Особая благодарность Инбали Исерлес
Посвящается Изабелле Майя
Пролог
Небо расколола ослепительная трещина, в отдалении заворчал гром. Хлынул дождь, яростные потоки побежали по прозрачным камням, через которые виден мир. Лай с визгом уткнулся носом в мягкий живот Мамы-Собаки. Его сестренка Пискля, трясясь всем телом, прильнула к брату.
— Ш-шшш, малыши, чего испугались, глупенькие? — заурчала мама, ласково вылизывая их ушки.
Лай поднял мордочку, мгновенно успокоенный маминым голосом. Но, видно, рано он расхрабрился — за прозрачным камнем полыхнула новая вспышка, потом оглушительно громыхнуло, и мир снова стал черным. Шерстка на загривке у Лая встала дыбом, а его братцы и сестры хором заскулили, крепче прижимаясь друг к другу.
Мама-Собака сгребла своих деток одной лапой, прижала их к себе и принялась без спешки вылизывать мерными движениями языка.
— Я знаю, это кажется очень страшным, но это всего лишь гроза. Небесные псы и Молния играют в догонялки, устраивают потешные поединки. Для них это просто игра, мои маленькие.
Молния снова пронесся через все небо, за ним последовал рычащий раскат грома, на этот раз он был гораздо ближе. Небесные псы догоняли Молнию! Завыл ветер, плеснул дождем на прозрачные камни.
Нет, это не было похоже на игру!
— Они не покусают друг друга? — спросил Лай, вспомнив, как Мама-Собака учила их играть друг с другом бережно и строго-настрого запрещала пускать в ход зубы и когти.
— Нет, милый, они никогда не сделают друг другу больно. Они просто резвятся. Сил у них много, устали на месте сидеть, вот они и затеяли догонялки. — Мама-Собака по очереди пощекотала носом каждого своего малыша. — Небесные Псы, как и вы, тоже когда-то были щенками из одного помета, а Молния их большой друг. Разве братья и друзья могут обидеть друг друга? Нет, милые, они крепко дружат и всегда горой стоят друг за дружку!
— Но они та-ааак рычат, как будто сердятся, — проскулил Вой.
— Ты, правда, знаешь, что это просто игра? — требовательно спросила серьезная Тявка.
— Конечно, правда, — твердо ответила Мама-Собака. — А теперь, щенятки, пора спать. Небесные псы тоже скоро уйдут отдыхать.
Что-то в ее голосе не нравилось Лаю. Когда его брат и сестры стали поудобнее укладываться на подстилке, стараясь устроиться так, чтобы чувствовать ровный стук маминого сердца, он поднял голову и пристально заглянул в темно-коричневые глаза Мамы-Собаки.
Но она не ответила на вопросительный взгляд Лая, отвернулась и уставилась в прозрачный камень, за которым хлестал дождь и висели тяжелые тучи, проглотившие желтую Собаку-Луну. Показалось ему или он в самом деле уловил тень сомнения, мелькнувшую во всегда спокойных маминых глазах?
Лай долго лежал, прислушиваясь к сопению и храпу своих брата и сестер, пока голова у него не отяжелела. Он хотел расспросить Маму-Собаку о Небесных псах, но его сморила усталость. Он и сам не заметил, как уронил голову на подстилку и закрыл глаза.
Когда Лай проснулся, гроза уже прошла, но ливень и не думал успокаиваться. Было темно, остальные щенки еще спали, со всех сторон прижимаясь к нему своими крутыми теплыми боками. Лай едва не взвизгнул от страха, обнаружив, что мамы нет. Где она? Он принюхался и уловил ее запах раньше, чем различил темную фигуру в сумерках.
Мама смотрела на дождь, сбегающий по прозрачному камню. Она запрокинула морду к темному небу и насторожила уши, словно охраняла кого-то. Когда Лай подошел ближе, мама слегка взмахнула хвостом, потом обернулась. На этот раз он уже не сомневался, что увидел в ее глазах настоящий страх.
Лай со всех лап бросился к маме, но вдруг остановился как вкопанный.
— Мама, это ведь не игра, правда? Это что-то другое! Что-то плохое, да?
Она наклонила голову.
— Ты очень многое замечаешь, мой маленький Лай. Слишком много, для такого малыша. — Они оба посмотрели на прозрачный камень, но за ним стояла тьма. Тьма и дождь. — Я повидала немало гроз, мой маленький. Гроза — она и есть гроза, да только сейчас в воздухе чувствуется что-то… недоброе. Как будто напряжение какое-то. Небесные псы рычат сильнее. Наверное, они всего лишь играют, как раньше, но может быть, они…
Лай застыл и обратился в слух, ожидая продолжения.
— …может быть, они сердятся.
Лай задрожал.
— Сердятся? Но на что? — он ненадолго задумался. — На кого?
Мама-Собака вздохнула.
— Не знаю, милый. Может быть, какая-то собака сделала что-то плохое, и Небесные псы хотят напомнить нам, как страшен может быть их гнев.
Лай широко распахнул глаза.
— Что же может натворить собака, чтобы рассердить самих Небесных псов? И потом, ты же сама говорила, что Молния друг всем собакам. Он же за нас, он не будет нас обижать!
— Ты прав, мой хороший. Молния и Небесные псы любят нас и защищают от беды. Наверное, дело в другом. У кого самый острый нюх, самые чуткие уши и самые зоркие глаза? У Всесобак. Видно, они почуяли какую-то беду! Они рычат, чтобы предупредить нас об опасности!
— Об опасности? Но ты же сама говорила, что нам нечего бояться! — Маленький Лай огорченно повесил коротенький хвостик. — Зачем ты нас обманывала?
— Ах, милый, ты ничего не понял! Я просто гадаю, у меня нет ответа. Возможно, это всего лишь дождь и ветер, а опасность мне почудилась. Зачем же пугаться раньше времени? — Мама-Собака наклонилась и лизнула Лая в нос.
Но он отстранился и заглянул ей в глаза.
— Но если опасность все-таки есть, то мы должны о ней узнать! Как же иначе мы сможем защититься?
Но Мама-Собака только головой покачала.
— Если опасность есть, то мы о ней узнаем. А пустой страх еще никому не помогал. Что бы ни случилось, милый, Небесные псы защитят нас. Мы не одни, малыш.
В черной тьме за прозрачным камнем гулял ветер. Вот воздух всколыхнулся, а дождь полил так сильно, что прозрачный камень задрожал, и стало страшно.
Лай тоненько завыл и спрятал голову между лапами Мамы-Собаки. Это нечестно! Он всегда любил Молнию, он восхищался этим бесстрашным и преданным псом, который вошел в стаю Небесных псов и стал их другом. Но теперь Лай растерялся. Он уже не знал, за него Молния или против него. Вдруг Всесобаки за что-то разгневались или даже испугались чего-то ужасного?
