Двойственность зрительного восприятия прекрасно используют кинематографисты. Вы когда-нибудь обращали внимание на то, как мелодия, от которой мог бы проснуться мертвый, внезапно обрывается в самый ужасный момент, или как прямо в преддверии судьбоносного поцелуя начинает играть нечто предельно романтичное? Эти приемы превратились в избитые клише, но они все еще работают!
И еще кое-что: вы когда-нибудь замечали, что подобные трюки лучше срабатывают ближе к концу фильма, чем в начале? Все потому, что ряд ненавязчивых раздражителей (инструментальная музыка, шумы) постепенно снижают порог эмоциональной уязвимости, а когда зритель уже в кондиции, ему подсовывают сюжет, выдержанный в подходящем эмоциональном ключе.
Вообразите, что вы стоите в библиотеке, спрятанной в потайном подвале заброшенного дома. Свечи в бронзовых канделябрах, покрытых паутиной, отбрасывают мерцающий свет на кожаный переплет старинной книги. Вы открываете ее и перелистываете пожелтевшие страницы того, что оказывается первым изданием Malleus Maleficarum («Молот ведьм»). Вдруг вы слышите шаги у себя за спиной, хотя могли бы поклясться, что в доме никого нет… Поздравляю вас! Вы только что стали жертвой дешевого, но весьма эффективного фокуса.
Фигура 2.34
Вот как это работает. Сначала создается напряженность. Потом вы испытываете потрясение от чего-то неожиданного. Другим примером подобного приема является телевизионное шоу, где за кадром звучит смех. Целители готовят свою аудиторию тем же способом. Они начинают с чтения писем от благодарных пациентов, которым они помогли излечиться от болезней, затем устраивают пару показательных актов исцеления, сменяющихся групповыми сеансами. Между прочим, подобная чудодейственная сила часто благотворно воздействует на людей, нуждающихся в помощи психотерапевта.
Хороший психотерапевт, ловкий мошенник и талантливый кинорежиссер – все они преследуют разные цели. Однако достигают они их одним и тем же путем, состоящим из двух этапов: они манипулируют эмоциями пациента (жертвы, зрителя), погружая его в уязвимое, гиперчувствительное состояние, а потом бросают ему приманку.
Фотограф мало чем от них отличается. Фотографы не могут позволить себе роскошь потратить несколько часов или даже минут для того, чтобы сенсибилизировать зрителя, но временной интервал между восприятием эмоционального и смыслового содержания изображения дает возможность воздействовать на последнее первым.
Фигура 2.345
Чтобы понять, как это происходит, посмотрите на фигуру 2.35. Буквально через секунду вами овладеет тревожное настроение. Это произойдет еще до того, как вы осознаете, что же изображено на фотографии, потому что вы мгновенно попадаете под влияние темной тональности, высокого контраста и вызывающего беспокойство силуэта. Растущее чувство тревоги искажает восприятие смысловой части снимка, и обыденная сцена в метро удивительным образом порождает довольно-таки неприятные ассоциации: безликая фигура Смерти с косой в руке словно ожидает, пока жертва закончит свой последний телефонный разговор. Кстати, обратите внимание, насколько зловещим кажется взгляд женщины на плакате. Она выглядит зловещей исключительно в контексте этой фотографии и исключительно потому, что ее лицо частично спрятано.
Путем комбинации элементов дизайна можно до тонкости отладить эмоциональное воздействие фотографии. Этого может быть достаточно для того, чтобы зритель отвлекся от буквального смысла изображения и увидел то, чего на нем нет. Фигура 2.35 служит ярким примером смыслового искажения реальности.
Что вынуждает зрителя видеть то, чего нет? Подобное искажение смыслового восприятия объясняется подрывной деятельностью элементов дизайна. Зритель способен распознать модулирующие факторы и понять, какую роль они играют в создании настроения, но он не в состоянии объяснить, почему это происходит. Находясь в определенном настроении, он в большей степени склонен неверно интерпретировать даже очевидные смысловые ключи, тщательно расставленные фотографом.
Однако чаще всего в процессе понимания сюжета эмоции действуют, как фактор поддержки. На фигуре 2.36 холодная цветовая гамма, слегка наклонные вертикали и текстура кожи, вызывающая мысли о гниении, являются элементами дизайна. Выражение лица, направление взгляда и напряженная поза – это смысловые элементы. Смазанная тень играет как роль модулятора восприятия (она усиливает общее ощущение дискомфорта), так и смыслового элемента (без нее поведение девушки казалось бы безосновательным).
Фигура 2.36
Элементы дизайна позволяют чрезвычайно эффективно манипулировать зрительным восприятием. Однако игра с сознанием зрителя не самоцель. Конечная цель заключается в том, чтобы ваша фотография произвела более сильное впечатление на зрителя, а не просто оставила у него чувство, что его одурачили. Вы же хотите, чтобы зрители вернулись, не так ли?
Правда, и только правда
Фигура 2.37
Самый изящный способ лжи – это сказать правду так, чтобы она показалась неправдоподобной. По идее, фотография, как и разговорный язык, является всего лишь средством распространения и удержания информации. В нашем случае вроде бы никто ничего не скрывает. Тем не менее зритель испытает когнитивный диссонанс, потому что на фотографии происходит то, чего, по его мнению, не бывает или невозможно сфотографировать.
Лгать, говоря правду, легко. Просто сделайте снимок, в существование которого зритель откажется поверить. Обычно такое случается тогда, когда фотография оказывается вещественным доказательством, опровергающим расхожее, но в основе своей неверное утверждение, что «увидеть – значит поверить».
Зачем желать, чтобы люди не верили вам, даже если вы говорите правду? Ответ прост: предъявить доказательства – отличный способ надолго вызвать чувство вины у тех, кто сомневался в вас. Начиная с этого момента вы заручитесь их верой навсегда. Особенно полезно говорить правду в жанровой фотографии, потому что убежденность в том, что снимок не постановочный, усиливает иллюзию (фигура 2.37).
Фигура 2.38
Такой тип фотографии, разумеется, не ограничивается изображениями живых Чебурашек на лоне природы. Люди на улицах большого города предоставляют массу возможностей для, казалось бы, невозможных снимков. Фигура 2.38 запоминается надолго по причине кажущейся обыденности невероятного метафорического соседства носа прохожего с пальцами ненастоящей девочки в витрине.
