Понедельник. Никита укрощает драконов
Утром в доме было пусто. Никита, спросонья запинаясь на ступеньках, спустился вниз и вышел на крыльцо. Мышонка он снова посадил в карман. По саду, от яблони до сливы и от сливы до вишни, летали круглые пушистые птенцы. Они недавно научились летать, смешно и отчаянно махали крыльями, неуклюже приземлялись на ветви и громко пищали. Никита засмотрелся на птенцов и не заметил, как подошла бабушка.
– Доброе утро, – сказала она и протянула Никите деньги и листок бумаги, исписанный шариковой ручкой.
– Это что? – удивился Никита, забыв поздороваться.
– Список, – коротко ответила бабушка. – Ты же в магазин хотел.
Никита посмотрел на деньги и на листок, на котором невозможно было разобрать ни слова.
– Я больше не хочу колбасу.
– Тогда не покупай, – согласилась бабушка. – А все остальное, – она показала на листок, – купи.
Никита еще раз попробовал прочесть, что же там написано.
– Могильный гручок? – наконец спросил он.
Бабушка наклонилась над листком, прищурилась, разглядывая слова, а потом фыркнула от смеха.
– Точильный брусок, – сказала она. – Что, у меня такой плохой почерк?
– Да, – кивнул Никита. – Ты это есть будешь?
– Нет, я этим топор буду точить.
– Топор? Зачем тебе топор?
– Дрова колоть.
– Дрова? Зачем…
– Печку топить.
– Печку?
– Никита, – остановила его бабушка. – Иди в магазин.
И она зашагала к своим грядкам. Никита сунул деньги в один карман штанов, листок – в другой и, спохватившись, закричал:
– А что там еще написано?
Бабушка не обернулась.
– А когда мы будем завтракать?
Бабушка все продолжала идти.
– А денег хватит?
– Сам разберешься! Завтрак будет в девять часов.
– А сейчас сколько часов? – воскликнул Никита, но бабушка его уже не слышала. Она ушла в дальний конец огорода и принялась выдергивать из грядок какие-то травинки.
Никита сошел с крыльца, сделал несколько шагов к воротам и остановился.
– А магазин-то где? – крикнул он в сторону бабушки, уже не надеясь на ответ.
– Разберешься! – долетело с дальнего конца огорода.
Никита скорчил рожу, высунул язык и в таком виде вышел за ворота. За воротами стояла незнакомая девчонка. То есть она не стояла, а сидела верхом на маленьком трехколесном велосипеде. Велосипед был ей мал, и тощие коленки торчали вверх, как у кузнечика. Девчонка с интересом смотрела на Никиту.
Никита спрятал язык и медленно попятился. Войдя спиной в ворота, он развернулся и с задумчивым видом пошел к крыльцу. У крыльца стоял его велосипед.
Когда Никита на своем двухколесном велосипеде выехал на улицу, девчонка все еще была там. Похоже, она не двигалась с места. На лице ее сохранялось все то же заинтересованное выражение. Поглядывая краем глаза на девчонку, Никита поехал на велосипеде по дороге. Девчонка, взгромоздив ноги на педали трехколесного драндулета, быстро-быстро начала их вращать и поехала вслед за Никитой. Никита сбавил ход, чтобы она не сильно отставала. Какое-то время они ехали молча. У развилки Никита остановился.
– Я магазин ищу, – сказал Никита.
Девчонка махнула рукой влево. Никита развернул руль влево, но не поехал.
– У меня мышонок, – сказал он.
И заглянул в свой карман. Девчонка слезла с велосипеда и подошла, вытягивая шею. Увидев в кармане Никиты мышонка, она издала восхищенный возглас и протянула палец, чтобы потрогать зверька, но Никита не разрешил:
– Погоди, он должен к тебе привыкнуть.
Девчонка убрала палец и спросила:
– А как его зовут?
– Не знаю, – ответил Никита. – Еще не придумал.
– Меня Оля, – сказала девчонка. – А тебя как?
– Никита, – ответил Никита.
– Назови его Лиза. Это же девочка?
– Почему девочка? – опешил Никита.
– Она ванилью пахнет, – сообщила Оля, наклоняясь к карману.
Никита попробовал понюхать свой карман.
– У меня там конфета лежала, – сказал он. – Вот и пахнет теперь ванилью. Это мальчик.
– Девочка, – уверенно заявила Оля.
Никита посмотрел на нее и понял, что Оля любит спорить.
– Ладно, я в магазин, – пробурчал он.
– Иди, – равнодушно сказала Оля и развернула свой велосипед в обратную сторону.
Никита нажал на педаль и поехал влево. Один раз он оглянулся на Олю – она не торопясь удалялась от него на трехколесном велосипеде, отталкиваясь ногами от земли.
* * *
Бам! Продавщица грохнула на прилавок точильный брусок. Бац! Она грохнула рядом с бруском консервную банку. Протягивая ей бабушкин список, Никита ожидал, что продавщица тоже не разберется в этих каракулях, но она молча прочла все от первой до последней строчки и принялась метать на прилавок продукты, время от времени сверяясь со списком. Продавщица была похожа на ржавую водокачку, мимо которой Никита проезжал по дороге к магазину, – такая же высоченная, широченная, краснолицая и с рыжими, будто ржавыми, волосами.
– Восемьсот тридцать два рубля, – низким голосом прогудела продавщица, выбив чек.
Никита протянул ей ворох мятых банкнот. Продавщица взяла их, кинула на прилавок, поковырялась в них пальцем и, выбрав несколько, пододвинула оставшиеся Никите.
– Ты Васильевны внук? – спросила продавщица.
Никита, запихивая деньги в карман штанов, неуверенно кивнул. Он забыл, как зовут бабушку.
– На вот, – и продавщица шлепнула на прилавок пачку мороженого.
Никита вопросительно поглядел на продавщицу, та кивнула. Никита стянул с прилавка пакет с покупками, обхватил его руками и с трудом повесил на руль велосипеда. (Велосипед он закатил с собой в магазин, не решившись оставить на улице). Придерживая руль, Никита одной рукой взял с прилавка мороженое.
– Спасибо.
– На здоровье! – гаркнула продавщица.
