Когда наступил второй рассвет Натрикс и Сульфура – удивительно светлый и ясный, в полупрозрачной такой, стеклянной ночи, мы все подтянулись к борту «Стульки». Лонгфелло, кажется, достаточно освоился с командованием экипажа «Стеллы», его парни пришли во всеоружии. Сюда же минута в минуту прибыли и вороны во главе с Мастером. Теперь они уже не таились, летали высоко и быстро и приземлялись прямо перед нашими носами со вкусом и шиком, скажем так, слегка распахивая когтями песок на посадочной площадке. Пятый и Седьмой, мои опекуны, как теперь заведено, стоят рядом со мною, гордо уперев в землю концы рогатин и как-то умудряясь не мешать Джонсу и Лавкрафту, которые тоже от меня не отстают ни на шаг. «Пять под двумя лунами», – хихикает мой чертог разума, как же я иногда его ненавижу. Мне очень боязно за советника Нансена, при всем моем неоднозначном отношении к нему. Пустые глазницы Росса все еще смотрят мне в лицо, и мой лоа иногда всматривается в меня льдинками заглазий, и я шарахаюсь, точно испуганная лошадь. Кстати, в юности у меня была неплохая ирландская верховая, отчего на Люциферазе нет ездовых животных, надо бы завезти сюда лошадей (рандомная мысль, оставлю ее на потом). Короче, научиться бы с этими новыми способностями существовать и работать, но для начала – испытание советника Нансена.
Гисли Нансен ждал на третьем корабле.
Вороны расставились в церемониальную позицию, дождались, пока откроется внешний порт корабля и спустится мостик. Они снова расправили крылья и завели свою литанию о Высоких и Испытании, но только вот советник Нансен поломал им всю процедуру. Сейчас смешно, но тогда мне было не очень. Вышло это так.
Советник с треском и грохотом открыл створку порта и быстро, почти нарочито стуча каблуками, ссыпался по трапу. Мустамяки застыл в проеме с таким непростым выражением лица, как будто ему и хотелось выбежать вслед своему командиру, но в то же время он был горд им и горд собой, что остается за старшего. На плечах Нансена развевался невиданный нами ранее слоновье-серый плащ с белым подкладом и золотой вышивкой по подолу. Под ним вместо привычного серого кителя без знаков отличия была некая аналогично серая узкая роба, впрочем, снабженная армейскими сапогами, но что меня, Тедди и Дэви удивило более всего, это то, что Нансен был без головного убора. Вместо форменной фуражки мы увидели туго заплетенную черную косу-колосок до середины спины. Подумал – вот почему у Гисли такие раскосые глаза, это он слишком туго косичку каждое утро заплетает, и сам почувствовал себя идиотом.
Вороны завели церемониал, Мастер смотрел прямо в лицо Нансену. Уже знакомая формула полилась нам в уши.
– Он должен стать вороном нам (ВОРОНОМ НАМ).
– Его тень она разрежет напополам (НАПОПОЛАМ).
– Его лоа встанет за левым плечом (ЗА ПЛЕЧОМ).
– И тогда он забудет почти ни о чем (НИОЧЕМ).
Вместо того чтобы дать им исполнить ритуальный танец и проговорить эту замечательную формулу трижды, Нансен резко вступает в вороний круг и быстро говорит, почти не пользуясь переводчик-камерой:
– Без церемоний, я готов ко всему, и у меня много дел на этой планете. Пожалуйста, давайте сделаем это как можно быстрее, мне было очень больно переживать за командора Шеклтона, и не хотелось бы, чтобы он так же переживал сейчас за меня.
Что?! Значит, за меня ты, умник, переживал, а за сэра Росса нет? Нет уж. Я рвусь с места и тут вижу, что мои две с недавних пор очень активные тени меня тянут к поверхности и говорят – стой, не мешай ему, у него своя судьба. Хоть раз в жизни заткнись, Азриэль!
Мастер слегка отступил, смешавшись – впервые такое вижу, – обернулся к своим товарищам, сложил аккуратно лезвия в перьях и почти незаметно кивнул. Третий и Шестой устремились к советнику Нансену, который уже стоял, прищурив глаза совсем до узеньких щелочек, натянутый как струна, и готовый лезть к ним на спины.
И в самом деле, он же Третий Высокий, пусть разбирается сам. Окей, я вернулся в свою смешанную компанию пяти людей и ксений и достаточно равнодушно проследил за тем, как вороны берут Нансена на крылья – очень, кстати, красиво – серый с золотом плащ между всех оттенков черноты. Снова под двумя лунами один из капитанов наших трех кораблей отправился на Ночную сторону планеты, чтобы вернуться – или нет.
Прошло пять дней. Ощущение чудовищное. Почему-то я после собственного опыта шитья и обретения своего лоа был уверен, что уж у Нансена все получится, больно он был странный и, не знаю, как сказать, готовый на все в инопланетных практиках. Лоа постоянно дергает меня влево, настоящая тень вправо, дисбаланс налицо, нашел в себе много новых мышц, которые наконец позволяют мне ходить прямо и даже местами изящно. Планирую скоро встать на голову, если эти черти согласятся меня подпирать. Зато теперь я совершенно освоился с перемещением во тьме, могу не пользоваться фонариком. В ночи иногда вижу, как ходит вокруг «Стульки» Мустамяки, тоже без фонаря. Теоретически надо было бы подойти к нему, поговорить, расспросить, может, он знает, какие у Нансена были планы на прохождение испытания, но как посмотрю на его осанку – вздыбленные лопатки, опущенное лицо, идет на цыпочках, – так как-то и не хочется. Почему-то сложилась у нас негласная система молчания вокруг испытаний Высоких, таким образом мы отдаем дань уважения Контакту, даже несмотря на то, что испытание Росса закончилось так неожиданно страшно. Но если не вернется и Нансен, мне как руководителю экспедиции придется, боюсь, пересмотреть ряд параметров Межгалактического Протокола по Первым Контактам.
Боже правый! Советник Нансен вернулся, но в каком виде! В каком образе!
На седьмой день прибежал ко мне Вуд, говорит, видим непревзойденные по масштабу электромагнитные возмущения и вообще черт знает что со стороны высоких широт Дневной стороны планеты. Понятно, мы объявляем аварийную ситуацию, индекс оранжевый, все три корабля запираем, лагерь воронов замечательным образом оперативно самоэвакуировался (нет бы пораньше).
Прилетели как раз эти молодцы – Пятый и Седьмой, вид имеют потерянный. По их словам, прилетели они по Протоколу – адмирал все еще там (!), – но вместо того чтобы забрать с места Испытания кого-либо живого, помимо, например, меня, или же напротив, выклевать глаза трупу советника, они вообще никого не нашли. Третий и Шестой клянутся, что скинули советника там, где надо, ничего вне обычных кондиций не наблюдали. Потеряли Третьего Высокого, колотятся клювами оземь, Мастеру даже глаза показать боятся (что характерно, ко мне почему-то примчаться не побоялись, хотя, казалось бы, должно было быть ровно наоборот). К их чести, именно эти четверо остались с нами после того, как вороний лагерь снялся с места и быстро переместился за огненный пролом. Все же убеждаюсь, что место для высадки сэр Росс выбрал идеальное.
