Ее прабабке очень не нравилось их вынужденное уединение в столь горячую пору. Она ворчала, что ее внуку нечего делать на полях и что копкой, прополкой, кормежкой птицы и скота должны заниматься женщины, а не мужчины. Она сердито ворчала себе под нос, что мужчины, которые должны охотиться, пренебрегают этим, что у очага не будет мяса, которое прежде всегда вялилось там, и что долгими голодными зимними месяцами у них не будет ни капли медвежьего жира. Она отказывалась называть мужа внучки Джесси и обращалась к нему только по имени, данному ему индейцами чероки.
В пещере у них были одеяла, вода из родника в скалах, сушеная кукуруза и вяленое мясо. Иногда отец приносил свежее мясо или рыбу из реки. Спустя некоторое время две ее молодые тетки сбежали ночью к своим мужьям и больше не вернулись. Прабабка начала ворчать и жаловаться на их неподобающее поведение. Приходить к жене, по ее словам, всегда должен мужчина, причем в дом ее матери.
Прабабка Танцующего Кролика, воспользовавшись вынужденным бездельем, поведала девочке и ее младшему брату о том, как жили в прежние времена индейцы семи племен. Они обязательно должны узнать об этом, заявила она. Они должны накрепко запомнить эти знания и передать их своим детям и внукам. Прабабка заставила детей заучить наизусть и пересказать ей по памяти названия семи племен, потому что род важнее семьи. Сыновья и дочери принадлежат племени своей матери от рождения и до смерти. Танцующий Кролик, ее сестра и брат принадлежали к племени Волка, как и их мать, бабка и тетки. Отец был из племени Оленя, как и его мать, братья и сестры. Они не должны жениться или выходить замуж за члена своего племени – племени Волка; кстати, убивать этого зверя запрещалось всем, кроме членов одноименного племени. Она научила их старинному закону кровной мести, согласно которому племя обязано отомстить за смерть одного из своих членов вне зависимости от того, была ли она случайной или нет. Кровь жертвы взывает к родственникам убитого до тех пор, пока убийца или другой член его племени не будет покаран или пока вместо жертвы не будет предложена и принята для усыновления замена. До той поры, если вопрос этот не будет решен тем или иным способом, дух погибшего не сможет уйти в Края Сумерек.
– Помолчи, бабушка! – сказала мать Танцующего Кролика, лежавшая на груде шкур. – Наш народ уже много лет назад согласился отменить этот закон.
Но прабабка Танцующего Кролика в ответ лишь презрительно сплюнула в огонь. Танцующий Кролик чувствовала, что сердце старухи переполняют презрение и разочарование.
– Они не должны были соглашаться с этим, – негромко сказала она, обращаясь к Танцующему Кролику. – Совет отцов пошел на это только потому, что так они рассчитывали заручиться согласием бледнолицых на отказ от применения силы. Они полагали, что добьются своего. А вот совет бабушек ни за что бы не смирился с преимуществами, которые получили при этом бледнолицые.
И прабабка принялась рассказывать детям, которые внимали ей с широко раскрытыми глазами, о том, что девушки племени чероки всегда были самыми красивыми, женщины – самыми выносливыми и грациозными, бабушки – самыми мудрыми и прекрасными женщинами племени, мужчины – величайшими воинами на свете. Она вспоминала, как они уходили из племени перед битвой, чтобы очиститься духом и нанести боевую раскраску, как звучали их военные песни, победные кличи и погребальные напевы. Старая женщина поведала внукам о победах чероки над маскогами и чикасавами; о том, что воины чероки никогда не проявляли страха даже в момент смерти; о благоразумии и могуществе мудрого совета бабушек в принятии решения о том, отдавать ли пленных женщинам для пыток и убийства или же даровать им прощение и использовать в качестве рабов, а может, даже принять в племя. Она пела песни об Уктене, у которого было тело змеи, крылья птицы и рога оленя, который незаметно подкрадывался к тем, кто проявлял беззаботность, и парализовал их своим дыханием, дабы не дать им похитить волшебный камень, горящий в середине его лба. Тот, кто сумел бы похитить кристалл, обрел бы необычайное могущество.
Прабабка постоянно пересказывала одни и те же истории, так что в конце концов Танцующему Кролику надоело ее слушать. Она уже давно знала их все наизусть. Девочка отчаянно скучала по дому, по своим подругам в школе при миссии и по урокам, но больше всего – по учительнице, мисс Маури, рыжие кудри которой были собраны по утрам в тугой узел на затылке. Но уже к полудню локоны выбивались из прически, и мисс Маури безуспешно пыталась вновь заколоть их булавками. Занятия во второй половине дня то и дело прерывались стуком падающих булавок, и дети, затаив дыхание, ждали, когда же мисс Маури сдастся и распустит свои волосы, которые на свету моментально вспыхивали огнем. Ее огненная грива приводила учеников в восторг, и они хихикали и показывали на нее пальцами, а мисс Маури смеялась вместе с ними и пожимала плечами. А еще у нее были ярко-синие глаза, которые расширялись от удивления даже тогда, когда, казалось, ничего удивительного не происходило. Цвет глаз учительницы напомнил Танцующему Кролику о том, что и у ее прабабки были такие же глаза. Мисс Маури объяснила, что при крещении Танцующему Кролику дали имя Дора, и показала, как написать его буквами бледнолицых. Мисс Маури была поражена тем, с какой легкостью Дора усваивает учебный материал, и хвалила ее за красивый почерк, умение правильно считать, запоминать гимны и стихи из Библии.
В начале года мисс Маури сообщила своим ученикам, что совет миссии прислал ей Библию, которую она подарит тому, кто больше всех выучит стихов из нее. Танцующий Кролик решила, что именно она станет той, кого вызовут к доске при вручении награды в последний день занятий в школе. Она без конца представляла себе, как это будет выглядеть, когда ее родители, прабабушка и члены разных племен, отправивших своих детей в школу при миссии, станут с одобрением и восторгом хлопать в ладоши, глядя на Дору Бонни из племени Волка, которую вызовут к доске.
Все взрослые, за исключением прабабки Танцующего Кролика, говорили, что школа – нужное и хорошее дело и что дети должны быть внимательными и прилежно учиться, чтобы прославить свое племя и род. И потому Танцующий Кролик, соскучившаяся по урокам, стихам из Библии, которые так легко запоминались, и мисс Маури, приставала к матери с просьбой вернуться домой, чтобы она могла пойти в школу, но та отказывалась наотрез. А прабабка Танцующего Кролика, которая никогда не называла ее Дорой, недовольно заявила, что на земле племени ни в коем случае нельзя было открывать школу.
Отец, придя к ним в следующий раз, рассказал, что прибывшие солдаты собираются строить форт у реки. Он запретил детям приближаться к выходу из пещеры, где они могли по меньшей мере греться на солнышке и смотреть на лес. Теперь им предстояло все время проводить в ее глубине. Он добавил, что слышал, как снаружи затаился в засаде Уктена, голодный и ждущий своего часа.
Сначала Танцующий Кролик повиновалась и держалась подальше от входа на тот случай, если Уктена просунет голову внутрь, чтобы найти их. Но тот все никак не попадался ей на глаза, а Танцующему Кролику ужасно надоело сидеть в пещере и играть с ракушками странной формы, камешками, внутри которых застыли крошечные создания, или острыми осколками кремня, которые, по словам прабабки, были старинными наконечниками, убившими множество врагов. Пещера была темной, в ней воняло медведем, а вода, стекавшая по камням, отдавала железом. Они уже много недель провели в темноте и сырости.
