Едва они слезли с саней, а в случае Жана – с лошади, староста, махнув рукой, повел гостей к месту проблемы, по дороге описывая обстоятельства.
– А недавно совсем в замке этом, что возвышает зубчатые стены, завелся разбойник.
– Разбойник? – забеспокоился Даниил. Одно дело бороться против каких-то лат, пусть и стонущих, и совсем иное – против живого бандита. Вполне может статься – вооруженного и умеющего этим оружием пользоваться.
– Ну, не то чтобы совсем разбойник-то, но лютовал жутко! По округе шастал, зверей всяческих распугивал, огороды вытоптал гнусными ногами своими…
– За девками подглядывал, – подсказал кто-то из толпы местных, которая сопровождала их процессию.
– Ну, не то чтобы совсем подглядывал – напугал сильно. Они как раз собиралися омыть свои молодые, упругие, нежные тела в теплых водах реки, а тут он выходит.
– Девки испужалися и с визгами из реки.
– Голые!
– Ну… да, – отчего-то смутился староста. – Не то чтобы мы за это особо обозлилися, но все же…
– Наши девки – нам и подглядывать!
Как и большинство селений, это также располагалось у реки, которая несла воды из очередного Атомного храма. В отличие от большинства селение расположилось в излучине. Теплая вода окружала его с трех сторон, отчего в деревне было заметно теплее, да и дома совсем не походили на сугробы.
– После энтого случая – вопиющего и непотребного – молодые мужи нашего селения собралися с полной решимостью изловить татя.
– Кого? – на этот раз переспросил сэр Уилфред, который, кажется, совсем оправился, во всяком случае, слез с саней и шагал рядом с ними.
– Ну – татя, разбойника по-вашему. И сделали они великую ловушку, денно и нощно ковыряя землю мерзлую, и ждали у нее много дней и ночей, и на десятую ночь таки попался супостат в силки, расставленные великими и находчивыми…
– Ох и красиво говорит, как по писаному! – восхищенно глядя на старосту, произнес один из селян, ближайший к Даниилу. Он и сам заметил: в речи главы местных проскальзывали обороты, мало свойственные образу жителя деревни.
– Подождите, я не совсем понимаю, – прервал словопоток старосты сказитель. – Они яму копали или силки ставили? Как мне кажется, это не совсем одно и…
– И поймали коварного! И связали его, и в деревню привели!
– Да! Было дело! – закивали селяне.
– И был он закован с головы до ног в доспехи древние, никем доселе не виданные, и… – староста запнулся, – вообще страшнючий.
– Да. Да. Было дело…
– Но когда жители отважного селения, возглавляемые не менее отважным старостой…
– То есть вами?
– Ну да. Вознамерилися снять шлем, дабы взглянуть в бесстыжие очи коварного душегубца…
– Он кого-то убил? – оживился инспектор. Полицейский – всегда полицейский.
– Не, почему убил? Я ж говорил – дичь распугал, огороды вытоптал, девок… того…
– Почему же тогда душегубец?
– А кто?
– Ладно, продолжайте.
– Ну так вот, бесстыжие очи коварного душегубца, увидели они, что латы… – староста взял драматическую паузу, для чего даже остановился, – пустые!
– Пустые? – удивилась леди Лиз.
– То есть как это – пустые? – переспросил Жан Элиасен.
– Ну, не то чтобы совсем, – опережая старосту, поспешил с объяснениями кто-то из толпы. – Чего-то внутри имелося – тонкие штуки такие.
– И кишки!
– Не кишки, а жилы!
– Можеть, и жилы, но на кишки похожи.
– Но головы, головы-то не было!
– И сердца!
– И легких!
– И печени!
– Да ваще ничего!
– При взятии Вианы-де-Кашты я потерял часть легкого и почку… левую… нет, левую я на спор проткнул на охоте, а при Вианы потерял правую. Точно – правую, его сиятельство потом оплатил замену во Дворе Чудес. – Рыцарь на свой манер решил принять участие в разговоре.
– И увидели мы, – выслушав сэра Уилфреда, местный глава вновь взял слово, – что не человек то вовсе, а – демон! – Староста, а с ним и гости продолжили движение. – Из тех, что населяли Белые земли до Потопа и издевалися над людьми заради удовлетворения своей демонской насущности.
Чем дальше, тем интересней. Даниилу уже не терпелось взглянуть на главного героя рассказа.
– Да только сбежал он.
– Как сбежал? – опешил инспектор Владимиров.
– Вот так – сбежал. – Речь старосты на мгновение утратила витиеватость форм. – Сами не поняли. С вечера связали, в сарае оставили, а наутро – одни веревки и дверь выломана.
– Знамо дело – демон! – авторитетно выкрикнул кто-то из задних рядов.
– Демон, – вздохнул староста. – Однако… – Глаза его вновь загорелись. – Лучшие мужи селения не сложили руки, не свесили головы, не… э-э-э… задрали ноги, а, побуждаемые гневом праведным, собралися на новую охоту и опять изловили супостата!
– Да-а!
– Лерка пьяный домой вертался, а во дворе – демон. Лерка думал – полюбовник до его Марыси шастает, ну и, не разобравшись, приложил как следовать, – объяснил один из селян.
– Да, Лерка как выпьет, он того…
– А так-то тихий, смирный.
– Лучшие мужи деревни, возглавляемые великим предводителем, – гнул свою линию староста, – рискуя животами и жизнями, вновь изловили супостата. И, видно, боги услышали истовые молитвы, ибо в тот же день…
– Да не, изловили вечером, а энтот объявился – наутро.
– Не вечером, а ночью! Лерка с Ванькой тогда пьянствовали, а они, как соберутся, раньше полуночи не расходятся…
– В тот же день! – Староста сурово посмотрел на горлопанов. – Через наше благословенное селение проезжал великий чудотворец Теофраст.
– Ага, чудотворец. У Марыси нижнее белье, которое стирать приготовила, пропало – чудо, не иначе!
– С кружевами, его Лерка с ярмарки привез!
– Аж из самого Варосса!
– Великий чудотворец, – не сдавался староста. – И сглянулся он на горе наше…
– В смысле – сглянулся? Мы ж ему заплатили.
– И харчей на дорогу дали.
– И белье опять же…
– Сглянулся на горе наше и, пользуя силу свою и знания…
– Силу белье тырить!
– И знания, отыскал в землях, что окружают благословенное наше селение, место магиикусы.
Староста взял паузу, но, похоже, никто из горлопанов не собирался прерывать его. Вместо них встрял Жан Элиасен:
– Магиикусы? Вероятно, вы имели в виду – мегикусы, или место силы. Ну, ну, помните? – Радостный, он повернулся к попутчикам: – Я вам рассказывал! И здесь, здесь тоже!
