– Ну как это зачем… Надо же счет на твое имя открыть… Чтобы у тебя кредитка была, чтобы ты могла пойти в магазин и купить себе все, что захочешь…
– Да не надо, что вы! У меня же все есть… Правда, не надо!
– Зоя, не спорь! Зима на дворе, а ты ходишь в курточке! Надо обязательно приличную шубу купить!
– Да ну… Зачем мне шуба? У нас в институте почти все девчонки ходят в пуховиках… Куртка, джинсы, ботинки – нормальная одежда! Я так привыкла уже. Мне удобно.
– Ну, мало ли что удобно… В шубе тоже удобно. Вот увидишь, тебе понравится!
– Деточка, не спорь… – снова ласково дотронулась до нее сухой ладошкой Нина Захаровна. – Папа действительно правильные вещи говорит… Поверь мне, дорогая, что когда пару дней походишь в хорошей дорогой шубе, обратно в пуховик впрыгивать уже не захочется… Это как истина в последней инстанции, к этой истине каждая уважающая себя женщина подсознательно стремится.
– А я не стремлюсь! – дернула плечом Зоя. – И что с того?
– Да ты просто вредная девчонка, вот и все! – примирительно рассмеялась Нина Захаровна. – Рыжая, вредная, ух! Я в молодости такой же была! Огонь, а не девчонка!
– Да я вовсе не вредная, что вы… Я действительно не хочу никакую шубу, правда…
– Вредная, вредная! – поддержал Нину Захаровну отец. – Вот и Кирилл говорит, что ты ужасно вредная!
– Он что, жаловался на меня, да?
– Ну, не то чтобы жаловался… Просто огорчался немного. И если ты позволишь, я хотел у тебя спросить… Почему ты его так категорически отторгаешь, а?
– Ну, уж и категорически… Вовсе нет… Просто не хочу ничего обещать, и все. Просто он слишком напорист и сам ставит меня в такое положение… И вообще, я не готова! Я не понимаю, зачем торопить события! Мы едва знакомы, а он чуть ли не о свадьбе уже говорит!
– Но разве у вас нынче все по-другому? Это мы в свое время долго ухаживали, а у вас нынче… Все гораздо проще, по-моему…
– Ну, это у кого как.
– Он что, совсем тебе не нравится, да?
– Ну, не то чтобы совсем… Просто я не поняла еще. Да и не стараюсь особо понимать… Пусть все идет, как идет. Мы просто дружим, и все. Не более того.
– Жаль. Правда, жаль. Ведь он очень хороший, Зоенька. Очень надежный. И умный. И рассудительный.
– И воспитанный, и начитанный, и аккуратный всегда… – вставила свою реплику в разговор Нина Захаровна. – И музыку любит… Сейчас таких вообще не делают, штучный экземпляр…
– Да, именно так, штучный экземпляр… – задумчиво повторил за матерью Петр Аркадьевич. – И жалко будет, если… В общем, не скрою от тебя, Зоенька: мне бы очень хотелось тебя с ним видеть. Вы были бы прекрасной парой, занимались бы одним делом… Семейный бизнес – что может быть в этом плохого? Сейчас многие так выстраивают свою жизнь… Никому страсти-мордасти не нужны, главное, чтобы достаток был и уверенность друг в друге. Это дает тот самый душевный покой, которого так не хватает… А страсти-мордасти этот покой окончательно уничтожают, делают из человека жалкого неврастеника. Нет, правда ведь, в этом что-то есть, согласись? Какое-то рациональное зерно? Когда идешь по жизни с надежным и преданным человеком… Когда занимаешься с ним общим делом… Так что подумай хорошо, Зоенька… Подумай…
Серебряная вилка выскользнула из ее рук и со звоном упала на дубовый паркет. Нина Захаровна вздрогнула, а отец посмотрел на нее очень внимательно. И вдруг спросил тихо:
– Ты сердишься, да? Сердишься, что мы с мамой пытаемся устроить твою личную жизнь? Считаешь, что у нас нет такого права, да?
– Нет, я не сержусь. Не сержусь, но… Как-то очень быстро меняется моя жизнь, и я не привыкла… Вернее, не могу пока привыкнуть, извините…
– Да, я понимаю, – покачал головой отец. – Я и впрямь тороплю события, наверное. Это оттого, что мне очень хочется наверстать свое непрожитое отцовство, и не суди меня за это очень строго, пожалуйста. Я ведь будто заново жить начал… И мне так хочется, чтобы ты поскорее ко мне привыкла, меня приняла! И бабушку тоже приняла… А может, ты сюда жить переедешь, а, Зоенька? Когда все вместе, все рядом… Когда по утрам совместный завтрак, а вечером ужин… А почему нет, сама подумай? Это хорошая мысль…
– Да, это теперь и твой дом, деточка, – сложила свои сухие лапки в горсточку Нина Захаровна, так что жест получился немного умоляющий, почти оперный. – Так действительно было бы лучше, поверь… Не дичись, подумай, прими правильное решение!
Зоя смотрела на них, чувствуя, как растет давешняя неловкость, та самая, которая не давала покоя в разговоре с Кириллом. Ну что они так торопят события, честное слово? Почему ставят ее все время в дурацкое, почти безвыходное положение? Направо пойдешь – хорошей будешь, налево пойдешь – плохой будешь? В конце концов, это ведь ей решать, куда пойти, направо или налево… Или посередке застрять, как сейчас, когда, кроме «извините-простите», и ответить нечего…
– Спасибо… Спасибо, конечно. Да, может быть, я перееду к вам… Но только не сейчас, не в ближайшее время… – залопотала она испуганно, отводя глаза в сторону.
– Да кто ж говорит, что непременно сейчас? Что ты! Сейчас мы с тобой другим делом займемся, дорогая… – загадочно произнесла Нина Захаровна, поднимаясь из-за стола. – Погоди-ка, я удалюсь на минуточку…
Она медленно ушла в свою комнату, а отец, глядя на нее просительно, проговорил быстрым шепотком:
– Мама так счастлива в последнее время… Прямо не узнаю ее… Ты уж не обижай ее, Зоенька, ладно? Я думаю, она хочет тебе подарок сделать, не отказывайся, пожалуйста… Зачем ее обижать, правда?
Нина Захаровна и впрямь вернулась с очень красивой шкатулкой, торжественно поставила ее перед собой, так же торжественно открыла, извлекла синюю бархатную коробку, протянула ее Зое:
– Вот, глянь-ка… Это аметисты. Кольцо, серьги, колье. Ну-ка, приложи к себе…
Зоя осторожно взяла колье, неуклюже приложила к груди. Нина Захаровна глянула оценивающе, сделала губы скобкой, помотала головой из стороны в сторону:
– Нет, не твое… Аметисты чудесные, но цвет не твой… Да, тебе лучше изумруды подойдут – зелень к рыжине… Как я сразу не догадалась! Вот, примерь…
И она выудила из шкатулки другую коробочку, протянула ее Зое. Та открыла… И даже зажмурилась от увиденного великолепия. Такие изумруды она только на картинках в журналах видела… Длинные серьги, кольцо, тоненькая россыпь камешков в ожерелье. Жуть как красиво…
– Надень! – потребовала Нина Захаровна, с улыбкой наблюдая за ее реакцией. – Тебе ведь нравится, правда?
– Конечно, нравится… Кому ж не понравится? Но…
– Надень, Зоенька… – тихо попросил отец. – Пожалуйста…
Зоя дрожащими пальцами вдела в уши серьги, застегнула на шее замок ожерелья. И кольцо сразу село на безымянный палец, размер в размер, будто всегда там и было… Поправила ладонью вихорки на голове, смущенно глянула на отца и бабушку.
