…Нужно съездить и покормить собаку. Она-то уж точно настоящая и по-настоящему хочет есть!..
Тонечка походила по комнате, откинула занавеску, полюбовалась на драматический театр и площадь – так красиво!..
Достала альбом с фотографиями, который прихватила из дома повара, и стала сравнивать с блогом.
Вроде всё сходится. Одно и то же лицо, одна и та же попа, одни и те же ногти, загнутые на концах.
Тонечка долистала до конца, до школьной фотографии – смешные детские лица в овалах. А вот и Лена Пантелеева – чёлка, два хвоста, вытаращенные глаза. Как будто она смеялась, а фотограф или классная руководительница на неё прикрикнули.
Тонечка посмотрела на классную – строгая дама!.. На кого-то она похожа, только вот на кого?
Тонечка отложила альбом, бухнулась спиной на кровать и попыталась вспомнить. Подтянула к себе альбом и посмотрела ещё раз.
…Точно! Это же та самая Галина Сергеевна, которой вернули маленькую собаку породы пражский крысарик! Страшно редкая порода!..
Выходит, она знает Лену Пантелееву и даже учила её! И сегодня вечером она должна быть здесь, в гостинице!
Тонечка посмотрела на часы, абсолютно без толку, потому что вспомнить, в котором часу Галина Сергеевна должна приехать, она не могла и, ни на что не надеясь, позвонила мужу.
Как ни странно, он ответил!..
– Мы часа через полтора вернёмся, – сказал он, когда она спросила, когда его ждать. – Мы заявление поехали писать. – И продолжал, понизив голос: – Слушай, Тонь, парень клянётся, что карточку он у меня не крал. И я ему уже почти верю.
– Может, и не крал, – проговорила Тонечка. – Может, ты её сам из кармана вытряхнул.
– И не признаётся, за что его били. Молчит, и всё.
– Может, он наркоман? – предположила Тонечка. – И били его тоже наркоманы? За дозу?
– Не говорю глупостей, – рассердился муж. – Ты что-нибудь узнала про Геллу?
– На работе её нет, и шеф-редактор не знает, где искать, – сказала Тонечка то, что можно было сказать без всяких конспиративных соображений. Впрочем, Тонечка пока толком не понимала, как именно и в чём должна соблюдать конспирацию. – Зато я узнала её учительницу, помнишь, в альбоме была школьная фотография?.. Так вот, это Галина Сергеевна, которая была с пражским крысариком.
– Иди ты, – весело удивился Герман.
И они помолчали.
Он ждал, что она скажет: купи мне такую собаку.
Она ждала, что он скажет: хочешь, я куплю тебе такую собаку?
Ничего не дождавшись друг от друга, они попрощались довольно холодно, и Тонечка, которая терпеть не могла так прощаться, тут же перезвонила:
– Саш, – выпалила она, – скажи мне, ты ничего от меня не скрываешь?
– Самое время спросить.
– Саша!
– Страшного ничего, – сказал он вполголоса. – Не придумывай ужасов.
– Да я уже придумала!
Он хмыкнул:
– Расскажешь?
– Конечно! – вскричала Тонечка. – Конечно, расскажу, Саша!
И они опять немого помолчали.
– Как племянник Родион?
– Ничего, пока на ногах держится. Хотя поколотили его крепко.
– Ну, вот именно. Может, вы прямо сейчас приедете, я запру его в номере, и он поспит?
– Тоня, мы приедем через полтора часа.
Тонечка рассказала, что отправляется в лобби-бар караулить Галину Сергеевну, а он – чтобы последнее слово осталось за ним! – сказал, что лучше бы она хоть пару страниц написала.
…Странный человек, думала Тонечка, устраиваясь за столиком. Очень странный человек её муж!.. Неужели он не понимает, что для того, чтобы написать «пару страниц» или даже «пару строк», в голове должно быть место! Некое свободное, специально для этого расчищенное место, чтобы туда поместились мысли и чтобы можно было их формулировать и выражать. Без свободного места это совершенно невозможно! Сейчас вся её голова – целиком, кажется, и кудри тоже, – была занята странным происшествием в доме Кондрата Ермолаева. Поместить туда, в голову, мысли о героине в лодочном сарае было решительно невозможно, они не вмещались, места нет.
Она заняла позицию так, чтоб было видно входную дверь, попросила кофе, спрайт со льдом и пирожное «картошка». Вздохнула – всё же жизнь так прекрасна! – и открыла книжку про шпионов.
Тонечка страшно любила книжки про шпионов, особенно 50-х годов.
…Как только вернусь в Москву, пообещала она себе, почитав немного, сразу же пойду в тренажёрный зал и начну худеть к весне. Невозможно каждый день есть так, как она здесь наворачивает!.. Везёт её мужу – он ничего не делает, чтобы «держать себя в форме», а форма держится как-то сама собой. Он весь ладный, поджарый, крепкий, словно из бронзы отлитый. Вот почему некоторым везёт в этом вопросе, а другим вовсе не везёт? Вот Тонечке стоит только посмотреть на пирожное, а уже полкило прибавила!..
Впрочем, некоторым везёт не только в этом, но и во многих других вопросах! А ей, Тонечке, не везёт.
Тут она устыдилась.
Вся её жизнь с тех пор, как умер первый муж – он допился до белой горячки и умирал у Тонечки на руках долго и мучительно, – была сплошным везением. Словно она заплатила вперёд!..
Она много лет спасала, лечила, ухаживала, занимала у матери деньги на новейшие всемогущие препараты. Даже работала за него! Он вроде бы писал фантастические романы, а на самом деле Тонечка вместо него писала! Когда его не стало, не стало словно холодной бетонной плиты, лежавшей у неё на плечах. Плита давила и грозила задавить насмерть, а потом она пропала.
Первое время Тонечка просыпалась от ужаса – заснула, недоглядела, он опять ушёл, его нужно искать, звонить санитарам и в полицию, ловить, водворять в лечебницу и с ужасом ждать, что рано или поздно его выпишут и всё начнётся вновь.
Она просыпалась и понимала, что его нет – и ужаса никакого нет. Что впереди день, целый огромный день, наполненный работой, разговорами с мамой, ссорами с дочкой – она всегда была строптивицей! Что можно выйти на крыльцо старого дома в Немчиновке, посмотреть на облака и по сторонам, не прислушиваясь поминутно к тому, что творится в доме, не вздрагивая от каждого звука!.. Что можно удалить из записной книжки телефоны всех наркологических клиник и всех врачей – Тонечке, маме и дочке точно не нужна помощь наркологов! И можно после работы поехать в парикмахерскую, а не лететь домой, опасаясь опоздать хоть на пять минут, за которые произойти может всё что угодно! И в отпуск можно поехать, и вечером выпить вина – много лет Тонечка не держала в доме никакого спиртного, даже пустырник в каплях!
У неё было много работы и совсем немного денег, но работа ей нравилась, и на жизнь вполне хватало, чего же лучше!..
