– Мама, – зашептал он ей на ухо, – тут море есть. Мне бабушка и Оля рассказали. Давай завтра туда пойдем.
– Давай, – прошептала ему мама и, повернув голову, поцеловала его в нос.
Суббота. Никита ищет море
– Никита, не смей! Ты что делаешь? Дай сюда!
Никита стоял с горящей спичкой в руке у плиты, а папа и мама, восклицая и всплескивая руками, летели к нему через кухню. Папа опрокинул одну табуретку, мама перескочила через другую – и вместе они, выпростав руки, дотянулись до Никиты. Мама дунула на спичку, а папа вырвал эту спичку из пальцев сына и с негодованием уставился на нее, обгоревшую и поникшую.
– Ты что это выдумал? – папа перевел взгляд со спички на Никиту.
– Это дракон… – растерялся Никита. – Огнедышащий дракон, – он указал на плиту. – Мы с бабушкой…
– Мы с Никитой готовим вместе, и он может зажигать плиту, – раздался спокойный бабушкин голос.
Она стояла, прислонившись к холодильнику и сложив руки на груди.
– Никита отлично управляется с конфоркой, и я всегда рядом, – продолжила она. – Это безопасно…
– Нет-нет-нет, – запротестовал папа. – Ему только семь лет.
– Никита ведет себя вполне разумно, – проговорила бабушка.
– Нет-нет-нет, – папа упрямо замотал головой. – Он нам в городе квартиру подожжет.
– Зачем ему жечь квартиру? – удивилась бабушка.
– Откуда я знаю! – пожал плечами папа. – Ему же всего семь лет!
Никита стоял, опустив голову. В голове шумело и гудело, лицо пылало. Подошла мама, села перед Никитой на корточки, заглянула ему в глаза. Никита зажмурился. Мама обняла его и поцеловала в горячее ухо.
– Хорошо, – проговорила бабушка. – Я вам приношу извинения, – она помолчала, подбирая слова, – за то, что мы вас заставили волноваться. Никаких огнедышащих драконов, никаких спичек, никакого огня – обещаю. Давайте завтракать.
Она подошла к плите, зажгла ее сама, поставила чайник.
– Хм, – подал голос папа. – Мы тоже просим прощения, Маргарина… Маргарита Васильевна. Мы просто немного испугались.
Мама с улыбкой встряхнула Никиту и подмигнула ему: мол, все наладилось, видишь. Но Никита был уверен, что ничего не наладилось. Он был обижен и на папу с мамой – они не поверили в то, что он достаточно взрослый, чтобы иметь дело с плитой, – и на бабушку, которая так легко сдалась и согласилась не подпускать Никиту к огню.
– Ну-ка, держи!
Перед носом Никиты очутилась огромная миска с тестом. Из теста торчала ложка.
– Тесто перемешай, я сырники сделаю, – сказала бабушка.
Никита помотал головой.
– У тебя отлично получается тесто замешивать, – сказала бабушка. – А вы, – обратилась она к маме, – сходите в погреб за новой банкой варенья. А вы, – указала она на папу, – спилите ту сухую яблоню, которая растет между сливой и крыжовником. Пилу найдете под крыльцом.
Мама послушно встала и вышла из кухни. Папа, пробормотав «угу», вышел следом. Никита сел на пол. Бабушка села напротив по-турецки и сказала:
– Ну и сердит же ты.
Никита молчал. Бабушка пододвинула к нему миску.
– Это тесто надо перемешивать изо всех сил, иначе оно тебе не поддастся.
Никита бросил на бабушку хмурый взгляд. Бабушка взялась за ложку и принялась быстро-быстро перемешивать тесто. Она все увеличивала скорость, ее рука с зажатой в ней ложкой работала как мотор.
– Уф! – воскликнула она, останавливаясь и бросая ложку. – Пальцы свело.
Никита протянул руку и взял ложку. Левой рукой ухватил миску. Провел ложкой по кругу сквозь плотное тесто. Сделал еще пару кругов.
– Со всей силы, – напомнила бабушка, вставая на ноги.
Крепко держа миску, Никита принялся перемешивать тесто.
– Быстрее! Сильнее! Р-р-р! – раскатисто зарычала бабушка.
Никита прыснул со смеху – уж очень смешно это у нее получилось.
– Налегай! Не жалей! Бей! – бабушкины возгласы становились все громче.
Никита тоже зарычал – р-р-р! – и принялся работать ложкой с такой силой и скоростью, что в миске образовался тестяной смерч.
– Не сбавляй оборотов! О-го-го, что за сила! – крикнула бабушка.
Брызги теста полетели в стороны и – шмяк, шмяк, шмяк – приземлились на пол вокруг Никиты. Бросив ложку и откинувшись назад, Никита рассмеялся. Правая рука горела. Бабушка схватила тряпку и, присев, начала вытирать пол.
– Лучшее тесто в моей жизни, – сказала она.
– В моей тоже! – подхватил Никита, тряся уставшими руками.
Спустя несколько минут бабушка уже пекла сырники, Никита накрывал на стол.
– Бабушка, ты пойдешь с нами на море?
– На море? – переспросила бабушка, не оборачиваясь. – Нет, у меня дел много.
– Я думал, ты нам дорогу покажешь, – разочарованно проговорил Никита.
– Я плохо помню туда дорогу, – помолчав, ответила бабушка.
С улицы донесся вопль – «эй!» – и знакомый голос позвал:
– Ни-ки-та!
– Вот кто вам дорогу покажет, – сказала бабушка.
* * *
После завтрака они отправились на поиски моря – мама, папа, Никита и Оля. Мама несла в своем рюкзаке дюжину сырников, два яблока и бутылку воды. Папа нес термос с горячим чаем и фотоаппарат. Узнав про фотоаппарат, Оля тут же начала просить, чтобы папа ее снял. Она забегала вперед и становилась посреди дороги в какой-нибудь странной позе. Вид у нее при этом был донельзя дурацкий, как казалось Никите. Папа отмахивался от Оли и обещал сфотографировать ее потом, при случае, но он не знал Олиного характера. Снова и снова она становилась ему поперек дороги и застывала каракатицей, и папе пришлось сдаться. Он достал фотоаппарат и щелкнул Олю, после чего она ненадолго успокоилась и пошла рядом с Никитой как приличный человек.
– Как там Лиз… то есть мышонок? – спросил Никита.
– Лиза? Отлично! – отозвалась Оля. – Я над ней опыты ставлю: разумная она или нет.
