В подъезде было чисто, светло и просторно – широкая мраморная лестница неторопливо поднималась на второй этаж, медная решётка почищена, в пролёте огромное окно аркой, на подоконнике цветы и фарфоровая советская статуэтка – девочка в пионерском галстуке и белом фартучке читает книгу.
Ни пыли, ни грязи, ни застарелой сигаретной вони, которая бывает и в самых распрекрасных домах. Даже консервной банки, наполненной окурками под завязку, и той нет!..
На площадке второго этажа Тонечка увидела две двери. Светлана Павловна остановилась возле правой и загремела ключами.
Тонечка смотрела во все глаза.
Дверь была двустворчатая, под потолок, на двери табличка. Затейливая надпись гласила: «Лев Ильич Пантелеев, доктор медицины», и рядом латунная крутилка звонка.
Не кпонка, а именно крутилка!
– Можно? – спросила Тонечка в спину Светланы Павловны. – Покрутить?
Та кивнула.
Тонечка повернула латунную рукоятку – так в детстве она поворачивала ключ в заводных игрушках, – изнутри задребезжал звонок. Тонечка с восторгом повернула ещё раз.
– Наигралась? – спросила повариха. – Проходи.
Прихожая была просторной, квадратной. Вешалка с перекладиной – Тонечкина бабушка рассказывала, что перекладина нужна была, чтобы заправлять за неё полы шуб, – комод тёмного дерева с выпуклыми ящиками, бок голландской печки, на деревянном полу цветной приветливый коврик.
…Вот это да, подумала Тонечка.
– Наш папа, то есть муж мой, отец Лены, – объяснила Светлана Павловна, стягивая башмаки, – не разрешал тут ничего переделывать. Даже звонок! И табличку заказал специальную, как в старину.
Двустворчатые двери в комнаты распахнуты настежь, из них лился в коридор солнечный весенний свет. Там, куда попадали солнечные потоки, пол был тёплым, почти горячим.
Светлана Павловна привела Тонечку на кухню и указала на стул:
– Садись. Сейчас чаю согрею.
Тонечка огляделась. Кухня не очень большая, как во всех старых домах. Мебель массивная, светлого дерева, с цветными стёклами на дверцах. В стёклах тоже прыгало солнце. Плита огромная, газовая, с чугунными конфорками. Должно быть, на ней много готовили, вид у неё был заслуженный.
Вместо чайника Светлана Павловна включила в сеть …электрический самовар.
Тонечка поискала глазами и чайника не нашла.
– Наш папа говорил, что электрический самовар сродни желудёвому кофе, но всё равно лучше, чем чайник, – заметила Светлана Павловна. – Раньше мы обычный самовар топили, на углях, вон в голландке для трубы вытяжка специальная сделана, а теперь какой самовар…
– Сколько же лет этому дому? – спросила Тонечка.
– Сто пятьдесят, может, чуть побольше. До революции здесь квартировали зажиточные адвокаты, доктора, профессора. А после семнадцатого года партийные работники. Новая знать! Наш папа здесь всю жизнь прожил. Это ещё его дедушки квартира. После свадьбы меня сюда привёл. Здесь Лена выросла.
Светлана Павловна махнула рукой, глаза у неё внезапно налились слезами.
Тонечка встрепенулась – бежать за нитроглицерином, подавать воду, – но хозяйка быстро справилась с собой.
Она присела за стол напротив Тонечки, сложила руки на скатерти. Самовар успокоительно шумел.
– У нас дома, – неизвестно зачем вспомнила Тонечка, – очень похожая скатерть. Это же крючком связано, да?..
– Лёвина мама вязала, у неё такие вещи получались, загляденье. Раньше в этой квартире полно народу жило – родители, мы с Лёвой, наша Лена, няня, она ещё Лёвушку растила, а потом и Лену. Теперь никого не осталось. Одна я.
Тонечка слушала.
…Ей никогда не приходило в голову, что она может остаться… одна, как эта женщина. Что все «взрослые» в свой срок умрут, дочь бесповоротно вырастет, а Тонечка так и будет сидеть на террасе дома в Немчиновке, и ничего у неё не останется в жизни, кроме воспоминаний о том, «как все были вместе» – самовар дымил, гамак качался, пионы пролезали после зимы красно-розовыми упругими стрелами, лаяла собака, на лужайке играли в бадминтон, а в беседке готовились к экзаменам.
…Так бывает со всеми? На это обречены все до единого? Или есть рецепт спасения, средство Макропулоса для собственного единственно важного мира? И если только найти его, всё останется, никто не умрёт, не пропадёт и не сгинет?..
Светлана Павловна поднялась и стала заваривать чай.
– Хочешь с мятой?
Тонечка кивнула.
– Зачем же ты в это дело ввязалась? – спросила хозяйка, не поворачиваясь. – Что тебе до нас?
– Так случайно получилось, я же говорила, – попыталась оправдаться Тонечка. – Я не специально! Просто Лена пропала, Кондрата забрали, а он друг моего мужа. Вы знаете моего мужа?
Светлана Павловна покачала головой.
– Он телевизионный продюсер, очень известный. Его зовут Александр Герман. В тот вечер они вместе с вашим зятем… напились, а утром случилось то, что случилось. Вы всё видели.
– Нам нужно было Лену спрятать, – Светлана Павловна налила Тонечке чай. – Мы и придумали, как это сделать. Ну, она придумала, я-то просто… помогла немного.
Тонечка отхлебнула чай. Божественный нектар, а не чай, честное слово!..
– Откуда ты знаешь… про Пояс? Смотри на меня и отвечай как есть.
Тонечка уставилась хозяйке в лицо и немедленно покраснела – краска залила щёки и лоб, загорелись уши, стало жарко пострадавшей шее.
– Я узнала случайно, – умоляющим голосом промямлила она. – Правда, Светлана Павловна! От одного знакомого офицера ФСБ. Он сказал, что Пояс был украден, а это страшно ценная шутка, и из-за неё может разразиться третья мировая война и всё такое…
– Что-о-о?! – протянула Светлана Павловна с угрозой. – Украден?! Господи, что за чушь?!
Тонечка вытаращила глаза.
– А… что с ним тогда? Почему его ищут?..
– Потому что он пропал!
– Куда? Когда?
– Я не знаю, куда, но пропал ещё тогда, в девяностые! Из-за него все наши несчастья, будь он проклят, этот Пояс!
Воцарилось молчание, Светлана Павловна тяжело задышала.
– Вы меня простите, – проговорила Тонечка, – но я правда ничего не понимаю, Светлана Павловна. Если Пояс никто не крал, как он тогда пропал? И вообще! При чём тут вы? И Лена?
– Это наш Пояс, – пояснила Светлана Павловна, и Тонечка чуть не упала со стула.
– В… каком смысле?
– Лёвушка нам его оставил. Но мы не знаем, где он.
– Светлана Павловна, – взмолилась Тонечка. – Я так ничего не пойму! Вы мне расскажите… с самого начала! Пожалуйста!..
– Ну, хорошо, – согласилась хозяйка. – Я-то думала, ты знаешь…
