…Что-то уж больно много предостережений, подумала Тонечка. Я в невестки не набиваюсь, я хочу просто поговорить и, может, на самом деле посмотреть собак.
Это такое прекрасное занятие – выбирать собаку!
…Нужно будет вписать в сценарий, как герой и героиня едут смотреть щенка. Только продюсер скажет, что на это нет денег, а режиссёр, что это сложно снять и уйдёт целая смена. И вычеркнут сцену!..
Когда она вошла в ресторан, все многочисленные родственники сидели, уткнувшись в огромные, плотные карточки меню.
Выражения лиц у всех разные.
Её муж читал с аппетитом.
Даня с удовольствием.
Настя нетерпеливо.
Родион испуганно.
– Я договорилась с Галиной Сергеевной, – сказала Тонечка мужу, плюхнувшись в услужливо подставленное официантом кресло. – Завтра встречаемся.
– Кто такая Галина Сергеевна? – тут же спросила Настя.
– Я буду салат из сезонных овощей, борщ, пельмени и беф-строганов, – объявил Даня. – А ты?..
– Сальсу, минестроне и равиоли с крабом. Дядь Саш, давай шампанского выпьем?
– Давай, – согласился Герман.
Тонечка подглядывала на Родиона. Ему нужно помочь, но так, чтобы не унизить и не вызвать лишних вопросов у любопытных и хорошо кормленных её собственных детей.
– Здесь всё вкусно, – полголоса сказала она мальчишке.
– Ты какую кухню любишь? – тут же встряла Настя. – Если итальянскую, бери спагетти, не прогадаешь.
– Я всё люблю, – пробормотал Родион.
На самом деле любил он не всё.
Дядькин друг сегодня уже кормил его в этом ресторане, и ему ничего не понравилось – в бульоне не было лапши, а только какие-то овощи тонкой соломкой, а пельменей принесли всего штук шесть, разве этим наешься?!
– Я суп не буду, – сказал Родион. – Я лучше мяса. И картошку-фри.
– Значит, – подытожила Тонечка, – свежий салат, стейк, картошки-фри у них нет.
– Мы попросим, и нам поджарят, – сказал Герман и помахал официанту. – Может, правда, сразу чаю?.. Пока ждём?
– Попроси, дядь Саш, – Настя скроила дурашливую гримаску. – И давайте светски беседовать! У меня через неделю этюд – обед в богатом доме!
– Ты горничная? – уточнил Даня. – Или дворецкий?
– Я хозяйка!
– Какая из тебя хозяйка, ты сразу самовар опрокинешь!
– Ой, – вдруг сказала Настя и просияла. – Правда! В богатом доме вполне может быть самовар! Ну, как деталь!..
И они заспорили, хорошая ли деталь самовар.
Родион сидел, разглядывая собственные руки.
– Мы написали заявление, – сказал Герман Тонечке. – Иначе Серёге пришлось бы того гопника отпустить с миром.
Родион всё не отрывался от своих рук, как бог знает от какой диковины.
– И ботинки поменяли, – продолжал Тонечкин муж. – Те, что я купил, оказались велики.
– А мне на телевидении сказали, что Лена Пантелеева на звонки не отвечает и дома телефон молчит.
– Мы это и так знаем.
– Я подписалась на неё в Инстаграм и посмотрела, что она там выкладывает. Сплошная красота и никаких побоев! И никакого мужа, а замуж она вышла, судя по тому, что сказали редакторши, совсем недавно.
– Это ни о чём не говорит.
Тонечка пожала плечами. С её точки зрения, отсутствие мужа в блоге, в ленте, на стене – везде! – говорило о многом.
– А муж у неё, сказали редакторши, типичный бывший военный. Твой друг – повар – военный?
Герман посмотрел на неё. И Родион посмотрел на неё.
И дети перестали спорить про самовар и посмотрели на неё.
– Какой друг-повар? – спросила Настя. – Дядь Саш, у тебя есть друг-повар? Мишлен, три звезды?
– Это чё, дядька повар, что ли? – протянул Родион. – Или военный?
– Военный врач бывает, – заметил Даня. – А военный повар?..
– Военный повар называется кок!
– Настька, ты серая личность! Кок – это морской повар! А военный… как, дядь Саш? Кашевар?
– Оператор полевой кухни, – буркнул Герман.
…Догадка Тонечки – и каких-то неизвестных редакторш! – его встревожила. Нужно срочно увести разговор в другую сторону, и он увёл.
– Кстати, про моря и реки! Здесь в Нижнем есть музей Сормовского завода. Если есть желающие, я позвоню и договорюсь.
– Музей завода? – удивилась Настя. – Зачем нам музей завода?..
Тонечка закатила глаза – до чего серую дочь она вырастила!
– Сормовский завод – легенда, – сказала она. – Сто романов можно написать и двести фильмов снять!.. Его в своё время устроил удивительный грек Бенардаки Дмитрий Егорович. Он всю жизнь занимался разного рода промышленностью, у него царь деньги в долг брал!.. Завод плавил сталь, делал пароходы, баржи, вагоны! Когда война началась, танки стал выпускать. Подводные лодки! Вы можете себе представить, дети, чтоб подводные лодки строили на реке?! А в Сормово строили!
– Как это? – Даня почесал голову, от чего сделался необыкновенно лохмат. – А как отсюда подводную лодку вести в море? Да ещё в войну?
– Сходи в музей, – посоветовал Герман. – И спроси.
– Я бы сходил.
– Ну, не зна-а-аю, – протянула Настя. – Это всё такое далёкое прошлое! Промышленная революции, вагоны! Какая сейчас разница, какой завод строил вагоны? Вот нам сейчас до этого какое дело?..
– Большое, – сказал Герман довольно резко. – Мы не прилетели сегодня из космоса и завтра обратно в космос не улетаем. Мы живём на этой земле, в этой стране, вблизи этой реки. Или, например, гор! Или моря. Ты представь себе, сколько людей стоит за тобой. Ну, ты же актриса! Закрой глаза и представь.
– Я всё что угодно могу представить, – пробормотала Настя несколько обескураженно. – Что значит – за мной, дядь Саш? Кто стоит?
– Питекантропов рассматривать не будем и славянские племена тоже, бог с ними, – продолжал Герман. – Но чтобы на свет появилась Настя Морозова и сидела сейчас в ресторане, нужно, чтоб твои предки пережили Батыя, Мамая, ливонцев, поляков, пожары, недороды, эпидемии. Чтоб ты родилась, нужно, чтоб линия твоих предков нигде не прервалась, чтобы они не только выжили, но и оставили сильных, приспособленных, сообразительных детей, которые тоже выжили и тоже оставили детей.
– К примеру, – вставила Тонечка, – Елец, городок такой, горел дотла двадцать раз! Двадцать!.. И всякий раз заново отстраивался.
– Потом Иван Грозный, – продолжал Герман, – опричники, казни, войны, Смута, голод, холод, темнота, болезни. Заметь, мы ещё до Петра не дошли! И линия твоей жизни нигде не прервалась.
