— Я такую жалобу напишу, что ее на три уголовных дела хватит! — пообещал Аминов.
— Достаточно будет и одного, — усмехнулась Красикова.
Последнюю фразу Аминова она передала Ржевутскому. Тот сильно возбудился и попросил ее помочь избавиться от Аминова раньше, чем тот «натворит дел».
Утром, после того, как аминовская бригада закончила дежурство, Красикова пригласила в свой кабинет фельдшера и водителя. На тайный совет заговорщиков. Оба были обязаны Красиковой. Жене водителя она устроила роды в хорошем роддоме у своей подруги, а фельдшера однажды отмазала от мутной истории со «стертыми» ампулами. Сменщик-врач передал фельдшеру, работавшему в ту смену без врача, ампулу морфина и ампулу фентанила с полустертыми маркировками. Фельдшер впопыхах принял ампулы не поймешь с чем, проездил с ними сутки, а на следующее утро тот, кто принимал у него наркоту, поднял шум — что ты мне какие-то левые ампулы суешь? Крайним оказался фельдшер, с него бы и был весь спрос, но Красикова заступилась за него перед заведующим. Совместными усилиями они заставили истинного виновника признаться и возместить украденное — вместе с заявлением о увольнении тот принес настоящие ампулы с морфином и фентанилом. Фельдшер прекрасно понимал, что если бы не Красикова, то он загремел бы под фанфары, то есть стал фигурантом уголовного дела.
— Если завтра первым вызовом не будет что-то такое, на что надо мчаться сломя голову, то вы должны обеспечить пятиминутную задержку выезда, — сказала Красикова. — Отвечать будет Аминов, как старший по бригаде.
Что-то такое, на что надо мчаться сломя голову, это, к примеру, выпавший из окна человек, или уличное ножевое ранение, или автомобильная авария на МКАД.
— Не получится на первом, сделайте после того, как заедете на подстанцию, но до семнадцати часов, пока мы с Ржевутским здесь. Договорились?
— Если мы с Владиком затянем выезд, он на нас стопудово докладные напишет, — сказал фельдшер. — А затем опротестует и свой выговор, и свое увольнение.
— А вы в объяснительных напишете, что задержка произошла по вине врача, — ответила Красикова. — Найдутся еще свидетели того, как он тормозил. А нужные камеры я на время отключу. Он ничего не докажет.
Получение третьего выговора, за которым последовало увольнение по статье Аминов «отпраздновал» двумя грандиозными скандалами — на подстанции и в отделе кадров. Ржевутскому он пригрозил тем, что не только уволит его, но и посадит. А главному кадровику Сестричкину пообещал: «вывести весь ваш гадюшник на чистую воду». У Сестричкина было правило «победитель бьет первым», поэтому он, взяв в свидетели секретаршу и одну из сотрудниц отдела кадров, написал на Аминова заявление в полицию. Ворвался в кабинет, буянил, оскорблял, угрожал физическим насилием и убийством. А за угрозу убийством или причинением тяжкого вреда здоровью (только угрозу, и ничего более) можно получить до двух лет заключения. Статьей 119 Уголовного кодекса Российской Федерации, если кому интересно, может убедиться лично.
Как и ожидалось, Аминов забросал департамент и министерство жалобами на Ржевутского, которого он считал единственным инициатором своего увольнения и личным врагом. По жалобам Аминова консультировала Красикова, поэтому Ржевутскому пришлось нелегко, а мнение главного врача о его административных способностях из относительно позитивного стало резко отрицательным. В конечном итоге Ржевутского поперли из старших врачей. Хорошо еще, что ему позволили уволиться по собственному желанию с этой должности, а не сняли с нее приказом.
— После всего, что я для тебя сделала, ты должен на мне жениться! — пошутила Красикова после очередного сеанса кабинетной любви.
— Да я бы с удовольствием! — сказал Борис Михайлович. — Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Но если мы официально поженимся, то нам нельзя будет работать вместе. А я вот не могу представить, что у меня будет другой старший фельдшер… И вообще я только тебе могу доверять.
Аминов устроился врачом приемного отделения в одну из московских больниц и стал ярым профсоюзным активистом. Теперь он борется за справедливую оплату и достойные условия труда медиков. Любое публичное выступление Аминов начинает с рассказа о своем несправедливом увольнении со скорой помощи после того, как он потребовал сделать на подстанции ремонт и заменить мебель в комнатах отдыха сотрудников.
Грабители
На одной из московских подстанций скорой помощи работают два подлых негодяя — доктор Ашимин и фельдшер Музы́ка, прославившиеся тем, что на одном из вызовов они цинично и нагло ограбили восьмилетнего мальчика, на глазах у его родителей. Они съели (да — съели!) несколько деталек от конструктора Лего, в результате чего несчастный ребенок не может теперь собрать катафалк вампира. Деталек ему не хватает… По логике вещей людей, способных на такие поступки, нужно гнать со скорой помощи и вообще из медицины (как учил товарищ Сестричкин), но Ашимин и Музыка продолжают работать, как ни в чем не бывало. Более того — им даже премии регулярно выплачивают…
Дело было так. Майский вечер, теплынь и благодать, тишина и покой… И вдруг вызов — мальчик, восемь лет, инородное тело гортани.
Инородное тело, попавшее в гортань, может полностью перекрыть доступ воздуха в легкие, вызвав удушье, плавно переходящее в смерть. В народе это зовется «подавился насмерть». Нужно супермегаэкстренно, пока человек не умер, принять меры — удалить инородное тело или же разрезать трахею ниже того места, где произошла закупорка, чтобы можно было дышать через этот разрез. Счет идет на секунды, в прямом смысле слова.
На вызов не ехали, а летели, включив «мигалку» и «оралку». По лестнице бежали так, будто за ними гнался голодный тигр. На месте же увидели картину маслом — живого, подвижного мальчика, который дышал без каких-либо помех, и вообще выглядел абсолютно здоровым, и его крайне встревоженных родителей.
Перебивая друг друга через слово, родители поведали, что их сыночек Мишенька проглотил пластмассовую детальку от его. Мишенька подтвердил показания родителей. Да, проглотил, вот такую. Зачем? Глотать не хотел, просто разделял несколько сцепленных друг с другом деталек при помощи зубов. И случайно проглотил.
Проглоченная деталька была маленькой плашкой с двумя круглыми выступами. По мнению бригады, никакой опасности для Мишенькиного здоровья она не представляла. Выйдет наружу в свой черед естественным путем. Ашимин так родителям и объяснил.
— А вы точно уверены, что не нужна операция? — спросил папа.
— Или гастроскопия? — добавила мама.
Родители Мишеньки оказались сведущими в медицине настолько, что перечислили несколько опасных для жизни последствий, которые могла вызвать проглоченная деталька. По поводу каждого пункта Ашимин давал подробнейшие объяснения. Нет, не волнуйтесь, здесь не тот случай, все будет хорошо. Нет, рентген, гастроскопию, колоноскопию и все такое прочее никто делать не будет, не тот случай. Здесь вообще никаких мер принимать не нужно, разве что кашей какой-нибудь ребенка накормить. Ах, на ужин как раз была рисовая каша с молоком? Замечательно! Нет, прободения кишечника такой предмет вызвать не может, это же не гвоздь и не игла. Нет, толченое стекло — это совершенно другой случай.
