Здесь оказалась небольшая стоянка, за ней кусты, беседка с табличкой «Место для курения», а дальше несколько старых яблонь. Должно быть, в прежние времена тут был конторский садик.
Солнце слепило, всё таяло, с крыш весело капало, и воробьи возились в ветках освобождённо, по-весеннему, не так, как вчера.
Светлана Павловна дошаркала до беседки, тяжело опустилась на лавочку и, сильно наклонившись влево, стала шарить в кармане.
Тонечка топталась рядом.
Повариха выпростала из кармана пузырёк с таблетками, вытряхнула на ладонь две и кинула в рот.
– Откуда ты взялась на нашу голову, – проговорила она с тоской. – И ещё лезет! Вынюхивает!
– Светлана Павловна, – завела Тонечка песню. – Я бы не вынюхивала! Я вообще-то с мужем приехала, думала сценарий дописать! А всё пошло кувырком. Потому что ваша дочь, видите ли, решила спрятаться…
– Тихо, тихо! – приказала повариха. – Заверещала! Не смей про неё говорить.
– Почему это?
– Потому что мало ли!.. Услышать могут… кому не надо. Ехала бы ты отсюда, право слово. Ну, на что мы тебе сдались? В сценарий нас хочешь вписать?! Тебе сценарий, а нам муки смертные принимать?
Тонечка подняла брови, пожала плечами, развела руками – в общем, проделала всё, что только можно было проделать, чтобы продемонстрировать недоумение.
– На самом деле, – призналась она, – я устала оправдываться! Вот правда! Меня все упрекают! Муж упрекает, Лена упрекает, вы тоже! Если б от меня зависело, я бы сегодня вечером и уехала.
– Так и с богом!
– Я не могу, – заявила Тонечка. – У меня мальчик на руках, племянник вашего зятя.
Повариха скривилась и оглянулась по сторонам.
– Тихо, говорю тебе!..
– Да что такое! – вспылила Тонечка. – Здесь никого нет!
– Откуда тебе знать?
– Я вижу. Мы тут одни торчим. И пока вы мне не объясните, чего так боитесь, я от вас не отстану.
Светлана Павловна посмотрела на неё.
Лена походила на мать, заметила Тонечка. Повариха в молодости наверняка была красавицей. У неё были правильные и определённые черты лица, хорошая кожа и глаза необыкновенного цвета – тёмно-зелёного, глубокого. Её портили старушечья причёска и нелепое заношенное пальто, а так – никакая она не бабка, просто женщина в возрасте.
– Лена на вас похожа, – сказала примирительно Тонечка.
Светлана Павловна вздохнула.
– Приходи вечером к нам домой, – распорядилась она. – Что знаю, скажу.
– Нет, – быстро отказалась Тонечка. – Вы меня не пустите, и все дела. Давайте сейчас поговорим.
– И не пущу, – подтвердила повариха и вдруг улыбнулась. – Здесь разговаривать нельзя. Ты не соображаешь ничего, а я точно знаю!
– Тогда я вас подожду, – решительно объявила Тонечка. – Вы до которого часу?
Светлана Павловна поднялась со скамейки.
– Подождёт она меня, – пробормотала она себе под нос. – И Лену сама нашла. Шустрая какая!..
Оглянувшись по сторонам, повариха помедлила, словно в самом деле опасалась, что их могут подслушать.
– Сейчас обед подадим, и я домой пойду, – продолжила она. – Если делать тебе нечего, жди.
– Делать мне как раз есть чего, – возразила Тонечка. – Но я подожду.
В буфете она быстро нашла себе применение – девчонка подавала тарелки с едой, а Тонечка, нацепив передник, принимала опустошённые и складывала в гигантскую жестяную раковину, больше похожую на бак. Светлана Павловна ловко управлялась со сложной системой кастрюль и сковородок, каждый страждущий получал еду огненно-горячей, в зелёные щи добавлялась сметана, гречка поливалась грибном соусом, котлеты на тарелках ещё продолжали пузыриться и вскипать растопленным маслом.
Устала Тонечка очень быстро и как-то сразу – ноги устали ходить, руки носить тарелки, спина сгибаться, а нос нюхать кухонные запахи! А народ всё шёл, и конца-края ему не было видно.
Поначалу ещё Тонечка опасалась, что явятся Наташа с Лёлей, вот будет история! Она поглядывала в зал и прикидывала, можно ли быстро нырнуть в подсобку.
Потом ей стало не до планов отступления. Она всё носила тарелки, с жестяным грохотом ссыпала в контейнер приборы, вытряхивала в мусор использованные салфетки и куриные кости.
У-у-уф!..
Когда повариха принялась развязывать фартук, Тонечка не поверила своим глазам.
– Уходим? – спросила она слабым голосом и в первый раз присела на табуретку. Всё тело гудело, словно она валила лес, а не носила тарелки.
– Вот как люди на работе работают, – вместо ответа сказала Светлана Павловна. – Это тебе не сценарии писать! Машуня, мы уходим! Вера Васильевна сейчас придёт, посуду всю перемоет. Пироги Стасу вон, я отложила! Если придёт, отдай, а нет, так сама забери.
– Хорошо, Светланочка Пална! Ой, Тоня вас проводит, да? Вот и хорошо, а то у моей бабушки как раз вчера гипертонический криз был на погоду!
На улице Тонечка вдохнула полной грудью, голова закружилась. Воздух был вкусный, и самое замечательное, что не пахло едой, а Тонечке казалось, что она пропитана запахами съестного вся целиком, до печёнок.
Светлана Павловна бодро шагала впереди, Тонечка плелась за ней, провожая взглядом каждую лавочку. Единственной мечтой было сесть, вытянуть ноги и так сидеть дотемна, не двигаясь.
И чтоб щами не несло!
– Нежные все какие, – заметила Светлана Павловна, оглядываясь. – Чего ты там проработала-то? Два часа?
– Это с непривычки.
– С непривычки! Теперь ни у кого привычки нету, все к работе непривычные.
– А нам далеко ещё?
– Вам не знаю, – отрезала повариха. – А я уж почти пришла!
В самом деле вскоре они вышли к нарядному дому на Верхневолжской набережной – как-то с другой стороны, Тонечка толком не поняла, с какой именно.
Тут Светлана Павловна замедлила шаг, почти остановилась, посмотрела вдоль улицы, потом внимательно оглядела двор.
Тонечка стояла рядом. Дышать ей было тяжело.
– Кого вы высматриваете?
– Соглядатаев, – ответила повариха, словно удивляясь Тонечкиной тупости. – Они меня то и дело домой провожают.
– Вы шпионка? – спросила Тонечка. – Как в сериале?
Светлана Павловна ничего на это не ответила, сорвалась с места и почти побежала через двор.
Тонечка едва поспевала за ней.
На ходу доставая ключи, Светлана Павловна подбежала к подъезду, секунда – и они уже оказались внутри.
Тётка, которая не пустила Тонечку в первый раз, выглянула из-за своей загородки, но, завидев Светлану Павловну, только величественно кивнула, а на Тонечку посмотрела с подозрением.
