– Запомни, Эви, мужчины – всего лишь средство, – говорила, между тем, герцогиня. – С их помощью женщина может добиться того, что ей нужно. А потом послать к ресу.
Тетушка цинично усмехнулась, и ее лицо преобразилось. С него исчез налет благородства, обнажив то, что скрывалось под ним: холодный расчетливый взгляд не слишком родовитой, но умной и изворотливой леди.
– Это все ради шахт? Кстати, зачем они вам?
Я старалась говорить спокойно, а сама подмечала каждый жест герцогини, каждое ее движение, и все пыталась решить, права я в своих подозрениях или нет.
Герцогиня посмотрела на трость, взяла ее в руки и погладила серебряный набалдашник.
– Как думаешь, сколько мне лет, Эви?
Голос леди Шарлотты звучал надтреснуто.
– Не знаю. Вы ведь маг, а высшие маги живут долго.
– Да, высшие маги живут долго, и я прожила долгую жизнь, почти двести семьдесят лет, – задумчиво повторила герцогиня. Она снова отложила трость и замолчала. На высоком лбу появилась морщинка. – Вот только я не высший маг, Эви.
Выцветшие глаза уставились в мои со странной настойчивостью.
– Но ведь…
Я не договорила. Не высшая? Как такое может быть? А глаза? Черные, пугающие, колдовские.
– У нас в роду никогда не было высших. Видишь это? – тетушка подняла трость, и набалдашник тускло блеснул. – Изобретение Николаса Куртена. Он был гениальным ученым, и он любил меня. Удачное сочетание, – сухо сказала леди Шарлотта и усмехнулась. – Мужчины… Они такие слабые, когда их охватывают чувства. Нику удалось то, что до него не делал ни один маг. Он изобрел преобразователь – вещество, наделяющее своего владельца большей силой, чем та, что была отпущена ему Единым.
– Получается, ваша магия заимствованная?
– Да. Мне были нужны эти шахты, Эви. В них – мое единственное спасение. За последние пятьдесят лет магия преобразователя постепенно слабела, и я потратила большую часть своего состояния на покупку сырца, но если бы шахты стали моими, я могла бы пользоваться им неограниченно, не отдавая за это ни рена.
Темные глаза впились в мои, лицо герцогини некрасиво скривилось, нижняя губа задрожала, и в ее уголках блеснула слюна.
– А ваш… друг? Он жив?
– Ник? Нет, Эви. Он давно уже умер, как и мое прошлое.
Мне стало холодно. Герцогиня так легко говорила об этом, словно человеческая жизнь для нее совсем ничего не значила.
– Осуждаешь меня? Поверь, Эви, чем дольше человек живет, тем меньше иллюзий у него остается. Да, я планировала выдать тебя за Эрнста, – продолжила она. – Но вряд ли он смог бы…
Тяжелые шаги, раздавшиеся у дверей, заставили тетушку замолчать.
– Миледи, во дворе магстража,– доложил вошедший в гостиную Торбен. – Во главе с лордом Дарвеном, который хочет с вами поговорить.
От этих слов внутри стало холодно, а потом сердце неприятно заныло. Вот оно, началось. Как ни готовься, как ни ожидай, а все равно страшно.
– Дарвен? – переспросила герцогиня и сильнее сжала трость. В холодных глазах мелькнул былой блеск.
– Проси, – кивнула я дворецкому, понимая, что допроса избежать все равно не удастся.
Главное, не бояться. Маги хорошо чувствуют страх. А может, наоборот, вспомнить былое и изобразить робкую испуганную леди? Впрочем, это вряд ли поможет.
– Миледи, может, позвать кого-нибудь на помощь? – Торбен все еще топтался на месте, беспокойно поглядывая на меня своими глазками-камешками.
Да нет, некого звать. Я должна сама разобраться с Дарвеном. Должна заставить его поверить, что Эрик не планировал бежать и все произошедшее – всего лишь недоразумение.
– Нет, не нужно. Веди сюда лорда.
Лукар бросил на меня взволнованный взгляд и ушел, чтобы вернуться в сопровождении мага.
При виде худощавой фигуры сердце тревожно сжалось.
– Леди, – коротко поклонился гость и уставился на меня своим стылым взглядом.
– Что привело вас в Бронен, лорд Дарвен?
Я не стала предлагать магу сесть. Внутри плескалась тревога, но я заставляла себя улыбаться.
– Я счел за лучшее не вызывать вас в Департамент, леди Каллеман, решил заехать лично и задать пару вопросов.
– Что ж, спрашивайте.
Я разгладила ладонями тонкий шелк платья и подняла взгляд на Дарвена.
– Где ваш супруг, леди Каллеман? – приблизившись, спросил тот.
– А разве он не в тюрьме?
– Поправьте меня, если я ошибаюсь: вчера вы с мужем были в камере, защищенной магическим контуром, но каким-то образом сумели разрушить щиты и исчезнуть. Вместе. И вот теперь вы здесь, а ваш супруг… Где он, леди Каллеман?
Сквозь прорези белых век черные провалы глаз смотрелись такими неподвижными и мертвыми, что меня замутило.
– Не знаю, лорд Дарвен. Я не знаю, что произошло, и почему меня выкинуло порталом в Бронен. Просто, в один момент раздался грохот, перед глазами все вспыхнуло, я услышала, как кричит Эрик, а потом меня подхватило и куда-то понесло. А когда открыла глаза, оказалось, что я в Бронене.
Я старалась говорить так, как говорила бы испуганная наивная девушка, но это было сложно. Внутри бурлило так много всего! И гнев, и страх, и мысли об Эрике, и сомнения…
– Я могу подтвердить, что все так и было, – неожиданно подала голос леди Шарлотта. – Я как раз находилась в замке, когда Эвелин вернулась порталом. Моя племянница пребывала в ужасном состоянии, и мне с трудом удалось привести ее в чувство.
Дарвен недовольно скривился. Видимо, наличие такого серьезного свидетеля пришлось ему не по вкусу.
– И вас не тревожит, леди Каллеман, что вы не знаете, где ваш муж и что с ним? – спросил он, видимо, решив зайти с другого бока.
– Но я думала, что Эрик остался в департаменте! И собиралась пойти туда, чтобы узнать подробности произошедшего.
– Что ж, я был уверен, что вы так и скажете, поэтому пригласил Чтеца, – бесстрастно произнес Дарвен. – Берден! – позвал он.
Не успела я возмутиться, как произошли сразу две вещи. В гостиную вошел высокий, похожий на длинную жердь мужчина, и с кресла поднялась тетушка.
– У вас есть разрешение на применение магии Чтецов? – строго спросила герцогиня, буравя Дарвена недобрым взглядом.
– У меня есть полномочия допрашивать любого, кто замешан в преступлениях против Его величества.
– А леди Каллеман обвиняется в преступлении против монархии?
– Леди Каллеман пока всего лишь свидетель, – неохотно пояснил Дарвен и добавил: – Но это пока.
– В таком случае, вы должны допрашивать ее как свидетеля, не прибегая к услугам Чтеца, – категорично заявила герцогиня, и я испытала нечто вроде благодарности. Наверное, в подобной ситуации, никто кроме тетушки не решился бы спорить. Вот только она не понимает, что это совершенно бесполезно.
