«Психологам» показали фрагмент записи, тот самый момент, когда фельдшер Слинкина просила прощения у Инны и Яны.
— Вы как знаете, а я пошел! — вдруг объявил Остапенко. — Я тут вообще не при чем, меня Виталик попросил поучаствовать в вашем театре, я и согласился смеха ради. Денег я не брал, думал, что это вообще просто хохма, а если хотите меня по телеку показать, то я не против. Хоть так прославлюсь!
Сказав это, он ушел.
— Я ведь тоже не при чем, — смущенно сказала Катерина. — Я тоже думала, что все это шутка. Я пойду, а?
— Мы не имеем права вас задерживать, — сказала Инна. — Но можно было бы сделать небольшое интервью. Расскажите о себе…
— Нет-нет-нет! — затрясла головой Слинкина и тоже ушла.
— Мы заплатим! — крикнула ей вслед Яна.
— Кстати, о заплатим, — сказал Елфимов, — когда за Слинкиной хлопнула входная дверь и они остались втроем. — Можем ли мы решить этот вопрос полюбовно? Кстати, возьмите ваши деньги.
Он вернул Инне три пятитысячные купюры, которые получил от нее. Инна небрежно бросила деньги на стол и сказала.
— Это фантики, имитация, но на камере не отличить от настоящих.
— А сколько не-фантиков вы бы захотели за то, чтобы забыть об этой истории навсегда? — спросил Елфимов.
— Полмиллиона! — быстро сказала Яна.
— Не смешите! — Елфимов сделал круглые глаза. — Вы же сняли на камеру невинное развлечение, а не секс с лицом, не достигшим половозрелого возраста. Двадцать тысяч кажутся мне вполне пристойным вознаграждением за ваши труды.
— Это вы не смешите! — хором сказали Яна и Инна.
— Я говорю серьезно, — ответил Елфимов. — Поскольку всем этим я занимался в свободное от работы время… А впрочем, я могу сказать, что мы втроем участвовали в этой инсценировке по вашей просьбе. И мои ассистенты это подтвердят, можете не сомневаться. Интересно, как будут выглядеть журналисты, которые идут на подобные ухищрения для того, чтобы снять сенсационный сюжет?
— У нас осталась ваша визитка, — напомнила Инна.
— Этого добра может напечатать кто угодно, — отмахнулся Елфимов. — Пожалуй, мне тоже пора. Сообщите, когда пустите в эфир этот спектакль, любопытно будет взглянуть.
— А давайте выпьем кофе! — предложила Инна. — А то лично у меня уже в горле пересохло.
Расстались друзьями. Милые девушки пообещали, что тема сюжета с семейными расстановками закрыта, но выгоды своей они не упустили — договорились с Елфимовым, что он будет снабжать их инсайдерской медицинской информацией. Разумеется, не бесплатно.
Со следующего месяца Елфимов перестал работать на одной бригаде с Остапенко и Слинкиной. Пришел к заведующей и в ультимативной форме (иначе уйду на другую подстанцию) потребовал «развести» его с фельдшером и водителем. На вопрос о причине, ответил лаконично:
— Не люблю предателей.
Если уж говорить начистоту, то метод семейных или системных расстановок Берта Хеллингера считается ненаучным. Но те, кто его использует, сокрушают все критические замечания волшебной фразой: «Это реально работает!».
От ненависти до любви — один шаг
Принято считать, что от любви до ненависти — один шаг. Сегодня — амуры-гламуры, а завтра в ход идут кулаки, сковородки, скалки и все прочее, годное для выяснения отношений и доказательства своей правоты. За выяснением отношений часто следует вызов скорой помощи. Но сейчас речь пойдет не об этом…
Сейчас речь пойдет об обратном процессе, о том, как на почве взаимной неприязни вырастают цветы любви.
Доктор Верещагин был фанатом скоропомощной медицины. Даже не фанатом, а фанатиком.
— Вся настоящая медицина начинается с нас, — говорил он. — Если мы не успеем или не справимся, то дальше уже ничего не будет. Кроме похорон.
Плановую медицину Верещагин считал «ненастоящей» медициной, медициной второго сорта. Явился к тебе пациент и ты с ним неспешно разбираешься, назначаешь обследования и анализы, затем так же неспешно проводишь лечение. А ты вот попробуй, как на «скорой» — лежит на улице мужик полтинночного возраста без сознания и с низким артериальным давлением. Чем болел — неизвестно. Что произошло — неясно. Шел себе и вдруг упал. «Welcome to hell. Kill we will kill death…».
[6] Как ты станешь убивать смерть — дело твое. Главное, чтобы победил ты, а не она.
У скоропомощных фанатиков есть одно общее качество. Все они, независимо от возраста, пола, стажа работы, национальности и прочих индивидуальных особенностей горячо ненавидят тех, кто вызывает не по делу.
Вот вам лайфхак по выявлению Настоящих Скоропомощников. Спросите сотрудника скорой помощи, как он относится к вызовам не по делу.
Если в ответ услышите нечто вроде: «Да меня просто трясет на таких вызовах от злости и обиды», то перед вами Настоящий Скоропомощник, о котором другие фанатики говорят: «наш человек» или просто «наш». Надо очень сильно постараться, чтобы стать Нашим.
Если в ответ услышите: «Да я лучше на такой вызов съезжу, чем буду на «авто» или некупируемом отеке пахать», то перед вами ненастоящий скоропомощник, которого Настоящие Скоропомощники презрительно называют «попутчиком». Стать Попутчиком очень легко, а вот перестать им быть невозможно. Это непочетное звание присуждается навсегда. Оно и верно, ведь известно же, что горбатого только могила может исправить.
Однажды бригаду, на которой работал Верещагин, сняли с обеда (то есть передали вызов на середине кратковременного периода, предназначенного для приема пищи). Повод был серьезным — женщина, двадцать восемь лет, без сознания. Место — гостиница, которая когда-то была профессионально-техническим училищем. Номера в гостинице сдавались не по дням, а по часам, и гостили там большей частью не приезжие, а влюбленные.
Сорвались и поехали, дожевывая бутерброды-чебуреки уже в машине. По пути, конечно же, шутили — не иначе, как какой-то мачо довел свою пассию до обморока. Но шутки шутками (без них на «скорой» не выжить), а серьезность вызова все понимали. «Без сознания» — это все, что угодно, начиная с передозировки каких-либо нехороших веществ и заканчивая гипогликемической комой. Короче говоря, несмотря на шутки, настрой был серьезным и в вестибюль гостиницы Верещагин с фельдшером Кочеляевым не вошли, а вбежали.
Вбежали и сразу же поняли, что к чему. По удивленному выражению лица администратора гостиницы.
Обычно, если в гостинице происходит что-то серьезное, то администратор об этом знает, встречает у входа и ведет к пациенту. Если администратор таращит глаза на бригаду: «вы чего приперлись?», то это наводит на размышления.
Однако, оставалась вероятность того, что некая девушка вызвала «скорую» из номера и сразу же после вызова вырубилась. Или же «скорую» вызвал ее кавалер (не забывайте об особенностях гостиницы), который не смог отойти от умирающей девы для того, чтобы предупредить администратора. Сидит сейчас в номере, около бездыханного тела, держит за руку и просит: «Не покидай меня, детка (зайка, киска, медвежонок…)! Не покидай!».
