– Я не стану плакать, я не стану плакать… – твердила себе под нос Арика, пробираясь к выходу. Она тащила за собой тяжеленный камень, не обращая внимания на то, как больно цепь врезается в ее маленькие ладони.
Снаружи раздался приглушенный крик, еще один, затем визг, ругань – и все стихло.
Арика прибавила ходу, насколько это возможно с камнем, прикованным к ноге. Наконец она ощутила босыми ногами легкий, едва заметный сквозняк. Почти сразу рука, которую она благоразумно выставила вперед, наткнулась на стену. Девочка принялась ощупывать поверхность. Вначале ее пальцы не находили ничего интересного, но затем она обнаружила углубление. Вскоре нашлась и щель, откуда шел сквозняк.
Похоже, вместо двери Ютул использовал огромный плоский камень, который отодвигал в сторону, когда ему требовалось войти в жилище или выйти из него.
Арика попыталась сдвинуть глыбу с места, но, естественно, та даже не шелохнулась.
– Эй! – крикнула девочка.
Тишина.
– Эй! Я здесь! Помогите!
Снова тишина.
– Кто-нибудь! – закричала она изо всех сил, тарабаня кулачками по камню.
Никакого ответа.
– Я не стану плакать, я не стану плакать, – твердила девочка, – я не стану…
Больше не в силах сдерживаться, Арика разрыдалась. Она плакала до тех пор, пока слезы не иссякли, но даже потом еще долго всхлипывала во мраке. Наконец, волоча за собой камень, она доползла до соломенного матраса, свернулась клубочком и уснула. Но перед тем, как погрузиться в сон, Арика дала себе обещание, которое твердо намеревалась сдержать.
– Я обязательно сбегу! – вслух сказала она.
***
– Я обязательно сбегу! – прорычал Кир. Он был так зол, что шерсть вздыбилась, а по загривку то и дело пробегали электрические разряды.
Бесенок снова попытался содрать с себя ошейник, к которому крепилась цепь, затем порвать саму цепь, оторвать цепь от кольца, вбитого в тяжеленный валун, подняться в воздух вместе с валуном, и наконец – просто сдвинуть камень с места. Как и в предыдущие десять попыток освободиться, эта тоже оказалась напрасной. И цепь, и кольцо, и ошейник держались крепко, а валун даже не шелохнулся.
В ярости Кир пнул миску с наполовину обглоданными костями. Подумать только – его, словно какую-то псину, посадили на цепь и кормят объедками!
– Ну, погоди, – бормотал бесенок, в возбуждении бегая взад-вперед, отчего цепь тихонько позвякивала, – покажись мне только! Уж тогда я тебе покажу, что значит приручить молнию!
Тут огромный камень, закрывающий вход в пещеру, задрожал и пришел в движение. Похоже, настало время познакомиться с таинственным похитителем.
В предвкушении Кир обнажил клыки, затем свернулся клубочком и притворился спящим, осторожно поглядывая сквозь неплотно прикрытые веки. Вот камень откатился в сторону, открыв темный зев пещеры, и порог переступила ножища, обутая в потрепанный сапог. Вот к первой ноге присоединилась вторая. На этой сапог был изношен еще сильнее: подошва спереди начала отваливаться, а сквозь дыру виднелись пальцы. Вот сапоги, тяжело ступая, подошли прямо к Киру. Своими чуткими ушами бесенок слышал дыхание существа.
Вот похититель наклонился, и… Голубая молния метнулась от Кира прямо в дыру в сапоге!
– А-а-ай! – заорал неизвестный, когда бесенок разрядил в него сразу половину накопленного заряда. – Ой! – вторая молния попала точно в цель.
В воздухе запахло паленым. Кир вскочил на ноги, раздуваясь, накапливая энергию для следующего выстрела. Прежде чем он успел его выпустить, тяжелая рука отвесила ему такую оплеуху, что в голове зазвенело. Огромная лапища схватила за ошейник, и Кир почувствовал, что взлетает без всякой помощи крыльев.
На него уставилось безобразное лицо с большими и круглыми глазами.
– Плохой пес! Кусачий пес, – проревел похититель. – Ничего! Ютул научит песика быть хорошим!
Похититель грубо швырнул Кира на землю. Падение выбило у бесенка воздух из легких и желание продолжать эту драку.
– Песик будет голодный, – строго, но не злобно сказал Ютул, – будет голодный, пока не станет хорошим.
Уже теряя сознание, Кир увидел, как великан скрывается в гуще деревьев. Затем тьма накрыла бесенка целиком.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Проснувшись, Арика увидела, что из-за камня, по-прежнему загораживающего вход, внутрь пещеры пробивается свет. Значит, уже рассвело. Значит, прошел целый день и целая ночь с тех пор, как она ушла из дому. По утрам она обычно готовила отцу завтрак, чтобы тот мог поспать подольше. Кто же теперь будет ему стряпать? Да и до еды ли сейчас отцу? Наверное, он места себе не находит. А, может, уже отправился в лес на ее поиски.
Арика охнула. Только бы не ночью!
А что, если он попал в беду? Наткнулся на медведя или стаю волков? Или на него напали воины из другого племени, того, что за рекой? А даже если ему и удастся выследить ее – что тогда? Отец сильный и отважный, но даже он не одолеет этого великана. Вон какой громила – двигает гигантский камень, словно пушинку.
Арика попыталась отогнать тяжелые мысли, которые множились, словно крысы, ворующие урожай. Пустые переживания лишь плодят проблемы. Так отец говорил. А проблем у нее и без того хватало.
– Уверена, с ним все будет в порядке, – произнесла Арика вслух, убеждая саму себя, и постаралась запихнуть все тревожные мысли, всех крыс, в самые глубины своего сознания; помешать им уничтожить ту единственную способность, которая может ее спасти – способность думать.
Девочка решила еще раз изучить свою темницу – авось найдется что-то полезное. Теперь, по крайней мере, она могла ее разглядеть.
Пещера была довольно большой – в такой поместился бы весь дом Арики вместе с хлевом. В центре стоял грубо сложенный очаг, угли в котором уже остыли. А судя по количеству золы, вываливающейся наружу, не чистили его очень и очень давно. Возле стены, справа от очага, лежал примятый соломенный матрас, похожий на тот, на котором Арика провела ночь, только в несколько раз больше. Видимо, принадлежал хозяину жилища. Рядом горой были свалены шкуры животных.
У противоположной стены ютился обеденный стол, сколоченный не слишком умелым плотником – ножки разной толщины и даже длины, ошкурен плохо – того и гляди занозу заработаешь. На столе одна тарелка, кружка и плетеная корзинка. Чуть поодаль от стола к стене были прибиты такие же кривые и косые полки с посудой.
Взгляд девочки задержался на посуде.
Чего там только не было: кружки, тарелки, чашки, плошки самых разных форм, цветов и размеров! Простые деревянные чаши соседствовали с изящными фарфоровыми тарелками. Рядом с грубыми глиняными горшками стояли воздушные бокалы из хрусталя. Сперва Арика подумала, что владелец всего этого добра коллекционирует посуду, но вся утварь была грязная и пыльная, со следами жира и сажи. На многих столовых приборах красовались трещины и выщербины.
