– Да разве ж я против, миледи? – вздохнула Марта.
– Вот и хорошо. Думаю, одну из вчерашних работниц к тебе на кухню отправим. В обучение. А остальных горничными возьмем. На неполный день.
Марта кивнула, но на ее круглом добродушном лице застыло опасение.
Казалось, служанка боится, а не заменят ли ее на более молодую и проворную? Не отправят ли на чердак, доживать свои дни среди поломанной мебели и ненужных вещей?
– Ида – способная девушка. И послушная. Думаю, вы с ней поладите, – успокоила служанку.
– Да, миледи, – кивнула та, но настороженность из ее голоса никуда не делась. – Кажется, стучат, – наклонив голову набок, сказала Марта, но я, как ни прислушивалась, ничего не услышала. Видимо, связь слуг с замком давала им особые способности.
– Наверное, это работницы. Налей им молока, Марта. И отрежь несколько ломтей хлеба.
Я подобрала длинные полы нового платья и поторопилась покинуть кухню, чтобы встретить свою маленькую «армию».
Сегодня пришли все четверо: немного хмурая Ида, серьезная Метте, веселая малышка Кайла и смешной нескладный Ларс все в той же грибообразной шляпе.
– Светлого утра, миледи! – хором поздоровались дети, глядя на меня похожими, как пуговицы на форменном кителе глазами – голубыми, большущими, в длинных загнутых ресницах.
Я улыбнулась и распахнула двери пошире.
– Проходите. Работы у нас сегодня много, так что быстро завтракайте и начнем.
Мне достались четыре радостных, горящих готовностью взгляда. Подталкивая друг друга, работники ввалились в дом, и я отвела их на кухню, где под настороженным присмотром Марты они быстро расправились с едой и выстроились по росту, ожидая указаний.
– Кто из вас умеет готовить? – посмотрела я на девочек.
– Я, миледи, – выступила вперед Ида.
– Значит, будешь помогать Марте на кухне. А Метте с Кайлой займутся гостиной, ее нужно привести в порядок.
– А я? – подался ко мне Ларс.
Глаза его беспокойно блестели, руки мяли широкополую шляпу, на щеках горели яркие пятна румянца, а уши смешно подрагивали. Похоже, парнишка волновался, и даже не пытался этого скрыть.
– А ты пойдешь со мной, покажу тебе двор и клумбы, подумаем, что с ними можно сделать.
Я пошла к выходу, дети, за исключением Иды, потянулись следом.
– Тазы, ведра и тряпки возьмете в кладовке, – велела девочкам. – Я чуть позже к вам присоединюсь.
– Да, миледи, – с готовностью кивнули те и едва ли не бегом бросились к низкой двери каморки, в которой хранился домашний инвентарь.
– Идем, Ларс, – позвала я мальчика и пошла к лестнице.
Ларс поддернул рукава слишком большой для него куртки и припустил следом. Он старался выглядеть взрослым и серьезным, но я видела, каким любопытством горели его глаза, когда он исподтишка разглядывал дом.
Представляю, сколько слухов ходит в городе о Бронене! Старый уединенный замок наверняка вызывает у жителей нездоровый интерес. Как и его хозяин.
– А правду говорят, что вы теперь тут хозяйка, миледи? – поднимаясь вслед за мной по каменным ступеням, спросил Ларс.
– Правду, – кивнула в ответ.
– Значит, вы супруга графа?
– Да.
– Графиня?
Ларс обогнал меня и обернулся, заглядывая в лицо. А я неожиданно задумалась. Выходит, меня и правда все будут считать настоящей хозяйкой Бронена. А ведь через два года мы с Каллеманом разойдемся. Разве могу я называться графиней?
– Получается, к вам нужно обращаться «Ваше сиятельство»? – не унимался парнишка.
– Лучше зови меня леди Эвелин, – дипломатично заметила я и, миновав холл, вышла из дома. – Ну вот, смотри, – кивнула на заросшие прошлогодней травой и бурыми побегами арантуса клумбы. – Их нужно привести в порядок.
– Сделаю, леди Эвелин, – с готовностью ответил Ларс. – Вы не сомневайтесь, я тут быстро чистоту наведу.
Он окинул двор хозяйственным взглядом и нахлобучил на лоб свою шапку.
– Инструменты в дровяном сарае. Если будут вопросы – я в гостиной.
Ларс понятливо кивнул и едва ли не вприпрыжку сбежал по лестнице, а я постояла немного, наблюдая, как он выносит из сарая вилы и лопату, и отправилась обратно в дом, где уже вовсю кипела работа.
До самого обеда мы с девочками мыли и чистили комнаты, выбивали от пыли ковры и гардины, выносили мусор и проветривали темные, давно не видевшие света покои. А ровно в полдень спустились вниз, чтобы поесть, но до кухни дойти не успели. Снаружи послышался какой-то шум, звуки голосов и топот, а потом в дверь настойчиво, точнее даже бесцеремонно, постучали.
– Это еще кто?
Старые шрамы неожиданно заныли. В душе возникло нехорошее предчувствие.
– Я открою, миледи, – вызвалась Кайла.
Не успела я ответить, как она подбежала к двери, распахнула ее и тут же попятилась, сметенная входящими в дом полицейскими во главе со знакомым мне капитаном Мерденом.
– Леди Эвелин Браге, – посмотрел на меня стражник. – У нас предписание вернуть вас вашей законной опекунше, леди Шарлотте Штолль.
На горбоносом лице капитана не было никаких эмоций, да и сам он напоминал бездушного ороса.
У меня в душе все оборвалось, но я постаралась взять себя в руки.
– На каком основании? – с вызовом посмотрела на Мердена.
– На основании того, что вас незаконно похитили и силой заставили подписать бумаги о замужестве.
– Неправда. Никто меня не заставлял. Я сама вышла замуж за лорда Каллемана.
– Герцогиня предупреждала, что вы так скажете, – невозмутимо заметил Мерден. – А также она предупреждала, что вы находитесь под магическим воздействием, поэтому попытаетесь воспротивиться возвращению в лоно семьи.
– Глупости! Нет никакого воздействия. Я люблю своего мужа и не собираюсь никуда возвращаться!
Я вскинула подбородок и рассерженно уставилась на капитана. Он не посмеет отнять у меня мою новую жизнь! Я не уйду из Бронена… И от Каллемана.
– Хватит, Эви, – послышался из-за спин полицейских знакомый властный голос. Мужчины поспешно расступились, и я увидела тетушку. – Ты сама не знаешь, что говоришь, – леди Шарлотта прошла вперед и остановилась прямо передо мной. – Посмотри, до чего ты дошла! Грязная одежда, чумазое лицо… Эви, ты разрываешь мне сердце, – она окинула меня укоризненным взглядом и вздохнула. – Связалась с этим безродным проходимцем, ушла из дома, бросила налаженную жизнь и блестящее будущее…
Герцогиня незаметно сделала еще шаг, и я оказалась во власти ее бездонных, полностью поглощающих волю глаз.
– Но я не сержусь, дорогая, – тихо сказала она и протянула мне руку. – Идем. Нам пора домой.
