«Значит, в чайных церемониях он не участвовал. Или участвовал так давно, что успел вкус позабыть. Но знал, что благородным людям положено обсуждать дела за пиалой чая. Может, он кому-то подражал? Может, тому, кто запихнул его в книгу? Мне не хватает образования в области мистики и сверхъестественного, а Книжник, как назло, свалил, – размышляла Летиция. – Дорогая вселенная, ты мне изрядно задолжала за годы невезения, и я никогда не жаловалась. Будь другом, пошли хорошего консультанта, а? Можно по бартеру».
Из кафе они выбрались, когда уже смеркалось. Воздушные Сады закрылись; точнее, они ещё около часа должны были работать только на выход, чтобы все посетители сумели добраться до главных ворот, вдоволь налюбовавшись креативной подсветкой. Ну, а чтобы не ввести никого в искушение нарушить правила и задержаться в парке на ночь, из скрытых динамиков вместо расслабляющей музыки стали доноситься зловещие крики, шорохи, рычание и чавканье.
– Не то чтоб это сильно влияло на местных. На художников, например, или на разбежавшиеся парочки – те вообще люди страшные, вне зависимости от пола, – пояснила Летиция. – Но туристы с непривычки выметаются очень быстро. А тот, кто рискует остаться, частенько радикально меняет имидж.
Белый заинтересованно покосился на пышные заросли пурпурных гортензий, откуда слышался многозначительный хруст костей и причмокивание:
– И как же, о прекрасная? Неужели убеляются благородными сединами?
– Если бы! – вздохнула она. – Кто в готы подаётся, кто в экстрасенсы. Бывали даже вопиющие случаи, когда человек потом становился образцовым налогоплательщиком.
– Ах, страсти какие, – пробормотал Белый, оглядываясь уже более опасливо. – А кто такие готы и экстрасенсы, о умудрённая многими бесполезными знаниями?
– О, это просто! Готы одеваются в чёрное, слушают клёвую музыку, рассуждают о смерти – в общем, ребята симпатичные, если их не трогать. А экстрасенсы делятся на два типа: мошенники, которые разными забавными способами вынуждают тебя заплатить за несуществующую услугу, и люди, которые всерьёз уверены, что у них открылись способности к волшебству, прорицанию и прочему в том же духе.
Он застыл в непритворном ужасе:
– Какой кошмар! Нет, пожалуй, мы не станем оставаться в этом, без сомнений, удивительном месте дольше, чем предписывают правила.
– Я и не собиралась, – утешила его Летти. – У меня там в планах ещё «Громовой удар Чонго». И, представь себе, есть один удобный сеанс в кинотеатре недалеко от кофейни Бэтса. Если повезёт – успеем и туда, и туда… Ауч! – зажмурилась она, когда Белый Лис неожиданно отвесил ей болезненный щелчок по лбу. – А это за что?
– На удачу, – последовал ласковый ответ.
И ведь правда – им несказанно повезло.
Во-первых, они ухватили такси прямо на стоянке у Воздушных Садов. Во-вторых, водитель попался опытный, ежевечерние пробки в этом районе Сити он объезжал по боковым улочкам с воистину непостижимой ловкостью. В-третьих, несмотря на забитый зал, им почти что чудом удалось купить два места по центру ряда: к кинотеатру они подъехали аккурат за пятнадцать минут до сеанса, когда забронированные, но невыкупленные билеты вновь поступали в продажу.
– Слушай, я уже и забыла, что время от времени с нормальными людьми такое случается! – Летиция рассмеялась от избытка эмоций, недоверчиво глядя на разноцветные прямоугольнички билетов. И обернулась к Белому: – Знаешь, если это твоя заслуга, то, кажется, я уже не против, чтобы ты меня съел. Хотя нет, «съесть» – слишком радикальное решение, давай для начала остановимся на «немного пожевать».
Белый Лис остановился посреди толпы в холле перед залом, склоняя голову к плечу. Люди обтекали его с двух сторон, как вода – камень; кто-то спешил к кассам, кто-то – за попкорном; мужчину в странном одеянии никто не замечал, и только мальчик, испуганно вцепившийся в руку своего отца, долго оглядывался, разевая рот.
– Ты пошутила? – спросил Белый пугающе серьёзным и нормальным голосом.
В горле у Летти пересохло. Но не от страха, а как- то… по-другому.
– Э-э… Что-то вроде того… Не бери в голову, я всегда много болтаю, профессиональная деформация. Просто с тобой мне так легко и хорошо, что думать ни о чём не хочется, а хочется жить одним моментом и, не знаю даже… Тоже сделать тебе что-то хорошее? – предположила она вслух. И – страшно смутилась ни с того ни с сего: – Ладно, правда, забудь. Пойдём в зал?
Белый Лис наконец отмер, неуловимым скользящим движением приблизился – и обнял её. Не так, как кто-то из бывших, небывших и прочих преходящих парней – но и не так, как, скажем, Бэтс. Летиция закрыла глаза, прислушиваясь к ощущениям, и потёрлась виском о чужое плечо.
«Жаль, невозможно прочитать чужие мысли…»
А потом Белый вдруг подхватил её на руки, одним длинным прыжком пересёк половину холла, проскочил стену насквозь, как туман, и они очутились в зале, минуя билетёра. Вовремя – верхний свет уже начал гаснуть, а на экране появилась рекламная заставка. Летиция спохватилась и, пробираясь к нужным местам, начала сбивчивым шёпотом производить экстренный инструктаж: что такое кино, почему нельзя драться с монстрами на экране и так далее.
– И знаешь, почему синематограф можно считать величайшим из искусств? – громким шёпотом спросила она, усадив Белого в тринадцатое кресло и уютно устроившись в соседнем.
На экране герои некой грядущей мелодрамы обнимались, рыдали, стрелялись и зазывали зрителей на скорую премьеру – через две недели. Лис следил за ними заворожённо.
– Увы, невежественному чужестранцу не постичь этого своим скорбным умом.
– В театре, в музее, в библиотеке или на концерте классической музыки принято разделять голод плотский и духовный, – пояснила Летиция. – И только в кинотеатрах понимают, что некоторые шедевры необходимо заедать чем-нибудь. Или запивать. Поэтому рядом с кассами обычно продают попкорн, кофе и газировку. Но мы за ними уже не успеваем, да и я после кафе не голодная, так что будем внимать чистому искусству, без вкусоароматических добавок.
Пока она говорила, череда рекламных трейлеров подошла к концу. На экране засиял логотип кинокомпании «Чудо Инт.», затем из темноты начали всплывать титры.
– Ещё какие-нибудь правила? – тихо поинтересовался Белый.
Летиция замотала головой:
– Да нет, в общем. Не мешать остальным зрителям, не комментировать громко происходящее… Словом, делай то, что и все – не ошибёшься.
– Хорошо, – задумчиво кивнул он и затих.
Легонько сжав его руку – на всякий случай, чтоб обезвредить волшебную трость ещё до того, как на киношного монстра обрушится смертельный удар, Летти наконец повернулась к экрану, где уже разворачивалась погоня банды Байкеров-Черепов за отважным Чонго. И – через некоторое время начисто позабыла о своём спутнике.
У Летиции был маленький секрет.
При всей своей любви ошарашить иногда собеседника, она бы никогда и ни за что не призналась, что обожает подобные фильмы: совершенно неправдоподобную, но красочную космическую фантастику, масштабные фэнтези-саги, леденящие душу ужасы о заброшенном доме у озера или, к примеру, о вселившемся в утюг злом духе… А также слезодавительные истории о всепобеждающей любви (в которую по жизни не верила ни на гран), детективы с мрачным гением в главной роли – или такие вот боевики, в которых главный герой в юности страдал от унижений, переживал тяжёлое предательство, потом уходил на пять лет в горный монастырь, а потом возвращался и наводил порядок по-своему.
