Давайте вместе перелистаем выпуски Международного журнала по лечебному психоанализу, в которых с 1913 г. собраны ведущие работы в нашей области. В первых томах вы найдете постоянную рубрику «О толковании сновидений» с многочисленными статьями по различным аспектам теории сновидений. Но чем дальше, тем реже будут попадаться такие статьи, пока постоянная рубрика не исчезнет совсем. Аналитики ведут себя так, как будто им больше нечего сказать о сновидении, как будто разработка теории сновидений полностью завершена. Но если вы спросите, что думают о толковании сновидений лица, стоящие несколько в стороне, — многочисленные психиатры и психотерапевты, греющие руки у нашего костра, кстати, даже не считая нужным поблагодарить за гостеприимство, так называемые образованные люди, которые имеют обыкновение подхватывать научные сенсации, литераторы и широкая публика, то ответ будет еще менее утешительным. Некоторые положения стали общеизвестны, среди них и такие, которых мы никогда не выдвигали, как, например, тезис о том, что все сновидения будто бы носят сексуальный характер, а такие важные вещи, как принципиальное различие между явным содержанием сновидения и его скрытыми мыслями, или положение, согласно которому сновидения, сопровождающиеся страхами, не противоречат такой функции сновидения, как исполнение желаний, или невозможность толкования сновидения, если не располагаешь относящимися к нему ассоциациями видевшего сон, и прежде всего вывод о том, что сутью сновидения является процесс работы сновидения, — все это от всеобщего сознания, по видимому, почти так же далеко, как и тридцать лет тому назад. Я имею право говорить так, потому что за это время получил бесчисленное множество писем, авторы которых предлагают сновидения для толкования или требуют сведений о природе сновидения, утверждая, что прочли Толкование сновидений (1900а), и все таки выдавая в каждом предложении свое полное непонимание нашей теории сновидений. Это побуждает нас еще раз последовательно изложить все, что мы знаем о сновидениях. Вы помните, что в прошлый раз мы посвятили целый ряд лекций тому, чтобы показать, как мы пришли к пониманию этого до сих пор еще не объясненного психического феномена.
Итак, если нам кто то, например пациент, во время психоанализа рассказывает о каком то своем сновидении, мы предполагаем, что он делает нам одно из тех сообщений, к которым его обязывает лечение аналитическим методом. Правда, сообщение неподходящими средствами, ведь само по себе сновидение не является социальным проявлением или средством общения. Мы ведь тоже не понимаем, что нам хотел сказать видевший сон, да и сам он знает это не лучше. Здесь нам необходимо сразу же принять решение: или, как уверяют нас врачи непсихоаналитики, сновидение свидетельствует о том, что видевший сон просто плохо спал, что не все части его мозга одинаково оказались в состоянии покоя, что отдельные его участки под влиянием неизвестных раздражителей продолжали работать и делали это весьма несовершенным образом. Если это так, то мы вправе не заниматься больше этим бесполезным продуктом психики, мешающим ночному сну. Что полезного для наших целей можно ожидать от его исследования? Или же, заметим себе, мы заранее принимаем другое решение. Мы предполагаем, постулируем — признаюсь, достаточно произвольно, что даже это непонятное сновидение является полноправным, осмысленным и весьма значимым психическим актом, который мы можем использовать при анализе как еще одно сообщение пациента. Правы ли мы, покажет только успешность исследования. Если нам удастся превратить сновидение в такое значимое высказывание, то перед нами, очевидно, откроется перспектива узнать новое, получить сообщения такого характера, которые иначе остались бы для нас недоступными.
Ну а теперь перед нами встают все трудности поставленной задачи и загадки рассматриваемой проблемы. Каким же образом превратить сновидение в такое нормальное сообщение и как объяснить тот факт, что часть высказываний пациента принимает непонятную как для него, так и для нас форму?
Вы видите, уважаемые дамы и господа, что на этот раз я иду путем не генетического, а догматического изложения. Первым нашим шагом будет новая установка по отношению к проблеме сновидения благодаря введению двух новых понятий, названий. То, что называют сновидением, мы называем текстом сновидения, или явным сновидением, а то, что мы ищем, предполагаем, так сказать, за сновидением, — скрытыми мыслями сновидения. Обе наши задачи мы можем сформулировать далее следующим образом: мы должны явное сновидение превратить в скрытое и представить себе, каким образом в душевной жизни видящего сон это последнее становится первым. Первая часть работы — практическая, это задача толкования сновидений, требующая определенной техники; вторая — теоретическая, она должна объяснить предполагаемый процесс работы сновидения и может быть только теорией. И технику толкования сновидений, и теорию работы сновидения следует создать заново.
С чего же мы начнем? Я полагаю, с техники толкования сновидений; это будет нагляднее и произведет на вас более живое впечатление.
Итак, пациент рассказал сновидение, которое мы должны истолковать. Мы его спокойно выслушали, не пускаясь в размышления. Что мы делаем сначала? Постараемся менее всего заботиться о том, что услышали, т. е. о явном сновидении. Конечно, это явное сновидение обладает всевозможными свойствами, которые нам отнюдь не безразличны. Оно может быть связным, четким по композиции, как поэтическое произведение, или непонятно запутанным, почти как бред, может содержать элементы абсурдного или остроты и кажущиеся глубокими умозаключения, оно может быть для видевшего сон ясным и отчетливым или смутным и расплывчатым, его образы могут обнаружить полную силу чувственных восприятий или быть как тени, как неясное дуновение, в одном сновидении могут сойтись самые различные признаки, присущие разным вещам, наконец, сновидение может быть окрашено в индифферентный эмоциональный тон или сопровождаться сильнейшими радостными или неприятными эмоциями — не думайте, что мы не придаем никакого значения этому бесконечному многообразию явного сновидения, позднее мы к нему вернемся и найдем в нем очень много ценного для толкования, но пока оставим его и пойдем тем главным путем, который ведет нас к толкованию сновидения. Это значит, что мы потребуем от видевшего сон освободиться от впечатления явного сновидения, направив его внимание от целого к отдельным фрагментам содержания сновидения и предложив сообщить нам по порядку, что ему приходит в голову по поводу каждого из этих фрагментов, какие у него возникают ассоциации, если он рассмотрит их в отдельности.
Неправда ли, это особая техника, а не привычный способ обращения с сообщением или высказыванием? Вы догадываетесь, конечно, что за этим приемом кроются предпосылки, которые еще не были высказаны. Но пойдем дальше. В какой последовательности мы предлагаем пациенту рассматривать фрагменты его сновидения? Здесь перед нами открывается несколько путей. Мы можем придерживаться хронологического порядка, который вытекает из рассказа сновидения. Это, так сказать, самый строгий, классический метод. Или мы можем попросить видевшего сон найти сначала в сновидении остатки дневных впечатлений, потому что опыт учит нас, что почти в каждом сновидении всплывает какой то фрагмент воспоминания или намек на событие предшествующего сновидению дня, часто на несколько таких событий, и если мы последуем за этими связями, то часто сразу же найдем переход от кажущегося далеким мира сновидения к реальной жизни пациента. Или же мы предложим ему начать с тех элементов содержания сновидения, которые ему запомнились вследствие их особой отчетливости и чувственной силы. А нам известно, что как раз при помощи этих элементов ему будет особенно легко вызвать ассоциации. Безразлично, каким именно из этих способов мы получим искомые ассоциации.
