– Ты не слишком торопился прийти на помощь. Ловил на меня, как на живца, рыбу покрупнее? – голос хаосита хриплый и уставший, но у Игрока хватает смелости не отводить глаз и смотреть на Предводителя Небесного легиона прямо.
После недолгой паузы Эррубиэль все-таки ответил:
– Одна из тех, кто пришел за тобою, была отмечена печатью Тьмы, через которую ее хозяева и следили за ней, вернее, за ее эмоциями, за состоянием ее души. Если б я вмешался сразу, мне б не удалось вытянуть сюда одну из подручных Исшахара. У тебя были оружие богов и щит Света, дарованный тебе Отцом – ты должен был суметь выстоять против твоих врагов. И это позволило мне заманить сюда уже моих врагов и уничтожить одну из тех, кто служит Владыке Дома боли.
– Разумно, – чуть помедлив, Рэн полез к себе в сумку, достал оттуда ловец душ, хранящий в себе душу нефилима, и протянул его своему собеседнику. – Полагаю, это твое.
Легкое прикосновение рукой к камню, и оттуда вылетел крохотный огонек совсем еще юной души. Светлый дух бережно его подхватил и спрятал в складках одежды.
– Договор выполнен, народ Тану-шикана может не опасаться моего гнева.
Слова были сказаны. Работа выполнена. И свой долг я выполнил до конца. Правда, радости от этого не было никакой. Весь наш бой с Санхарой, очередной прыжок выше своей головы – все это было бессмысленно, зная что ждет меня в Двойной Спирали.
Серафим, несмотря на то, что получил то, за чем пришел, не торопился уходить.
– Тебе нечего опасаться: о твоем секрете и украденных рабах не знает никто. Прежде чем отправить в небытие душу той, что ты знал под именем Санхары, я коснулся ее разума и памяти. Они следили не за тобой, а за душой ребенка, что ты нес. Следуя за своей предводительницей, большая часть Дев Боли нашла свой конец во Дворце Богов, а последние погибли здесь.
Взмах посоха, и от тела девушки, убитой подругой, отделился огонек и, подлетев к Эррубиэлю, втянулся в его посох.
– Демонесса сгинула окончательной смертью, Санхара отправилась в небытие, а душу Илайны я подержу у себя пару тысяч лет, и некроманты твоих врагов не смогут выпытать у нее имя и внешность того, с кем они сражались.
Я подозрительно посмотрел на светлого духа:
– Ты же помогаешь мне не просто так, у тебя есть свой интерес.
– Есть. Свет давно следит за тобой, Рэнион, и мы не заинтересованы в том, чтобы возможный наследник Ялдара погиб. Сейчас в Городе Двойной Спирали стало слишком много тех, кто обратил силу Владыки перемен на служение темным богам, и нам нужен кто-то, кто сможет стать им противовесом, предложить иной путь тем заблудшим душам, что стали адептами Смеющегося Господина.
– С меня так себе праведник – и на моих руках хватает крови. Да и молитвы с постами точно не мое.
На мои слова Эррубиэль лишь весело улыбнулся:
– Каждый служит чем может: кто-то словом молитвы, а кто-то и мечом.
Мысли кружились у меня в голове. За и против. С темными богами мне точно не по пути, но и становиться поборником Света… Не знаю, не мое это. Да и в Двойной Спирали не слишком долго живут те, кто пытаются идти по этому пути: прибьют меня, чтобы не мешал, да и все.
Мои мысли не были секретом для моего собеседника – его мелодичный голос раздался у меня в голове: «Мы и не ждем от тебя немедленных поступков. Живи, набирайся сил, а придет время – и ты вспомнишь о нашем разговоре и уже сам примешь решение. А пока лучше забудь обо всем произошедшем. Мне пора, и до следующей встречи.»
Эррубиэль начал постепенно растворяться, и я, спохватившись, успел крикнуть:
– А где спутница моя?
До меня донесся отголосок:
– Поищи в траве.
Эпилог
Черное пламя Хаоса тускло горит на алтаре, в храме пусто, впрочем, как и всегда: Игроки не любят этого места, страшась привлечь внимание того, кому они служат.
Это последняя точка на моем пути. В кармане уже нетерпеливо плещется зелье забвенья, а сокровища, собранные мной, надежно спрятаны: они будут ждать своего часа в хранилище, пока не пройдет время, и я не стану достаточно силен, чтобы владеть ими без боязни, что их отнимут. Там же я оставил Активатор и карты, найденные в Книге подружки Санхары — жаль, что от нее самой не осталось ничего. Неужели пламя Эррубиэля оказалось настолько могущественно, что смогло сжечь даже атрибуты служителя Хаоса?
Но ответ на этот вопрос я узнаю не скоро, вернее, вскоре забуду сам вопрос. А пока … у меня осталось последнее дело, которое я должен завершить прежде, чем горькая жидкость из пузырька смоет из памяти события последних дней, склеив разбитое на куски сердце.
Я долго стою на пороге, не в силах сделать первый шаг.
«Рэн, ты ведь ни в чем не виноват. И сделал все, что мог», – голос Тайвари журчит у меня в голове, но не приносит утешения.
Я знаю, что не виноват, но от этого, почему-то, легче не становится. Оплавленный золотистый медальон Нии сжат у меня в кулаке. Его я нашел вместе с нею в густой траве возле места схватки.
Разряд молнии, ударивший по нам, разрушил хрупкое тело девушки, расколов его на сотни крохотных белых кусочков, таких маленьких, что издалека в густой траве их было и не рассмотреть. А я, дурак, ведь до последнего надеялся… даже не сразу понял, что это, когда нашел первый из осколков. И только найденный медальон и более крупный фрагмент все расставили по местам.
От осознания меня тогда накрыло. Что-то щелкнуло в голове, и я снова очутился на том проклятом поле, собирая все, что осталось от тела той, что любил больше жизни, от моей Эйрен. Боль вцепилась острейшими когтями в душу, безжалостно разрывая ее на части. Ну почему она, а не я?! Воздух застрял в горле, став твердым, как камень, в голове поселилась пустота. Вой тогда и сейчас слился воедино: всё опять повторилось… Эррубиэль, гнилая тварь!!! Ты же мог ее спасти! Ты же был здесь с самого начала схватки! Вмешайся ты в начале боя, и она бы осталась жива. Так помоги же сейчас ВО имя Света, Хаоса или Тьмы, всех живых и мертвых богов, помоги… Кричал я долго, умоляя и проклиная небеса.
… Погребальный саван расстелил на дне воронки, чуть не ставшей нам обоим могилой. Белая материя, в которую я бережно сложил все фарфоровые осколки, что сумел найти, казалась красной от крови. Безбрежное поле, поросшее густой зеленой травой, колыхавшейся на ветру, напоминало чем-то море, которое так понравилось Нии в первый раз. Голубое ласковое небо, яркое теплое солнце в вышине. Хорошее место для последнего сна: тихо, спокойно, лишь шелест трав и свет небес – никто не потревожит твой покой. Саван укрыла собой тяжелая черная земля, надежно скрывая могилу. На верхушку невысокого могильного холмика я положил букет из цветов, собранных тут же на поле.
– Спи спокойно, моя девочка. Ты была слишком хороша для этого мира. Легкого пути тебе на дороге душ к Колесу Возрождения…
