То, что на первый взгляд невинные сновидения дают выражения грубым эротическим желаниям, мы видели уже выше и могли бы теперь подтвердить многочисленными новыми примерами. Но и многие, по-видимому, безразличные сновидения, в которых никоим образом нельзя подметить ничего особенного, сводятся часто при анализе к несомненным сексуальным желаниям самого неожиданного свойства.
Кто до толкования мог бы предугадать наличие сексуального влечения в следующем сновидении? Субъект сообщает:
«Между двумя дворцами стоит, маленький домик; ворота его на запоре. Жена ведет меня по улице, подводит к домику, толкает дверь, и я быстро вхожу на двор, несколько поднимающийся в гору».
Кто имеет известную опытность в толковании сновидений, тот сейчас же увидит в проникновении в тесные помещения и в открывании запертых дверей наиболее употребительную сексуальную символику и с легкостью истолкует это сновидение как изображение попытки coitus'а a posteriori.
[79]
Узкий двор, подымающийся в гору, несомненно, влагалище, помощь, оказываемая женой в сновидении, указывает на то, что в действительности лишь уважение к жене послужило препятствием к осуществлению такой попытки; полученная справка говорит, что накануне сновидения в дом спящего поступила молодая служанка, произведшая на него выгодное впечатление и вызвавшая в нем мысль, что она, наверное, не отклоняла бы такого предложения. Маленький дом между двумя дворцами взят из воспоминаний о Праге и тоже в свою очередь указывает на служанку, которая родом именно из этого города.
Если я убеждаю своих пациентов в частом наличии у них «эдиповых» сновидений о связи со своей собственной матерью, то я слышу постоянно от них: я не могу припомнить ни одного такого сновидения. Вслед за этим тотчас же, однако, всплывает воспоминание о другом смутном и безразличном сновидении, часто у них повторяющемся; анализ показывает, что это сновидение аналогичного содержания. Я утверждаю, что замаскированные сновидения о связи с матерью неизмеримо более часты, нежели явные и очевидные. Типический пример такого замаскированного сновидения я опубликовал в № 1 «Zentralblatt'a». Другой пример вместе с подробным анализом приводит О. Ранк в № 4. Древним было, впрочем, не чуждо и символическое толкование такого явного сновидения. Ср. О. Ранк (106, с. 534): «Так, Юлий Цезарь сообщает о том, что ему снилась половая связь с матерью; толкователь сновидений увидел в этой предсказание того, что он овладеет землею (матерью-землею). Столь же известно и изречение оракула, данное им Тарквинием:
[80]
тому из них достанется господство над Римом, кто первый поцелует мать (osculum matri fulerit), что казалось Бруту указанием ва мать-землю (terrain osculo contigit, scilicet guod ea commuia mater omnium mortalium esset. Livins. I, LXI).
Эти мифы и толкования указывают на вполне правильный психологический вывод. Я убедился в том, однако, что лица, которых почему-то выделяла в детстве мать, обнаруживают в последующей жизни ту особую самоуверенность и тот непоколебимый оптимизм, который нередко кажется геройским и действительно создает этим субъектам успех в жизни.
Бывают сновидения о местностях и ландшафтах, о которых спящий еще в самом сновидении утверждает категорически: «Там я уже был когда-то!» Эта местность всегда – половая сфера матери; и, удивительно, ни об одном месте человек не может с такой уверенностью утверждать, что он был там, как именно об этом.
В основе большого числа сновидений, сопряженных обычно с чувством страха и имеющих своим содержанием прохождение по узким улицам и плавание в воде, лежат мысли об утробной жизни, о пребывании в утробе матери и об акте рождения. Я приведу здесь сновидение одного молодого человека, который в воображении пользуется пребыванием в материнской утробе для наблюдения за коитусом родителей:
«Он находится в глубокой шахте: в ней окно, как в Земмерингском туннеле. Через это окно он видит сначала какой-то пустой ландшафт, но вслед за ним сам составляет в своем воображении картину, которая и заполняет пустоту. Картина изображает собою пашню, взрыхляемую плугом. Он идет дальше, видит раскрытую книгу по педагогике… и удивляется, что она уделяет такое внимание сексуальному чувству (ребенка). При этом он вспоминает обо мне».
[81]
Другое сновидение принадлежит моей пациентке; оно сослужило особую службу для ее дальнейшего лечения.
«Она живет на даче; однажды ночью она бросается в темную воду озера в том месте, где бледная луна отражается на гладкой поверхности».
Сновидения этого рода – сновидения о родах; смысл их становится ясным, если факт, содержащийся в ясном содержании их, превратить в его противоположность, то есть вместо «броситься в воду» – «выйти из воды», иначе говоря, родиться. Что же, однако, означает «родиться» в той местности, где она живет на даче? Я спрашиваю ее, и она, не колеблясь, отвечает: «Разве лечение не переродило меня?» Таким образом сновидение это содержит в себе предложение продолжить лечение и на даче, то есть посещать ее и там; оно содержит, быть может, также и довольно неясный намек на желание самой стать матерью. Значение фантазий и бессознательных мыслей о пребывании в материнской утробе изучено мною во всей полноте лишь недавно. Все они содержат как разъяснения боязни людей быть похороненными заживо,
[82]
так и глубокое бессознательное обоснование веры в загробную жизнь, которая представляет собою лишь продолжение в будущем загадочной жизни до рождения. Акт рождения, впрочем, лишь первое ощущение страха, а вместе с тем и источник такого ощущения.
Другое сновидение о родах вместе с его толкованием я заимствую из книги Джонса (95):
«Она стояла на берегу моря и следила за маленьким мальчиком, по-видимому ее сыном, который плескался в воде. Он зашел в воду так далеко, что она совсем покрыла его, и она видела теперь лишь его голову, которая двигалась взад и вперед по поверхности воды. Неожиданно картина эта превратилась в переполненный народом зал отеля. Муж ее уходит, и она „вступает в разговор“ с каким-то чужим господином».
