Когда действие выпитого вампирами алкоголя стало чуть более заметно, Эш оставил меня возле столика с закусками. Попросив вести себя соответственно статусу «подружка вампира» и не приставать к одурманенным принуждением людям, он ушел разговаривать с остальными.
Он переходил от одной группы к другой, очаровательно улыбался, жал мужчинам руки, а дамам целовал кончики пальцев. Иногда он указывал на меня и тогда вампиры благосклонно кивали, а я кивала в ответ. Хотя, как я заметила, некоторые все же посматривали на него с неприязнью, но в конфликты не вступали.
В самом конце он долго о чем-то говорил с Викторием.
Они стояли далеко, и, даже с усовершенствованным кровью вампира слухом, я не смогла разобрать ни слова. Викторий слушал внимательно, качал головой. Эш бурно жестикулировал, что-то объясняя, несколько раз показывал на меня. Викторий хмурился, но, в конце концов, с некоторой неохотой натянул улыбку. Они пожали друг другу руки, и Эш вернулся ко мне.
– Помахай на прощанье своим новым друзьям, зефирка, – улыбаясь, прошептал мне Эш, – мы убегаем домой.
И он действительно потянул меня к выходу. Вампиры, мимо которых мы проходили, улыбались и раскланивались с нами, и мне приходилось улыбаться и кланяться в ответ.
– Жаль покидать это место, но нам надо успеть до рассвета, – с вполне искренним сожалением выдал Эш, когда мы подошли к Викторию и стоявшей рядом с ним маленькой вампирше. – Еще раз с праздником тебя. Надеюсь, мы друг друга поняли.
– Я тоже на это надеюсь, – хмуро ответил тот, но посмотрев на меня, улыбнулся. – До встречи, Хоуп. Рад был познакомиться.
– До встречи, Викторий, – вежливо ответила я, про себя пожелав, чтобы она никогда не состоялась.
Мы вышли на улицу, под уже светлеющее небо и Эш подхватив меня на руки, понесся к замку на своей невозможной скорости.
Как всегда бывает, путь назад показался мне гораздо короче, хотя вернулись мы едва успев до рассвета.
– Ну и как тебе зефирка? Уверен, все оказалось не так плохо, как ты ожидала? – спросил Эш, мягко опустив меня на кровать.
Сам же он стянул с себя галстук, небрежно швырнув его куда-то в угол, и принялся расстегивать рубашку. Сегодня, вопреки своему обыкновению, он действовал с обычной, человеческой скоростью.
Я пожала плечами.
Да, этот своеобразный кружок любителей балета мало походил на кровожадных вампиров из клана графини, но все же, они питались человеческой кровью, а не сдобными булочками.
Надеясь уйти от ответа, я прошла в ванную, где стала смывать макияж и разбирать прическу.
– Значит, понравилось, – фыркнул Эш, появившись на пороге в одних брюках. – Викторий жуткий гуманист. А тебя, как человека, это должно радовать.
– Но он вампир, – осторожно заметила я.
– Ну, как говорят, в семье не без урода. Викторий и есть этот урод, что среди своего клана ведет пропаганду запрета убийства людей. Хорошо хоть не перешел на кровь животных…
– А вы можете?
– А ты можешь есть крыс?
– Да, но…
– Это мерзко, – хохотнул Эш. – Здесь так же. А еще от этого изжога. В смысле, силы падают, спишь крепче, чувствительность к солнцу возрастает. Думаю, если долго пить, то в итоге умрешь, хотя никто до этого не доходил.
– Но как вампир может запрещать убивать людей? – я покачала головой, определенно ничего не понимая.
– Говорю же, он с «особенным складом ума». Чокнутый. Вампиры выше людей в пищевой цепочке. Но он искренне убежден, что мы не должны использовать вас до самого конца.
Вампир-гуманист?
Да, неожиданно. И уж точно я не смогла бы представить в такой роле самого Эша.
Но неужели это значит, что кто-то из них не просто кровожадный убийца, но и способен испытывать вполне человеческие чувства?
Впрочем, зачем мне об этом думать? Даже если и есть где-то единственный вампир-гуманист, во что я по-прежнему верю с огромным трудом, то это ничего не значит для меня. Я в замке Эша, а для него любовь к людям это оскорбление.
– И зачем ты тогда принял его приглашение, если считаешь его чокнутым? Почему вообще знаком с ним настолько близко? – закончив с прической, я прикрыла дверь, чтобы переодеться.
Эш громко и насмешливо фыркнул, но возражать не стал.
– Раньше он был в клане графа, вместе со мной и графиней, – донесся его мелодичный голос. – Но никогда не был нормальным и не разделял наши ценности.
– И он помог графине?
– Нет, он противник любого убийства. Ему хватило войны за его человеческую жизнь, хотя граф и обратил его молодым, но в те годы взрослели рано, и он успел поучаствовать в походах Карла против Болгарии, славян и аваров…
Я невольно охнула.
Карл? Карл Великий? Но это же конец восьмого – начало девятого века. Выходит, Викторию больше тысячи лет?
– На самом деле, граф потом не раз сожалел о своем выборе, – продолжил Эш, сделав вид, что не заметил моего удивления, – он хотел получить воина, закаленного в боях, а ему достался мямля и танцор.
– Тогда почему он не избавился от него? – снова удивилась я.
По моей логике все было просто. Если ты кровожадный монстр и тебе не нравится твой собрат, такой же монстр, то при своей кровожадности ты убьешь его.
– Единственная традиция, которую вампиры сохраняют тысячелетия, это беречь других вампиров, – размеренно ответил Эш. – Неважно, как человек получил дар бессмертия, случайно, или намеренно, но после этого он неприкосновенен минимум пятьдесят лет до своего «вампирского совершеннолетия».
– Но ведь графиня убила своего мужа, – я совсем растерялась.
– Да, но это другое. Она убила графа не потому, КАК он стал вампиром, а потому, КАКИМ вампиром он стал… ей не нравилась власть над собой, и она избавилась от нее. Это очень тонкие понятия, зефирка, и я не знаю, как их объяснить. В большей степени, младшие восстают против старших, а не наоборот…
Я кивнула, примерно поняв смысл.
То есть, если вампиром стал человек несоответствующий, как например Рамона, его никто не смеет трогать. Но если вампир не оправдал надежд в роли предводителя клана, то его могут сместить… если конечно хватит сил.
– Ну вот. А после того, как граф закончил свою вечность, графиня образовала один клан, а Викторий, забрав всех, кого обратил непосредственно он, ушел, став свободным от остальных, – продолжил Эш, и мне почудилась в его словах горькая зависть, впрочем, я тут же прогнала эти ощущения. – И теперь клан Виктория это клан вампиров, что не приемлет убийств. Не все, конечно, полностью разделяют его позицию, но таких большинство.
Эш поморщился.
– Большинство вампиров клана не любят убивать людей?
После всего, что я узнала, это звучало чертовски глупо.
