Запретный плод сладок.
– Эй! А вы куда? Если хотите войти, вернитесь к стартовой линии!
Тембр был так похож на пронзительное сопрано старшей преподавательницы по риторике, которая не терпела опозданий, что Летиция невольно втянула голову в плечи. Белый тоже остановился.
На них почти в упор, с расстояния в полтора шага, пялилась сотрудница, следившая за порядком на аттракционе. Высокая дама с копной мелких-мелких пережжённых кудряшек, узколицая, сухая, строгая, она чем-то неуловимо напоминала надзирательницу в женской тюрьме.
И она явно видела.
– Ах, какая незадача, – промолвил Белый Лис с незнакомыми интонациями, ломкими, острыми, ледяными; казалось, что вот-вот расступятся края пореза на щеке, и выступит кровь. – Ну, что ж, иногда такие встречаются – один видящий на десять тысяч слепцов. Тебе не рассказывали, что иногда лучше отвернуться?
В руке у него неведомо откуда появилась тросточка – слишком короткая и тонкая, чтоб опираться, но её определённо было достаточно, чтобы разломать металлический лифт в многоэтажном доме. Летиция посмотрела на надзирательницу, на Белого, перевела дыхание…
…и сама не поняла, как умудрилась перехватить уже занесённую руку.
– Не надо, – сказала Летти очень-очень серьёзно. – Ты ведь ещё стихи не попробовал.
Лис не шевелился, наверное, целую секунду, явно пытаясь сообразить, причём тут поэзия. А потом рассмеялся:
– Будь по-твоему, о великодушная. В конце концов, всегда есть по меньшей мере два способа получить желаемое. Или избегнуть нежелательного.
И – стукнул тросточкой по мостовой.
Они тут же оказались внутри Дома Ужаса. А кудрявая надзирательница осталась снаружи – возможно, недоумевающая или рассерженная, зато невредимая.
Летиция привстала на цыпочки, опираясь Белому на плечи, и поцеловала его в шею; хотела просто губами прикоснуться, но увлеклась… увлеклась ещё… и, когда отстранилась, на коже краснело отчётливое пятно.
– Вообще из благодарности или по дружбе полагается легко чмокнуть в щёку. Но ты сам виноват – закрылся и сбил меня с пути истинного, – покаянно вздохнула она, глядя исподлобья.
– Не то чтобы я был сильно этим опечален, – задумчиво пробормотал Белый, прижав ладонь к шее.
Искусственные свечи таинственно мерцали, озаряя зеленоватым светом нейлоновую паутину, готичную чёрную мебель и набор склянок с надписью «яд» на трюмо. В глубине аттракциона, за перегородками, кто-то завывал и вздыхал. Сердце застучало громче, чаще, голову повело… Романтический момент испортила истошно заоравшая и вмиг поседевшая картина.
Летти отпрыгнула в сторону, едва не снеся декорации. Белый Лис одним ударом трости расколотил выпавший из шкафа скелет и огорчённо развёл руками:
– А ведь там даже завалящего демона не было – о, постыдная слабость! Механическая игрушка?
– Угу, а ещё экраны и лазерные проекции, – откликнулась Летиция, потрогав седеющий портрет. – Ух ты, как настоящий! Пойдём дальше?
Ей всегда хотелось поближе рассмотреть элементы аттракционов, узнать, как всё устроено, однако она раньше не рисковала выбираться за пределы маршрута, отмеченного светящимися линиями на полу. Но теперь не мешали ни формальные запреты, ни камеры наблюдения, ни замаскированные сотрудники в залах – на парочку странно ведущих себя посетителей никто не обращал ровным счётом никакого внимания. Можно было, например, заглянуть в чулан, где гнездилось привидение, и убедиться, что саван сделан из тонкой светящейся ткани. Или перегнуться через бортик и зачерпнуть из аквариума горсть резиновых глаз. Или забраться в ведьмину каморку – выяснилось, что у страшной-страшной куклы в «окошке» нижняя половина попросту отсутствовала. Или…
Белый не отставал – везде совался, всё ощупывал, исправно шарахался от муляжей, всплёскивал руками, охал, ненавязчиво обнимал, скользя ладонями то по талии, то по бедру. Это было весело, бездумно; временами накатывало ощущение вседозволенности – то ли из-за полумрака, то ли из-за поцелуя в самом начале.
«А нам ведь ночевать вместе, – думала Летиция. – Интересно, дойдёт до чего-нибудь серьёзного? Вообще мы знакомы меньше суток… И это были самые удачные мои сутки за последние лет пять».
За очередной поворот она завернула первой. И – застыла, как в стену врезалась.
В петле, тянущейся с потолка, покачивался труп.
В глазах потемнело.
…нет, никакой не труп, конечно, очередная роботизированная кукла, уже начинающая медленно тянуть руки и поднимать веки. Но Летиция пыталась вдохнуть – и никак не могла; перед глазами стояла другая комната, солнечная, светлая, с взмывающими вверх пылинками, с покосившимся карнизом над окном…
– Драгоценная? – осторожно спросил Белый, кончиками пальцев невесомо касаясь её плеча.
Обнимать не стал, как почувствовал что-то.
«Глупо было бы думать, что дом ужасов обойдётся без повешенного».
– Мне надо на воздух, – сказала Летиция, пытаясь выдавить из себя улыбку, любую, хоть даже страшненькую. – Всё в порядке, я не собираюсь играть по чужим правилам… по чужим правилам… – она резко выдохнула и шлёпнула себя по щекам. – Так. Здесь душно, правда, может, выйдем? И я хочу матери позвонить. Ничего?
Он молча взял её под локоть и повёл наружу – прямо сквозь стены, декорации, механизмы и муляжи. Заняло это не более минуты. Снаружи Летти достала телефон и набрала мамин номер; ответили не сразу.
– Давненько ты не звонила, солнышко.
– Ну, работа, всё такое! – с деланной живостью отозвалась Летиция. – Как вы там? Съездили на побережье, как собирались?
В течение следующей четверти часа на неё вывалили, как обычно, гору бессвязной информации – о повышении у отчима; о том, что младший из братьев готовится к поступлению в Высшую Школу и хочет пойти по её, Летиции, стопам; об ошеломляющих тропических ливнях на Южном море; о том, что во двор забрела чёрная собака, и на семейном совете постановили удочерить её и назвать Паркой…
Постепенно от сердца отлегло.
Коротко попрощавшись и пообещав звонить чаще, Летти обернулась к Белому, который всё это время терпеливо ждал в стороне, ковыряя информационный стенд. К тому времени от стенда, честно говоря, осталось не так уж много – собственно, только каркас.
– В парке, конечно, весело, но тут один недостаток: слишком много народу, – улыбнулась она бодро. – И ещё тут отвратительно кормят. Как насчёт того чтоб прогуляться до Воздушных Садов? Во-первых, там сейчас в разгаре сезон цветения лилий. Во-вторых, в конце бамбуковой аллеи есть кафе с традиционной кухней, где готовят просто потрясающе, только там бы и питалась, если б не Дора. Дора, как понимаешь, это святое.
– Ты умеешь сделать соблазны неотразимыми, о прекрасная, – степенно ответил Белый. – Что ж, веди. Мы снова поедем в ужасной механической повозке, начинённой демонами?
