, я закрылся в кабинете. Очень многое надо обдумать… и еще раз обдумать. Расстелил карту на столе и плеснул себе немного молодого анжуйского вина. Итак…
Придется опять примерить личину шевалье де Дрюона или шевалье де Сегюра. А то и обе попеременно. Сами понимаете, светить свое баронство в свете последних новостей не вполне благоразумно. Постараюсь проскользнуть серой мышкой, быстро и незаметно. Бретань – еще не официальная вотчина Паука, но влияние его там весьма велико.
Тук остается за меня – службу тянуть. Тогда с кем я отправлюсь? Совсем без спутника нельзя. Невместно, да и небезопасно. Иост или Клаус? Обоих – слишком приметно. Иост или Клаус? Вот же черт… Клаус, скорее всего, – парень не по годам силен, даже Туку приходится попотеть с ним в тренировочных поединках на алебардах и прочем дреколье. Опять же…
Раздался робкий стук в дверь.
– Да… – Я приготовился обрушить свой гнев на того, кто нарисуется в кабинете.
Как посмели господина от важных мыслей отрывать? Сюда дозволено вторгаться только Туку, и никому боле.
– Господин… – В кабинете появилась стройная, худенькая – практически невесомая – девушка в темном закрытом платье, поставила поднос на столик и сразу же стала на колени.
Не получится наорать. Это Земфира. Красивая немного странной диковатой красотой, совсем юная девушка. Та самая девчонка, которую я освободил из заточения. Она выжила, хотя на это уже никто и не надеялся. Отправить на все четыре стороны рука не поднялась. Зачем тогда освобождал, спрашивается? Да и идти ей совершенно некуда. Пришлось оставить при себе. Ох и выйдет мне когда-нибудь боком моя же доброта. А потом, когда она наконец заговорила, выяснилось…
Выяснилось, что Земфира – сарацинка, а точнее, сирийка. Внешне она не очень похожа на арабку, что вполне объяснимо: мать Земфиры – славянка, а точнее, русская из Твери. Наложница, а позднее любимая жена Гассана ибн Зульфикара – богатого и влиятельного купца из Алеппо. Каким образом Земфира оказалась замурованной в христианском монастыре? Ее история заслуживает отдельного подробного рассказа, а пока проясню вкратце. В чем-то история эта похожа на эпопею моих негрил…
Корабль, на котором отец отправил ее к родственникам в Александрию, захватили португальцы. Обычное дело. Христиане с правоверными одинаково пиратствуют, а их всех нагибают при случае полудикие берберы. После чего сирийку насильно крестили, а дальше, опять же против ее воли, монастырский постриг – и девушка, прямо как по этапу, начала путешествие по застенкам европейских монастырей. Млять, прививали ей мракобесы веру христианскую. Имея несгибаемый и в чем-то буйный характер, смиряться она не собиралась. В итоге, конечно, доигралась. Конечно, в этой истории есть темные пятна, вряд ли она говорит полную правду, но допрашивать ее с пристрастием я не собираюсь. Зачем?
– Встань, Земфира. – Я подошел к девушке. – Сколько раз тебе говорил: ты не служанка и не рабыня…
– Я твоя рабыня, господин! – горячо возразила сирийка и прижалась губами к моей руке. – Моя жизнь принадлежит только тебе…
Вот черт знает что. Как же сейчас не до тебя, родная…
– Я приказываю, Земфира.
Девушка наконец встала и, потупившись, сказала:
– Почтенная Лилит прислала тебе, мой господин, вечернее питье.
