Книга Помощник хирурга, страница 42. Автор книги Патрик О'Брайан

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Помощник хирурга»

Cтраница 42

те, комуPezophaps solitarius был наиболее интересен, напрягая слух, выдвинулись вперёд.

Остальные пять сотен или около того продолжили разговоры, вначале шёпотом, а потом и более громко. Это было особенно неприятно для друзей Стивена. Начало не удалось, а продолжение выдалось ещё хуже. Было совершенно ясно, что докладчик не видит и не слышит своей аудитории. Дурно начав, он не отрывался от своих записей, голова была наклонена, глаза скользили по бумаге. Изредка Стивен делал неловкий жест правой рукой, и Диана всё время опасалась, что он сбросит графин на пол. Однажды он перевернул две страницы, так что наблюдения, относящиеся к додо, казалось, стали относиться к вомбату из Новой Голландии.

Доктор едва дошёл до страусообразных, когда к министру полиции на цыпочках подошёл офицер и прошептал что-то на ухо. Министр тут же ушёл, тоже на цыпочках, и было заметно, как он ухмыляется во всю свою хитрую физиономию. Разговоры усилились.

Стивен продолжал, страница за страницей. Он описал анастамоз сонной артерии у Didus ineptus и дошёл до брачных игр дронтов.

— Для сравнения, давайте рассмотрим приспособленный для введения орган ворона, — подняв очки и впервые удостоив публику вниманием, произнёс он. Его взгляд встретился с глазами сидящей на первом ряду мадам д’Узе: дама наклонилась вперёд и громким глухим голосом спросила:

— Что за орган для введения?

Соседка ее просветила.

— О? Как у жеребца? — удивилась мадам. — Вот уж не знала. Тем лучше, — и радостно засмеялась.

— Давайте рассмотрим приспособленный для введения орган ворона, — повторил Стивен, глядя прямо на неё. — Мадам потупила взгляд и сложила руки на коленях.

Доктор, вернувшись к заметкам, громким и более строгим голосом представил обозначенный орган во всей красе, ритмично размахивая мумифицированным образчиком последнего.

Помощники министра, сидящие дальше, нагнулись над пустым стулом своего шефа, ведя тихий разговор.

— Если этот человек хоть отдалённо связан с разведкой, — сказал один, — то я папа римский.

— Это всё неясные слухи, — сказал другой.

— Армейским везде мерещатся шпионы. Я проверил, конечно же, но ни Фове, ни мадам Данго не смогли его сдвинуть ни на дюйм. Как он сам себя назвал — просто естествоиспытатель, ничего не смыслящий в политике и следующий правилам. Мадам Данго уверена, что он педераст, и я думаю, она права. Он друг Ламота.— Каковы его отношения с той женщиной, сидящей рядом с Ламотом, дамой с удивительными бриллиантами? Они прибыли вместе, но конечно же, не может быть и намёка на связь между этим чудаком и столь прелестным созданием?

— Он её врач. Её служанка сообщила, что он осматривал даму — всё вполне невинно, без всяких намёков. Точно педераст. Такая женщина, и даже ни одной попытки!

— Вот жалкий тупица. Наконец подходит к концу.

— Жалкое выступление.

Возможно и жалкое, но касательно приглашения иностранных гостей практика подтверждала, что ораторское искусство обратно пропорционально научной значимости говорившего. Для тех, кто не привык к университетским кафедрам, невнятно выражаться и бормотать было обычным делом, и Пожизненный секретарь, как и пришедшие послушать доктора Мэтьюрина, а не ради порции слухов учёные, встречали гораздо худшие примеры. Доктор не уронил на пол свои записки, экспонаты и образцы. Не делал мучительных остановок посреди предложения, как учёный Шмидт из Геттингена, не упал в обморок как Избицкий. И сидящие в первых рядах узнали много нового об исчезающей авифауне Маскаренских островов. Их искренние поздравления, крепкий кофе и осознание того, что суровое испытание пройдено, вернуло Стивена к жизни. Диана, Ламот и их друзья убедили его, что он справился замечательно. Они слышали каждое слово и даже пару раз произнесли «pezophaps solitarius«, а «додо» — гораздо чаще.

— Это выступление было совсем не блестящим, — стыдливо улыбался Мэтьюрин. — Я отнюдь не Демосфен, но сделал всё немногое, что в моих силах и тешу себя тем, что теперь у нас есть научные основы описаний репродуктивной и пищеварительной систем дронта.

Модно одетые люди расходились, давая место учёным, многие из которых подходили к Стивену, заводя или обновляя знакомство, и он добрыми словами поминал общих друзей в Англии, а также обещал передать наилучшие пожелания в ответ, ведь в данном вопросе он, не колеблясь, соглашался стать курьером. Жорж Кювье презентовал экземпляр своей «Ossements fossiles» для сэра Джозефа Блейна, а Латрейль для того же джентльмена — более соответствующий дар в виде пчелы в янтаре. Ларрей, хирург императора, был особенно учтив. Гей-Люссак молил передать хоть немного любопытного пирита сэру Хэмфри Дэви. Другой химик дал доктору пузырёк, точное описание которого Стивен пропустил мимо ушей. Так что сейчас карманы его прекрасного сюртука разбухли от подарков членам Королевского общества.

Присутствовало также много иностранных учёных, и Стивен был рад видеть Бенкендорфа, Побста и Черутти. Большинство составляли выдающиеся физики, но присутствовали и математики, историки и филологи, среди которых он узнал длинную чёрную бороду Шлендриана, выдающегося ученого, общепризнанного немецкого авторитета по романским языкам. Шлендриан стоял чуть в стороне со стаканом лимонада в руке, с задумчивым и так ему не свойственным грустным видом.Их взгляды пересеклись, и джентльмены кивнули друг другу. Стивен оставил бестолковую беседу о хлоре, и учёные обменялись сердечными приветствиями. После оживления первых любезностей, поздравлений и вопросов, грусть Шлендриана вернулась.

Повисла пауза, во время которой он с сомнением взглянул на Стивена и задал вопрос:

— Вы ведь не слышали новостей, я полагаю?

— Вы о прошедшем бое?

— Нет. О Понсиче.

— Что с ним стряслось?

— Как мне не хочется говорить об этом в день вашего триумфа.

— Не мучите меня, Шлендриан. Вы знаете, как я к нему привязан.

— Как и я был, — ответил Шлендриан и на глаза у него навернулись слёзы. — Он мёртв.

Стивен отвёл его на свободное место у двери.

— Откуда вам это известно? Когда это случилось? — спросил он упавшим голосом.

— Грааф написал мне из Лейдена. Похоже, Понсич был в Швеции, во всяком случае, на Балтике. Корабль, на котором он путешествовал, попал в беду. Множество тел вынесло на берег в Померании, и Понсича опознал бывший ученик. Ох, Мэтьюрин, какая потеря для каталонской словесности!

***

— Послушай, дорогая, — сказал Стивен Диане, вытащив её из концертной залы отеля де Ламот. — Я собираюсь уезжать. Сколько смогу посплю и завтра отправлюсь в Кале. Свои извинения Адемару я уже передал.

— Как, уже, Стивен? — воскликнула она, и веселье сразу сошло на нет. — Ты возвращаешься? Я надеялась, что ты останешься, по крайней мере до конца месяца.

— Нет. Я выполнил то зачем прибыл, и должен уехать. Но перед отъездом есть несколько вещей, которые мне стоит сказать.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация