Книга Миссия на Маврикий, страница 86. Автор книги Патрик О'Брайан

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Миссия на Маврикий»

Cтраница 86

Они продолжили взбираться на холм, обсуждая церемонию капитуляции.

– Фаркьюхар был просто ошарашен, что тебя не пригласили, – рассказывал Джек. – Он так отделал адмирала, мы не знали, куда глаза девать. Сказал, что твоя работа спасла неисчислимое количество жизней, и что пренебрежение необходимо искупить – ты должен получить почетное место на официальном обеде. Адмирал сделал обеспокоенную физиономию, закивал, как китайский болванчик, и заверил, что сделает все, что в его силах, в частности, обещал всячески превознести тебя в официальном донесении и тут же сорвался с места, как мальчишка – писать. Ибо депеша должна быть закончена до заката. Бесценный будет документ, ха-ха. Такой же, как и прочие донесения, но ведь займет целую полосу в «Газетт».

– А кто его доставит?

– Да не иначе, его племянник, или кто еще из любимчиков. Хорошенькая конфетка кому-то: доставить результат всех усилий последних пяти лет. Представление при дворе, благодарность от Его Величества, обед в Галдхолле, свобода того и этого, производство по службе или, по крайней мере, чертовски хорошее назначение. Надо будет отдать счастливчику мои письма к Софи, он ведь помчится впереди ветра, не жалея снастей, прямо в Англию. С такими-то вестями, собака везучая.

Разум Джека унесся в Хемпшир, и все еще пребывал там, когда Стивен спросил, повысив голос:

– Повторяю: как ты думаешь, какой у нас следующий пункт назначения?

– А? А, Ява. Точно Ява, будем разбираться с голландцами.

– И в самом деле, Ява. Слушай, вот твои деревья. Вон скамейка. Я мигом обернусь.

Госпитальный двор был в странном беспорядке. Дело было не только в смятой охране и снующих с целью утащить все, что плохо лежит людях, было что-то еще необычное. Стивен заторопился, услышав хриплый голос Мак-Адама, выкрикивающий что-то на гэльском, и протолкался через толпу обслуги, глазеющей на веранду. Мак-Адам был пьян, но не настолько, чтобы валиться с ног, и не настолько пьян, чтоб не узнать Стивена.

– Расступись, эй! – крикнул он. – Дорогу великому врачевателю из Дублина! Зайдите и гляньте на своего пациента, доктор Мэтьюрин, тварь продажная!

В комнате с низким потолком жалюзи были опущены от палящего полуденного солнца, и кровь Клонферта выглядела черной. Лужа крови не была большой, но это было все, что вытекло из маленького, тощего тела. Он лежал на спине, руки раскинуты и болтаются, неповрежденная половина лица красива и печальна, почти сурова. Повязка с шеи была сорвана.

Стивен наклонился, попытался уловить пульс, выпрямился, закрыл Клонферту глаза и укрыл его простыней. Плачущий Мак-Адам сел на край постели, его буйство ушло вместе с криком, между рыданиями он говорил:

– Его разбудили крики. «Что они кричат? – спросил он, – и я ответил, что французы сдались. Скоро придет Обри и вы получите назад свою „Нереиду”». «Никогда, боже! – крикнул он, – только не из рук Обри! Сбегай, Мак-Адам, посмотри, не идут ли они?» И только я вышел за дверь – он сделал это! Столько крови, боже, он сделал это.

Старик надолго замолчал, а затем произнес:

– Ваш Джек Обри погубил его. Джек Обри погубил его.

Стивен вновь пересек сверкающий двор, под деревьями ожидающий Джек поднялся навстречу... И его улыбка исчезла, когда Стивен произнес:

– Он мертв.

Они в молчании направились вниз, в город. Город уже ожил, магазины открывались, кто-то расклеивал прокламации, появились толпы гуляющих, маршировали армейские роты, проходили партии матросов с кораблей, образуя очереди у дверей борделей. Несколько французских офицеров четко отдали честь с хорошей миной на физиономиях. Стивен преклонил колени перед священником, спешащим со святыми дарами к постели умершего в сопровождении мальчика с колокольчиком.

– Надеюсь, смерть его была легкой? – наконец спросил Джек тихо.

Стивен кивнул, глянул на Джека своими светлыми безразличными глазами, оценивая его: высокого, полнокровного, здоровенного, полного сил, богатого и, в меру обстоятельств, счастливого триумфатора. Он подумал: «Нельзя винить вола за то, что лягушка лопнула, он тут не при чем». Но удержаться не смог, и заявил:

– Знаешь, Джек, в гробу я видел вкус этой победы. Да любой победы, если она приводит к такому. Увидимся на обеде.

Обед ни в какое сравнение не шел с теми, что бывали в Доме Правительства в губернаторство Декэна: многие повара и вся посуда исчезли в краткое междуцарствие, а шальная мортирная бомба разворотила часть стены. Но и в такой обстановке креольские блюда составили приятный контраст с жесткой диетой последних дней, к тому же церемония была идеальным местом для произнесения речей.

«Видимо, – размышлял Джек, – что-то происходит с офицерами, получившими адмиральский чин, или его армейский эквивалент. Что-то, что заставляет их вставать на задние лапы и произносить длинные монотонные абзацы, перемежая их еще более длинными паузами.» Несколько джентльменов уже поднимались, чтоб пробубнить неуклюжие комплементы себе, своим собратьям и своей стране, и вот на ноги с трудом взгромоздился Аберкромби с пачкой листков в руке.

– Ваше Превосходительство, Ваши Сиятельства, адмирал Берти, джентльмены! Мы собрались тут... (два такта молчания) в связи с этим, эээ, счастливым событием (еще два такта молчания), чтобы отметить то, что я, если позволите, назову беспримерным подвигом, беспримерной совместной операцией, беспримерным сочетанием отваги, организации и, если позволите, неукротимой воли. (Пауза)... Я не имею в виду себя (Крики: «Нет!», гул одобрения). Нет-нет. Это все благодаря... (пауза) ...молодой леди из Мадраса!

– Сэр, сэр, – зашипел адъютант, – вы перевернули две страницы! Обращайте все в шутку!

Генералу потребовалось некоторое время, чтобы вернуться к элегии о доблести Аберкромби и всех присутствующих, и в промежутке Джек с беспокойством посмотрел на своего друга: один из немногих приглашенных штатских, он сидел справа от губернатора. Стивен ненавидел речи, но, хоть и выглядел он бледнее, чем обычно, стоически все выносил. Джек с удовольствием заметил, что, кроме своего собственного, он прикладывается к стакану трезвенника-губернатора.

Генерал загудел снова, вроде закончил, оказалось, что нет, собрался с силами и начал снова. Наконец он рухнул на стул, огляделся с угрюмым торжеством и припал к стакану с жадностью верблюда, только что пересекшего пустыню.

Однако, пустыня его оказалась пустяком, ибо воздвигся адмирал Берти, свежий и бодрый, и закрутил речь на добрые полчаса. Первые его слова, что ему не угнаться за великолепным красноречием генерала, заставили Джека похолодеть, а когда адмирал начал расточать комплименты различным полкам, разум его отправился странствовать. Он как раз устанавливал купол обсерватории наилучшей конструкции на вершине Эшгроу-Хилл (конечно, купив вершину холма и сведя на ней деревья), когда почувствовал, что тон речи адмирала изменился, став более вкрадчивым.

– За мою долгую карьеру, – говорил адмирал, – я был вынужден отдавать множество приказов, кои, хотя и делались на благо службы, иногда противоречили моим лучшим чувствам. Ибо даже адмиралы имеют лучшие чувства, джентльмены. (короткий почтительный смех в зале). Но сейчас, с разрешения Его Превосходительства, я исправлюсь и отдам один из наиболее любимых простым британским моряком приказов.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация