– Ну да, сделал…
– А ты?
– А я отказала, бабушка.
– Да почему?!
– Давай не сейчас, ладно? Давай потом поговорим? Сейчас мне Маргаритку кормить надо…
И Роза ушла вместе с дочкой в свою комнату, на ходу расстегивая пуговки на блузке. Роза Федоровна осталась стоять в прихожей, горестно разведя руки в стороны… Да что это такое, а? Что внучка о себе думает? Какого журавля в небе ждет? Улетел тот журавль, и думать забыть о нем надо… И синицу из рук выпустила зачем-то… Не понимает того по молодости, что любая синица в руках, даже самая простенькая, все равно лучше женского одиночества…
Так она и заявила с обидой внучке, когда та уложила вечером Маргаритку спать. Еще и прибавила с укором:
– Ты думаешь, я старая и ничего в вашей современной жизни не понимаю, да? Скажешь, это в наши времена обязательно надо было замуж выйти, а теперь вовсе необязательно? Но ведь это кому как, Розочка, что ты… Кто-то и один может прожить свою жизнь, и никого ему рядом не надо… Вот как Лизина Маринка, например! А ты другая, тебе очень трудно будет одной…
– Я знаю, что трудно, бабушка. Но я по-другому жить уже не смогу… Я люблю его, понимаешь?
– Да кого, господи? Кого?
– Да ты же знаешь, зачем спрашиваешь…
– Но разве можно любить призрак? А он ведь призрак, пойми! Ты видела его всего один раз! Это была ошибка твоя, сама ж так говоришь!
– От призраков дети не рождаются, бабушка. Да и пусть он будет призраком, я не против. Я призрака буду любить, мне этой любви на всю мою жизнь хватит.
– Розочка, что ты говоришь… Да ведь это такие глупости, что у меня и слов нужных не находится! Да разве так можно, что ты?
– Можно, бабушка. Наверное, я в этом на маму похожа. Она ведь тоже… Как полюбила одного мужчину, так и верна своей любви всю жизнь… Она даже предпочла его, любимого, своей дочери… То есть его выбрала, а не меня.
– И что? Ты считаешь, что это правильно, что ли?
– Да ничего я не считаю. Я просто люблю. И… прости меня, бабушка, пожалуйста… Ну такая вот я у тебя глупая, что ж теперь поделаешь? Прости…
Глаза у Розочки наполнились слезами, и она шмыгнула носом, отворачивая от Розы Федоровны лицо. Потом проговорила тихо:
– Я спать пойду, бабушка… Устала за сегодняшний день…
– Иди, что ж… – тяжко вздохнула Роза Федоровна.
Роза ушла, а она осталась на кухне – додумывать свои невеселые думы. Впрочем, через какое-то время они сами собой оформились во вполне конкретные планы… Почти наполеоновские… А почему бы и нет? Ведь Наполеон тоже был человеком, как все… И тоже бы, наверное, хотел счастья своим внукам и правнукам…
* * *
Уже следующим утром Роза Федоровна отправилась в тайный поход. Розочке объяснила, что ей срочно понадобилось на рынок, собралась и ушла из дома. При этом чувствовала себя как разведчик, шедший на опасное задание. Даже оглянулась несколько раз, выйдя из дома, словно проверяла, нет ли «хвоста».
Но когда стала подходить к дому, во дворе которого они вчера сидели на скамье, вдруг перетрусила. Даже хотела обратно повернуть, но тут же себя пристыдила: если уж пошла «на дело» – иди до конца, не поворачивай оглобли! Тем более не для себя это делаешь, а для Розочки…
Войдя во двор, она села на ту же самую скамью, робко глянула вверх, на окна с голубыми портьерами – а вдруг на нее кто-то из окон смотрит? Никого не увидев, вздохнула – то ли с облегчением, то ли, наоборот, с огорчением… Наверное, и дома уже никого нет об эту пору, утро-то уже позднее… Все на работу ушли… Нет, в дверь позвонить надо, конечно, а вдруг откроют?
Да, надо было подняться со скамьи и войти в подъезд, но она все никак не решалась, репетировала про себя возможный вариант диалога с тем, кто откроет дверь. Можно спросить, к примеру, не здесь ли проживает Ильинский Григорий Сергеевич. Или нет, это же понятно, что он не здесь проживает. Ей этак вот ответят и сразу захлопнут дверь, и что тогда? Нет, надо по-другому как-то спросить… Вроде того – не знаете ли вы Ильинского Григория Сергеевича, я его разыскиваю… Зачем разыскиваю? А дело у меня к нему срочное, только ему одному могу сказать какое… Да, этот вариант, пожалуй, более подходит для диалога. А дальше уж как пойдет… Можно на месте сориентироваться…
Все, надо готовиться к началу операции, потому что к подъезду уже идет кто-то. Пожилая женщина с кошелкой, из которой торчит рыбный хвост. Уже и ключик приготовила, чтобы подъездную дверь открыть. Вот за ней следом она сейчас и проскользнет…
Женщина открыла дверь, глянула на нее с подозрительным любопытством, но ничего не спросила. Наверное, потому, что Роза Федоровна улыбнулась ей очень приветливо – спасибо, мол, что впустили. Вместе они принялись подниматься по лестнице, гуськом, впереди Роза Федоровна, а за ней женщина. Обе поднимались тяжело, все-таки возраст, одышка… Женщина даже проворчала тихо себе под нос:
– И почему в этих домах лифты в свое время не предусмотрели? Такие крутые лестницы, пока поднимешься до четвертого этажа, богу душу отдашь…
«Ага! – подумала про себя Роза Федоровна. – Ей тоже четвертый этаж нужен! А вдруг она в ту самую квартиру поднимается, с голубыми занавесями на окнах? Она справа должна быть, первая дверь… Надо бы поотстать немного, чтобы вместе на площадку ступить, а то неловко получится…»
У нужной двери Роза Федоровна чуть замешкалась, ожидая, когда ее догонит женщина. Та поднялась на площадку и шагнула мимо нее, к следующей двери. Соседка, стало быть. Понятно. Только чего она медлит, копается ключом в своем замке? Неудобно при ней в квартиру звонить…
Наконец женщина открыла дверь и захлопнула ее за собой, и можно было звонить в квартиру. Что Роза Федоровна и сделала, нажав на кнопку звонка дрожащим от волнения пальцем. Раздался мелодичный звук колокольчика, но шагов за дверью не было слышно. Тишина. Только глухо стучало в груди собственное сердце, потревоженное волнительной ситуацией. Роза Федоровна еще раз нажала на кнопку звонка, снова прислушалась… Опять тишина. Дома, видать, никого нет. Зря пришла. И зря так переволновалась… Еще и соседская дверь, та самая, за которой скрылась пожилая женщина, вдруг лязгнула замками, приоткрылась немного, и женский голос сказал:
– Если вы к Новоселовым, то их дома нет… Они оба с утра на работу уходят, а возвращаются только поздно вечером. Если что-то передать надо, так скажите мне, я передам…
– Да мне, собственно, нечего передать… Я только спросить хотела… – робко сунулась к приоткрытой двери Роза Федоровна, удивляясь, как жалко-просительно звучит ее голос. Все-таки очень волнительная ситуация для нее сложилась, да. Ужасно стрессовая.
Тем не менее дверь открылась полностью, и женщина плеснула в Розу Федоровну взглядом, полным неуемного любопытства. Розе Федоровне вдруг подумалось – ну да, это ведь как раз тот самый типаж… Пожилая соседка, наверняка одинокая, страдающая от одиночества любопытством к жизни соседей…
