Три названных автора очень отличаются друг от друга. Никакой прозаический пересказ не способен дать представление о мастерстве Пиндара, разве что отчасти указывает на его исключительный талант создавать живые, красочные, чрезвычайно подробные описания. Тем, кто читал «Энеиду», Аполлоний напомнит Вергилия. Сравнение образа Медеи у Еврипида с Медеей Аполлония и Дидоной Вергилия помогает понять, что такое греческая трагедия.
* * *
Первым героем Эллады, отправившимся в дальние земли, был предводитель похода за золотым руном. Считается, что он на целое поколение опередил самого знаменитого греческого путешественника — Одиссея. Поход, разумеется, совершался по воде. Реки, озера, моря были тогда единственными путями сообщения, других больших дорог не существовало. Водная стихия таила множество угроз для странствующего человека, но опасности подстерегали его и на суше. В темноте никто не отваживался плыть, а любое место, где удавалось пристать на ночь, могло оказаться логовом чудовища или владением могущественного чародея, встреча с которыми грозила бедами пострашнее бури и кораблекрушения. Для путешествий, особенно за пределами Греции, требовалась недюжинная храбрость.
Лучшим доказательством тому служат злоключения участников плавания за золотым руном на корабле «Арго». Вряд ли кому-то еще из мореплавателей довелось пережить столько разных бед и невзгод. Но все аргонавты были прославленными героями, некоторые величайшими в Греции, так что испытания выпали им под стать.
Рассказ о золотом руне начинается с того, что греческий царь Афамант прогнал свою постылую супругу и женился на другой — царевне Ино. Первая жена, Нефела, очень боялась (и небезосновательно) за двух своих детей, особенно за мальчика, Фрикса, от которого мачеха могла избавиться, освобождая дорогу к трону собственному отпрыску. Вторая жена происходила из благородной семьи. Отцом ее был славный фиванский царь Кадм, мать и три сестры вели жизнь безупречную и праведную. Ино, увы, оказалась другой. Она и вправду вознамерилась сжить пасынка со свету и тщательно все продумала. Перед самым севом она сумела пробраться к запасам зерна и пережарить его, чтобы оно не взошло и хлеб не уродился. А когда царь отправил гонца к оракулу узнать, как справиться с этой напастью, Ино (скорее всего, прибегнув к подкупу) уговорила посланца объявить, что оракул предрек земле оставаться бесплодной до тех пор, пока не принесут в жертву юного царевича.
Напуганный голодом и бескормицей народ вынудил царя согласиться на заклание сына. В более поздние времена мысль о подобном жертвоприношении ужасала греков не меньше, чем нас, поэтому, когда оно играло сюжетообразующую роль, ситуацию почти всегда старались как-то смягчить и исправить. В дошедшей до нас версии мифа к жертвенному алтарю, откуда ни возьмись, прискакал дивный баран с шерстью из чистого золота, подхватил царевича с сестрой на спину и умчал по воздуху прочь. Златорунного спасителя послал Гермес в ответ на мольбы Нефелы.
При переправе через пролив, разделяющий Европу и Азию, царевна, которую звали Гелла, не удержалась на баране, упала в воду и утонула. С тех пор пролив носит ее имя — Геллеспонт, море Геллы. Царевич же был благополучно доставлен в Колхиду, на берег Понта Аксинского, «негостеприимного моря» (Черного, тогда еще не переименованного в Понт Эвксинский — «гостеприимное море»). Колхи были народом суровым, но Фрикса приняли по-доброму, а их правитель Ээт годы спустя отдал ему в жены одну из своих дочерей. Казалось бы, странно в благодарность за спасение приносить в жертву Зевсу того самого барана, который тебя спас, но именно так Фрикс и поступил, а драгоценное золотое руно отдал царю Ээту.
У Фрикса имелся дядя Эсон, который по законному праву должен был править одним из греческих городов — Иолком, но власть захватил сводный брат Эсона Пелий. Сын и законный наследник свергнутого царя, Ясон, в младенчестве был тайно переправлен в безопасное место, где и вырос, а став взрослым, храбро явился отвоевывать царство у своего злокозненного сородича.
Узурпатору Пелию оракул предсказал гибель от рук родни и велел опасаться человека, обутого в одну сандалию. В должное время именно такой человек и явился в Иолк. Он был бос на одну ногу, больше в его облике не замечалось ни малейшего изъяна: одежда плотно облегала крепкое тело, подчеркивая мощь и стать, плечи покрывала шкура леопарда на случай дождя, по спине струился сверкающий каскад ни разу не стриженных кудрей. Красавец пересек город напрямик и без страха вышел на рыночную площадь, в этот час полную народа.
Никто не знал его, но тут и там при взгляде на ладного юношу начинали перешептываться: «Ужели сам Аполлон? Или супруг Афродиты? Не может быть, чтобы кто-то из доблестных сыновей Посейдона, ведь их уже нет в живых». Когда слухи дошли до Пелия, тот стремглав примчался и похолодел от страха, заметив у незнакомца сандалию только на одной ноге. Но виду не подал, а спрятав ужас в сердце, принялся расспрашивать: «Из какой ты земли, странник? <…> Не пятнай себя мерзкой ложью: назови свой род»
[163]. Тот ответил учтиво:
Я пришел в мой край
Принять недолжно правимый удел моего отца,
Древнюю честь от Зевса…
Ибо дошло до меня, что беззаконный Пелий…
Силою обездолил правовластного родителя моего.
<…> Я — сын Эсона,
Я пришел в нечуждую землю, как свой к своим…
мне имя — Ясон.
<…> Не нам делить
Медью мечей и дротов
Великую почесть пращуров.
Ни овцы,
Ни рыжие паствы быков,
Ни все поля, которые ты пасешь,
Отнятым у моих родителей сдабривая твое добро,
Не печалят меня: бери их!
Но царский посох и трон…
Оставь их мне,
Чтобы новое зло не встало от них.
Пелий не стал возражать, но сказал, что нужно выполнить волю оракула — привезти в Иолк золотое руно и таким образом вернуть на родину душу Фрикса, умершего на чужбине. Это обеспечит благоденствие их роду. Самому ему совершить сей подвиг не позволяют года. Вся надежда на Ясона.
…Вокруг меня
Старческая уже витает доля,
А в тебе
Только что вскипает юношеский цвет, —
И тебе одному под силу
Рассеять гнев подземных богов:
Ибо Фрикс повелел
Вызволить его душу с Эетова одра
И увести глубокорунный покров…
<…> Прими тот подвиг,
И я клянусь:
Будешь ты царствовать и властвовать!
Порукой — Зевс,
Родитель — свидетелем!
Он предлагал это Ясону, свято веря, что из такого похода невозможно вернуться живым.
Ясона же мысль отправиться в далекое опасное путешествие привела в восторг. Он согласился и попросил объявить повсюду, что набирает спутников в плавание. Цвет молодежи со всей Греции охотно откликнулся на зов. К Ясону захотели присоединиться лучшие из лучших, в том числе величайший из всех героев Геракл, непревзойденный музыкант Орфей, братья Кастор и Полидевк, отец Ахилла Пелей и многие другие. Это Гера, покровительница Ясона, зажгла в сердце каждого из молодых людей желание даже в смерти «меж сверстных своих искать крепчайшее зелье — доблесть», а не вести спокойную, безмятежную жизнь дома под родительской опекой. «Арго» поднял парус. Ясон, взяв золотой кубок, окропил вином море, как велит обычай, и воззвал к Зевсу-громовержцу, метателю молний, прося сделать недолгим их путь.
