— Жалко, — сказал Ромашов.
— Не то слово, — сказал Глеб. Ему действительно было жаль рыжего мародера, и он про себя подивился тому, что до сих пор не утратил способности жалеть тех, кого погубила собственная глупость в сочетании с неудачно сложившимися обстоятельствами. То же, кстати, касалось и Ромашова, который, хоть и никогда не работал киллером, повидал как-нибудь не меньше покойников, чем агент по кличке Слепой.
Вторя его невеселым мыслям, в отдалении жалобно вскрикнул маневровый тепловоз.
— Пошли кого-нибудь из своих бездельников, — нарочито грубо сказал Глеб, — пусть выловят его оттуда. Хватит ему уже в говне плавать.
— Угу, — сказал Ромашов и повысил голос, отдавая приказы. Сиверов с удовлетворением отметил, что одним из двух бедняг, которым довелось лезть в канализацию вылавливать труп, был его хороший знакомый, сержант Прокопов.
— А у тебя здесь что? — спросил Глеб, кивая в сторону «бентли».
— Два «двухсотых», — по-военному ответил Ромашов. — Я еще надеялся, что это совпадение, но теперь…
— А что такое? — спросил Слепой, почти наверняка зная, каким будет ответ.
— Гильзы, — сказал Ромашов. — Всего одна от «тэтэшки» и целых восемь штук, полная обойма, от пистолета сорок пятого калибра. И обойма пустая тут же, рядышком. Обойма, кстати, от старого армейского «кольта», как ты и говорил. Экспертиза, конечно, свое слово скажет, но, по-моему, стволы те же. Потому что…
— Таких совпадений не бывает, — закончил за него Глеб. — А кто убитые? Случайные прохожие?
— Личности пока не установлены, — сказал подполковник. — Мы только что приступили к осмотру. Хотя насчет случайных прохожих я сильно сомневаюсь. Чтобы случайно въехать на «бентли» на этот танкодром, надо очень крепко обкуриться. А эти ребята на торчков не похожи.
— Гараж?.. — предположил Сиверов, кивая на ворота кооператива, возле которых переминался с ноги на ногу и разводил руками, давая показания типа «ничего не видел, ничего не знаю», заспанный ночной сторож.
— «Бентли» в этой дыре? — возразил Ромашов. — Нет, брат, по этим господам сразу видно, что они уже очень давно не летают эконом-классом.
Глеб покосился на мятый пиджак подполковника и его вздувшиеся пузырями на коленях брюки, но промолчал. У него вдруг появилось ощущение, что он попусту теряет время и что гораздо умнее сейчас было бы отправиться домой, принять душ и завалиться спать. Выражение «их давно и след простыл» вдруг обрело реальный, физически ощутимый смысл; Сиверов будто наяву видел, как слабый ночной ветерок разносит во все стороны последние молекулы оставленного преступниками запаха.
Так, думая каждый о своем, они подошли к золотистому «бентли». Тут было все: лужи крови, битое в мелкую крошку стекло, похожее на оставленный внезапно налетевшей летней бурей подтаявший град, свисающие мертвыми змеями резиновые уплотнители окон и, конечно же, трупы. Уже извлеченные из своей роскошной золотистой гробницы, но еще не упакованные в черные целлофановые мешки, они лежали в ломкой сухой траве, глядя в мутно-желтое ночное небо города-героя Москвы широко открытыми, бессмысленными, как стеклянные пуговицы, глазами.
— Ну, что тут у вас? — отрывисто спросил Ромашов, бросив быстрый взгляд на тела.
— Есть документы, товарищ подполковник, — ответил верткий чернявый криминалист, раскладывая на багажнике расстрелянной машины уже упакованные в прозрачный полиэтилен вещдоки — пластиковые кредитные карты, водительские удостоверения и даже паспорта.
— Богатый улов, — заметил Ромашов. — Ребята явно не ожидали, что их станут мочить, иначе оставили бы дома хотя бы кредитные карточки.
— Тот, что справа, — тоном экскурсовода сообщил криминалист, — некто Гронский, Александр Антонович…
— Погоди, — сказал Ромашов. — Это который Гронский? Банкир, что ли?
— Он самый, — сказал Слепой, в электронной картотеке которого господин Гронский давно числился по разряду потенциальных клиентов. — Отгулял наш Саша, земля ему битым стеклом.
— Вот это он сжимал в кулаке, — продолжал криминалист, выкладывая на багажник новый полиэтиленовый пакетик.
В пакетике лежал короткий обрывок грубо склепанной золотой цепочки, к концу которого был прикреплен тонкий золотой лепесток. Глебу немедленно вспомнился головной убор, который покойный Дмитрий Крестовский пытался сбыть коллекционеру Маевскому. Он посмотрел на Ромашова и понял, что та же мысль посетила и подполковника.
— А?.. — сказал он.
— Черт его знает, — рассеянно отозвался Ромашов. — Поживем — увидим.
— Второй — Солоницын Сергей Витальевич, — снова заговорил криминалист. — При нем было удостоверение начальника службы безопасности банка, которым управлял Гронский.
Глеб покосился на труп с дырой между глаз, и тут позади него кто-то негромко охнул.
— Това-а-а-арищ подполковник, — с огромным изумлением пропел незаметно подошедший капитан Журавлев, — так я же его знаю! Это же тот самый отморозок, который протаранил нас у входа в подвал! Ну, точно, он! Такая сволочь!.. Я думал, у меня после этого никогда детей не будет…
— Так, — многозначительно произнес Сиверов.
— Ага, — поддакнул Ромашов. — Все одно к одному. Даже неинтересно.
— А раньше было интересно? — спросил Глеб.
Ромашов открыл рот, чтобы что-то ответить, но передумал и промолчал.
Глава 18
К тому моменту, как из колодца показалась голова Медведя, Злой уже успел скинуть с себя провонявший канализацией комбинезон и даже спрятать в сумку с золотом ментовский автомат. В неверном свете горевших поодаль фонарей мятые складки на его костюме совсем не бросались в глаза, и Злой выглядел, как всегда, элегантным и подтянутым — хоть сейчас заступай на дежурство в вестибюле банка. Правда, щеки и подбородок у него потемнели и сделались шершавыми от подросшей щетины, но это, в конце концов, могло сойти за стиль.
Пока Медведь сбрасывал комбинезон и непромокаемые сапоги, Злой стоял на стреме с пистолетом в одной руке и тяжелой сумкой в другой. Покончив с переодеванием, Медведь подошел и стал рядом — тоже с сумкой и пистолетом, напоминая слегка увеличенное и искаженное отражение своего напарника в кривом зеркале. Они немного постояли так, не без удовольствия глядя на городские огни и вдыхая теплый, пахнущий мазутом, соляркой, пылью и разогретыми травами воздух, а потом Медведь сунул «кольт» под мышку и полез в карман с явным и недвусмысленным намерением достать мобильный телефон.
— Погоди, — терпеливо остановил его Злой. — Сначала транспорт.
— А чего транспорт? Звякнем Витальевичу, вот тебе и транспорт…
— Угу, — сказал Злой. — Катафалк.
— Опять ты с этой шнягой, — уныло протянул Медведь. — Ну с чего ты взял?.. Это, братан самая настоящая… как ее… ну, когда шариков в башке не хватает и повсюду враги мерещатся…
