Вошел в меня одним толчком, я до боли закусила губу. Но он сразу начал двигаться во мне так мощно, что стоны все же вырывались. Врывался в меня, насаживал на себя, не позволяя опомниться. И целовал глубоко, заглушая вскрики. А потом вдруг вышел и отпустил. Я сама по инерции потянулась к нему, желая продолжения. Костя сегодня больше напоминал животное, чем ласкового любовника. И тем самым разбудил животное во мне. Но он перехватил меня за талию и развернул в руках. Довольно грубо толкнул к столу и положил животом на гладкую поверхность. Снова задрал юбку.
— Ты дверь не запер! — выдохнула в панике.
Но он не обратил внимания, пристроился и вошел сзади, не давая мне возможности приподняться. Наоборот, удерживал меня ладонью, вынуждал прогнуться в пояснице. И вколачивался в немыслимом темпе. Почти полностью выходил и снова проникал, как будто пронзал. Переместил пальцы на бедра, сильно сжал, удерживая. Так резко, что каждый толчок выворачивал все тело, а я задыхалась. Я чувствовала, что он близок к оргазму, но не замедляется. И с тихим шипением кончил, но все еще двигался во мне, теперь более рвано. Через несколько секунд сорвалась и я. Только тогда Костя остановился, но не выходил, заставляя то себя, то ли меня чувствовать, как внутри все пульсирует от наслаждения.
Через несколько минут я смогла осознать, где нахожусь. А Костя снова изменился — лукаво улыбался, очень нежно касался моих губ, вытер салфеткой сперму на внутренней стороне бедра и даже не позволил мне надеть трусики. Закинул их в свою сумку под возмущенный вопль:
— Эй! До конца дня еще несколько часов!
Но он только смеялся:
— Смотри, та же фраза, а контекст совсем другой! — аккуратно поправил мне юбку и снова поцеловал. — Я сейчас Андрею сообщу, что под юбкой у тебя ничего нет. Меня просто разрывает, сможет ли он с таким знанием продержаться до конца дня. Ну же, Анют, где твой азарт? Я за то, что Андрей не выдержит. А то строит из себя чугунок непрошибаемый!
Это не человек! Это какой-то вечный игруля во все подряд! Рассмеялась тоже и предложила:
— Ладно, спорим на тысячу рублей! Я за то, что Андрей все же не сорвется. А я еще и отбиваться от него буду.
— Идет, милая!
Почему-то сильно краснела, когда выходила из его кабинета, а Светлана даже взгляда от монитора не оторвала — занята, выводов никаких не делает или ей плевать на эти выводы. Тоже как Андрей — строит из себя серьезный чугунок.
Но смущалась, когда шла по коридорам. Ведь никто не видит, что на мне нет белья! Юбка до колена, ткань плотная, а все равно страшно смущает.
Сразу же вошла к боссу:
— Кофе, Андрей Николаевич?
— Да, пожалуйста. И должны от экономистов на тебя переслать номера поставщиков, распечатай… — он осекся, едва глянув на меня. Улыбнулся. — А что это у нас губы такие припухшие? Вам обоим работы мало?
И я застыла. Только сейчас пришло в голову, что я впервые занималась сексом только с одним из них, когда второй даже не присутствовал. А ведь наши отношения сразу подразумевали иное! В порыве страсти я даже не подумала об этом, но теперь смотрела в его глаза и краснела. А вдруг разозлится?
Андрея от созерцания моего смущения отвлек звуковой сигнал пришедшего сообщения. И я уже точно знала, от кого. Особенно по его глазам — медленно расширяющимся.
— Э? Серьезно? — спросил непонятно у кого. — Вы издеваетесь, что ли? Я ведь больше думать ни о чем не смогу! Звери! Мне еще поставщикам звонить!
— Кофе… сделаю…
И вылетела из кабинета. Нет, кажется, совсем не разозлился. Кажется, намерен немедленно вытворить что-то подобное. И убедилась в его очень приподнятом настроении, когда принесла кофе и распечатку. Поспешила разместить с краю стола и убраться от его, теперь очень пристального, взгляда.
Странно, но до конца дня Андрей меня дергал буквально каждые пять минут: принеси-унеси, наклонись, смотри, какая у меня тут интересная цифра в отчете. Но притом не трогал. Словно наслаждался моим смущением. И я начала получать удовольствие от его голодного взгляда. Теперь и сама немного задерживалась, становилась ближе, оглядывалась на выходе. Улыбалась, наблюдая за тем, как он щурится и медленно выдыхает.
Спор я выиграла — Андрей продержался. Вот только радости от победы как-то не ощущалось. Наоборот, лучше бы проиграла, честное слово.
Ровно в шесть, когда рабочий день официально закончился, выглянул из кабинета и рявкнул:
— Ко мне, живо.
— Но…
Взял за локоть и буквально зашвырнул меня в кабинет. Глаза почернели от нескольких часов напряжения. Щелкнул замком, повернулся ко мне.
— То, что Костя — сволочина, я знал давно. Но от тебя таких издевательств не ожидал! Еще поди и поспорили, трахну ли я тебя до шести?
— Нет, конечно! — я отступала, смеясь. — Как такое возможно?
— Я видел, с каким удовольствием ты меня дразнила. Думаешь, теперь легко отделаешься?
— Я не дразнила! Я не поняла, ты на что конкретно злишься?
Он шел на меня, в глазах смех и предвкушение, медленно расстегивал ремень. Наверное, в тот момент я бы не удивилась, если бы он решил мне этим самым ремнем по попе дать — в качестве наказания на собственные мучения. Но он остановился, приспустил штаны и вдруг сел на стул.
— Иди сюда, Ань. Открой рот и сделай так, чтобы я больше не злился.
В дверь стукнули. Наверняка это был Костя, но Андрей только бровь изогнул и не пошевелился — мол, теперь его очередь, а друг пусть там с ума сходит.
Я опустилась перед ним на колени. Андрей любит командовать. А я… я люблю, когда он командует. Наклонилась, разомкнула губы, но он остановил:
— Нет, сначала задери юбку и раздвинь ноги, — захрипел привычно. — Я хочу видеть.
Выполнила и это. И знала, что смотрит пристально, что ловит кайф от моего смущения.
— Теперь оближи только головку, — он говорил уже едва слышно от возбуждения. — И пока я не разрешу, не смей сдвигать ноги или гладить себя там.
Положила руки ему на колени, тщательно облизала блестящую от смазки головку, не решаясь сделать еще что-то, чего он не требовал. Но он был близок к грани, потому и себя мучить не стал:
— Хорошо. Теперь возьми глубже. Нет, еще… Глубже, возьми его весь.
Это было невероятно сложно. И без того возбужденный член от касаний моего языка стал каменным, огромным. Я старательно пыталась вобрать его полностью, но вряд ли могла. И замерла, даже вдохнуть не в силах. Он положил руку на мой затылок и удерживал так несколько секунд. Потом отпустил.
— Теперь посасывай. Не слишком быстро. Ты же не хочешь отделаться легко?
И я ритмично задвигала головой, стараясь погрузить орган глубже и как можно теснее прижиматься к нему языком. Андрей постанывал, но все равно не собирался упускать инициативу:
