– То есть ты ей... – замялась я.
Он был предельно серьезен на вид, но я все равно не могла понять, на самом ли деле он только что сказал, будто действительно собирается помочь ей, или это очередная его жестокая игра.
– Довольно, зефирка, – Эш резко махнул рукой, разрубив воздух. – Я же говорил про контракт со всеми слугами. Ее договор не предусматривает исчезновение из мира живых, поэтому она в нем и остается.
– И ты действительно... – я никак не могла поверить в то, что Эш может поступить подобным образом.
Честно исполнить обязательства по сделке и дать этой бедной девочке то, чего она хочет.
– Я все сказал, но если тебя так волнует ее судьба, то я могу ее съесть на твоих глазах. Тогда ты точно будешь знать, что с ней случилось, – насмешливо произнес Эш, и я тут же покачала головой.
Нет, конечно же, я не хотела такого исхода.
Джесс сразу же вызывала искреннюю симпатию, и я желала ей только добра. Она сильно отличалась от остальной прислуги в замке, и это грело мне душу. Возможно, теперь у меня будет с кем поговорить, не считая бесконечных посиделок с Эшем.
– Тогда мы закроем эту тему и больше не будем ее поднимать, – казалось, словно Эшу неприятно проявлять доброту.
Ведь он так и не дал мне сказать слово «помощь», хотя я собиралась сделать это дважды.
Будто желая исправиться за эту слабость, не присущую вампиру он добавил ледяным тоном:
– Не думай, зефирка, что мне есть до тебя какое-то дело. Я лишь не хотел, чтобы ты умерла с кровью вампира внутри. Как я уже говорил, еда никогда не получит дар вечности, а ты лишь моя сладкая печенька.
Я и не могла думать по-другому. Я знала, что Эш монстр и все делает исключительно для себя.
И поэтому я так и не могла полностью ему поверить касательно судьбы несчастной Джесс. Но чтобы не сделать хуже для девушки (вот уж в чем я ни капли не сомневалась, так это в том, что Эш легко сможет убить ее мне назло, если не сделать, как он хочет) я решила закрыть эту тему.
Поэтому спросила, надеясь его отвлечь:
– А что было в том письме?
– Вампирские дела, которые тебя, пряничек, совершенно не касаются, – теперь он говорил беззаботно, но в воздухе будто повисло гнетущее напряжение, которое я чувствовала каждой клеткой кожи. – Впрочем, среди остального, есть немного и про тебя, зефирка.
– Про меня? – я удивленно вскинула брови.
Вот уж не подумала, что кто-то может писать вампиру в замок про меня. Разве что…
– Графиня, – проворковал он, подтверждая мою догадку, – желает знать, наказал ли я тебя за случай с Рамоной...
И не сдержавшись, Эш громко фыркнул. Он не любил Рамону так же, как и когда кто-то лез в его дела.
– И что ты ей скажешь? – спросила я с некоторым страхом.
Мало ли, что может придумать Эш в качестве моего наказания. С его жестокой фантазией можно ожидать чего угодно. В конце концов, я ведь была только в двух комнатах на его половине. Может быть, где-нибудь в самых дальних покоях, у него припасен «Театр Смерти», оборудованный дыбой, кольями и прочими средневековыми ужасами.
– Д-у-у-м-а-а-ю-ю, – медленно проговорил Эш, словно нарочно растягивая время, – того, что вчера я выпил тебя почти досуха, будет вполне достаточно. Это же наглядный урок?
Мне стало немного легче.
Значит, это дурацкое наказание уже произошло, и хотя бы по этому поводу можно больше не переживать.
Из обрывков разговоров, как самой графини, так и Эша, выходило, что сейчас она боится его. И даже жалеет об обращении, воспринимая как своего прямого конкурента за власть главы клана. Что вечность изменила его, и он уже давно перестал быть верен ей, как раньше.
И я не совсем понимала причину ее опасений.
Во-первых, сам Эш, похоже, не планировал никаких решительных действий (по крайней мере, в ближайшее десятилетие). Да, он не любил, когда им управляют, но все же подчинялся приказам графини. Эш не хотел быть тем, кто развяжет войну и даже, до недавнего времени, не воспринимал угрозы избавиться от него всерьез.
А во-вторых, из того что я видела, выходило, что раз ее подручный Рудольф смог одолеть Эша, причем не слишком утруждаясь, то при своей силе, графиня легко это повторит.
Так зачем же она тратила на него свое время?
Отчасти мне захотелось узнать про все это немного побольше. Да, разборки между вампирами точно не моя проблема, но это было немного веселее, чем рассказывать сказки. Однако Эш не желал посвящать меня в подробности своей войны. По крайне мере, сегодня.
– Ты уже достаточно окрепла, – прервал мои размышления Эш, – в принципе я мог бы дать тебе немного своей крови и мы бы продолжили развлекаться. Но завтра тут будет человек графини. Он должен увидеть, что ты действительно подверглась наказанию. Поэтому, зефирка, ты нужна мне в постели, с грустью и печалью на личике. А сейчас быстрее допивай вино и будем спать.
– Спать? – удивилась я, вылив в себя разом половину фужера.
Вино было пряным, удивительно приятным на вкус, с небольшой кислинкой. Явно не из дешевых.
– Да спать, – Эш изогнул бровь, скрестив руки на груди. – Имеются возражения? Или может, хочешь предложить что-то другое?
– Нет-нет, – я поспешно покачала головой, – просто думала, что вампирский день еще только начался.
– Если бы. Ты без сознания провалялась тут всю ночь и весь день. А сейчас прошел уже час после рассвета. Мне надо хорошенько отдохнуть, чтобы встретить нашего гостя достойно, поэтому поторопись.
Я допила остатки вина, вновь отметив его невероятно приятный вкус.
Эш вынес поднос с грязной посудой за дверь и, раздевшись, лег рядом со мной. Я думала, что не смогу уснуть, ведь встала совсем недавно, но вскоре вновь почувствовала усталость и начала зевать. Видимо сил у меня действительно пока не было.
Сегодня Эш решил не развлекаться. Он не использовал на мне ни свое ужасное «вампирское обаяние», ни обычное принуждение, и я была этому несказанно рада. Но даже не смотря на отсутствие внушения, я не испытала ни отвращения, ни неприязни, когда он лег и притянув меня, прижал к себе. Наоборот, холод его тела и рука, лежащая на талии, каким-то невероятным образом успокаивали меня, и вскоре я заснула крепким сном.
Проснулась я от шума голосов.
Кто-то разговаривал в комнате, стоя практически рядом с кроватью. Я прислушалась. Одним из собеседников явно был Эш. Как обычно, он говорил развязно, иногда посмеиваясь своим серебристым смехом. Но, тем не менее, в его тоне я легко различала и раздражение.
Второй голос так же показался мне знакомым, но я никак не могла вспомнить, кому именно он принадлежит. Густой, бархатистый и мягкий, он был приятным, как и у всех вампиров.
