А еще Роза сразу увидела, на кого она похожа. Просто копия, один в один. И не надо ее уверять, что в первые дни после рождения трудно определить, на кого ребенок похож, что это со временем только можно… Это ведь и не глазами можно увидеть, на кого ребенок похож, а сердцем!
Хотя и трудно было им жить, конечно. Безденежно. Розе выплатили декретные, как положено, но что это были за деньги? Слезы, а не деньги, если начать подсчитывать, что на них нужно купить…
Как всегда, на помощь пришла бабушкина «мафия», как весело называли себя дорогие тетя Лидочка с тетей Лизочкой. Это они кинули клич по всем знакомым, чтобы добыть подержанные кроватку с коляской, и сами приняли непосредственное участие в покупке необходимого приданого. И Марина щедрую лепту внесла, передав через тетю Лизу конверт с деньгами. Роза открыла конверт и обомлела, и начала совать его тете Лизе обратно, шепча испуганно:
– Да что вы, с ума, что ли, сошли… Там столько денег… Не надо, не надо… Возьмите обратно, пожалуйста!
– Да ничего, Маринка не обеднеет! – легкомысленно улыбнулась и махнула рукой тетя Лиза. – Уж чего-чего, а денег у нее – куры не клюют! А вот ребеночка нету… Так оно, видать, в жизни и получается – кому что… Ничего, пусть хоть так свою сознательную бездетность компенсирует… Бери, бери, пригодится!
А тетю Лидочку даже на слезу пробило, когда увидела в первый раз Маргаритку. Всплеснула руками, обняла Розу Федоровну, проговорила на выдохе:
– Какое счастье, правнучка у нас родилась… Я радуюсь, будто она и впрямь моя правнучка… А Соня-то знает про внучку, нет? Сказали ей?
– Да, я звонила вчера… – отвела в сторону взгляд Роза Федоровна. – Да лучше бы и не звонила, честное слово…
– А отчего так? – не отставала настырная Лидочка.
– Так она меня знаешь как отчитала… Как будто я виновата перед ней до конца жизни теперь буду…
– Сонька? Отчитала? За что?
– Ну, вроде как я проглядела Розочку… То есть разрешила ей без мужа родить. Мол, сама виновата, сама теперь и выкручивайся, а у меня и своих забот с детьми полно…
– Понятно. Как говорит мой внук – соскочила с проблемы, значит.
– Так она никогда наши проблемы на себя и не брала, чтобы с них соскакивать! А ругает меня, будто я кругом провинилась! Мне даже показалось, что с удовольствием ругает, со злорадством. Мол, так тебе и надо, и выкручивайся теперь как хочешь, а помощи от меня не жди!
– Ну и бог с ней, что ж теперь… Я думаю, ты и не шибко ждала, что она помогать будет…
– Да, Лидочка, не ждала. Так уж вышло, что мы с дочерью чужие стали. Зато внученька моя – роднее родной… А теперь еще и правнучка…
– Да уж, дорогая моя, счастье на твою голову валом валится, ничего не скажешь! То Сонька счастье в подоле принесет, то Розочка! Только руки для счастья подставляй, ага?
– А что? Так оно и есть… – улыбнулась Роза Федоровна, смахнув слезу.
– А чего тогда ревешь?
– Так опять же от счастья…
– Не реветь надо, а стол накрывать! Надо выпить за здоровье нового члена семьи! Наливка-то твоя не прокисла еще, надеюсь?
– Да что ей сделается… Только у меня угощения никакого нет, я думала, мы позже отметим…
– Ну зачем позже? – возмутилась Лидочка. – Во-первых, чего тянуть, а во-вторых… Мы с Лизкой на что? Мы к тебе не с пустыми руками, мы со своими пирогами пришли. Так что гуляем, девочки! Правнучка у нас родилась, гуляем!
Быстро накрыли стол, расселись – каждая на своем привычном месте. Дружно чокнулись рюмками с наливкой, выпили по первой за Маргаритку. Потом по второй… Быстро захмелевшая Лизочка наклонилась к уху Розы Федоровны и, косясь на дверь, в которую только что убежала Роза к заплакавшей Маргаритке, спросила тихо:
– А отец-то кто, ты у нее спрашивала?
– Нет, Лизочка, особенно и не спрашивала… – вздохнула Роза Федоровна, отводя глаза.
– Надо бы спросить… Может, он и не знает, что у него дочка родилась…
– Так она ж все равно не скажет! Я уж пыталась и так и сяк… Не, не скажет, точно не скажет, зачем зря спрашивать! – отмахнулась Роза Федоровна так, чтобы Лизочка от нее отстала со своими расспросами.
Лизочка и отстала. Они давно научились понимать друг друга с полуслова, с полувзгляда, со взмаха руки. Это была особая дружба, посланная им на закате лет как великий дар, как утешение. Когда есть такая поддержка, и умирать не страшно. Больше надежды на то, что будет кому подать стакан воды, если вдруг детей рядом не окажется… Уж дочери Розы Федоровны точно не до того. И сыну Лидочки тоже. Правда, У Лизочки с этой проблемой все обстояло надежнее, потому она и дала подругам обязательство, что будет умирать последней… А что? Если уж дано им утешение дружбой, то и обязательства тоже должны быть услышаны…
– Тебе, Роза, надо теперь ободриться как-то, про болячки постараться забыть, – перевела разговор на другую тему понятливая Лидочка. – Начинай по утрам физкультурой заниматься, что ли! Ать-два, ходьба на месте… Вдох глубокий, руки шире… И про водные процедуры не забудь, ага! Стой под холодным душем, закаляйся, пока не посинеешь! А как посинеешь, так можно выходить и снова физкультурой согреваться… И так до победного конца, пока не станешь молодой и здоровой!
Роза Федоровна рассыпалась дробным смешком, а Лизочка тут же подхватила:
– Можно еще вокруг дома трусцой бегать! С коляской! Представляешь себе такую картинку, Розочка? Соседи увидят тебя, бегущую трусцой с коляской, и из окон выпадать будут один за одним и сами собой в штабеля складываться…
– Да ну вас, великие советчицы! – утерла смешливую слезу Роза Федоровна и проговорила уже серьезно: – Знаете, я и без того будто прилив сил в себе чувствую… Давление уже неделю в норме держится, сердце хорошо работает, и дышу как-то весело, знаете… Нет, нельзя мне болеть, никак нельзя… Роза в декрете долго сидеть не сможет, потому как на мою пенсию мы нашу жизнь не потянем, сами ж понимаете. Потому с Маргариткой мне придется нянькаться… Да я и с радостью, что ж…
Вернулась Роза, села за стол, обвела лица подруг с улыбкой:
– Обо мне сплетничали, да?
– Конечно! О ком нам еще сплетничать, сама подумай? – весело согласилась Лизочка. – Вот Маргаритка подрастет, и о ней станем сплетничать, а пока уж терпи, дорогая, все наше внимание только тебе!
– Спасибо, теть Лиз… И вам, тетя Лида, тоже спасибо… Какие же вы… Как же я вас всех люблю…
– Будем жить, Розочка, будем жить, – глубокомысленно произнесла Лизочка, улыбаясь. – Будем жить, будем любить… И у тебя все хорошо будет, вот увидишь! И у доченьки твоей! Будем жить…
Так они и начали жить – на счастливой ноте. Роза Федоровна вставала рано, возилась по хозяйству, Роза же не отходила от Маргаритки, занималась дочкой с упоением. Иногда Роза Федоровна глядела на нее и удивлялась – как же расцвела внучка, будто в роддоме ее подменили… Вон как блестят глаза, как посвежело и чуть заострилось личико, как стали плавны и полны достоинства движения рук… И откуда что взялось, интересно? И куда исчезла прежняя угловатость и скованность? Даже фигурка вдруг оформилась наилучшим образом, и талия тонкая образовалась, и плечи в разворот, и лебединая шея… Чудеса, да и только! Жаль, что этакое богатство так и остается невостребованным, погибает без мужского внимания… Откуда ж ему взяться-то, если Розочка или дома с Маргариткой сидит, или гуляет с коляской в ближайшем скверике? Одна надежда и остается на время… Может, потом, когда на работу выйдет… А с другой стороны – откуда взяться мужскому вниманию в Розочкиной библиотеке? Туда одни пенсионеры и ходят…
