Он начал разговаривать с актёрами, оживлённо жестикулируя, горячась и то переходя на шёпот, то вновь повышая голос. Молодые артисты внимали ему молча, лишь изредка кивая головами. Фрося тоже пыталась понять, что он говорит, но получалось у неё не очень хорошо. Речь режиссёра пестрела театральными терминами: «сверхзадача», «внутренний монолог», «сквозное действие».
– Итак, – взмахнул рукой Вольдемар Владимирович, – теперь, надеюсь, всё понятно, и мы можем приступить к съёмкам.
Молодой человек и девушка поднялись и пошли в сторону павильона. Фрося подошла к режиссёру и тронула его за рукав.
– Что такое? – спросил тот.
– Простите, а как мне играть? Какая у меня сверхзадача?
– У тебя? Постой, а зачем тебе сверхзадача?
– Ну как же? Я тоже хочу по Станиславскому. У меня самая главная роль, и я не должна всё испортить.
– Да, действительно. Я как-то не подумал. Давай так. Представь, что ты проснулась утром на ферме. Дала молока, сделала сыр. Всё свежее, натуральное. Ты везёшь этот замечательный продукт в кафе, чтобы угостить посетителей. Почувствовала атмосферу роли?
– Да… – задумчиво подтвердила коза. – Кажется, почувствовала. Давайте попробуем.
– Отлично! Все по местам.
Режиссёр сел в свое кресло на площадке.
Актёры заняли место у столика. Выбежала девушка с хлопушкой:
– Сыр «Ампир», дубль один!
Заиграла тихая музыка. Из берёзовой рощи вышла Фрося с тележкой. С трудом передвигая ноги, она взобралась на пригорок и, испустив протяжный стон, рухнула на траву.
– Стоп! – закричал режиссёр. – Что с актрисой?
– Ничего, – поднялась Ефросинья. – Я так вижу свою роль. Вы же сами просили вжиться в роль, ну вот. Я представила, как поднялась ещё до рассвета, дала молока, сделала сыр, теперь везу его с самой фермы. А дорога длинная, через лес, по пригоркам. Я не выспалась, устала. И так каждый день.
Заказчик рекламы – Валентин Константинович – с интересом взглянул на козу, а потом перевёл взгляд на Вольдемара Владимировича. Тот глотнул успокоительного из баночки, побарабанил пальцами по подлокотнику кресла и сказал:
– Хорошо, что ты так ответственно отнеслась к роли, но это всё не то. Понимаешь, мы рекламируем сыр. Продукт должен вызывать положительные эмоции. Всё должно быть красиво и возвышенно! А тут какая-то усталая коза, которая испускает дух на пригорке… Давай лучше представим, что ты вчера весь день отдыхала. Что ты делаешь на отдыхе?
– Читаю.
– Вот как? Ну хорошо. Вчера ты весь день читала. Потом поспала сколько хотела, встала, взяла лёгкую тележку и решила прогуляться для собственного удовольствия. Тебе просто нравится возить сыр и угощать им людей. Ты идёшь, вспоминаешь вчерашний день, всё отлично. Поняла?
– Теперь поняла, – кивнула Фрося.
– Давайте сначала.
– Сыр «Ампир», дубль два, – щёлкнула хлопушка.
Заиграла музыка. Показалась Фрося с тележкой. Она не торопясь взошла на пригорок. Там коза встала на задние ноги, повернулась к камере, вскинула в небо передние копыта и с надрывом запричитала:
– Офелия! О радость! Помяни мои грехи в своих молитвах, нимфа.
– Стоп! – крикнул режиссёр.
– Что это такое?
– Монолог Гамлета, Шекспир
[13], – ответила коза.
– При чем здесь Шекспир?
– Вы же сами сказали, что всё должно быть красиво и возвышенно. А Гамлет – самая возвышенная книга из всех. Мне её как-то мой друг читал, лось Лялик. Мы обрыдались все, если честно, такая жалобная книга. Ну вот я и решила, что моя героиня посылает эти бессмертные строки навстречу новому дню.
Режиссёр покосился на Мизандари. Тот хмыкнул и сложил руки на груди. Вольдемар Владимирович вздохнул и произнёс:
– Козы не могут цитировать Шекспира.
– Тут вы неправы. Я коза, и я цитирую.
– Ты не коза – ты смерть моя! У нас по сценарию простая деревенская козочка везёт сыр.
Она никогда не читала Гамлета, она вообще никогда не читала книг. Вчера весь день эта козочка ела и спала, спала и ела, а сегодня, после того как отвезёт продукты, она пойдёт на луг к подружкам и будет играть с ними в догонялки. Понятно?
– Всё понятно. Так бы сразу и сказали. Я готова, – сказала Фрося и скрылась в роще.
– Сыр «Ампир», дубль три!
Вся площадка затаила дыхание. Из-за деревьев галопом выскочила Фрося. Она пулей взлетела на пригорок, отстегнула тележку, села в неё и оттолкнулась копытцем. Тележка понеслась вниз, набирая скорость. Фрося пыталась затормозить, но её ноги только скользили по искусственной траве.
– Бегите! – закричала она актёрам в кафе.
Парень с девушкой вскочили и заметались. В это время колесо тележки наехало на ступеньку, Фрося вылетела из неё и шмякнулась прямо на стол. На голову ей упал сыр.
– Покупайте сы-ы-ыр… – простонала коза в камеру.
На площадке стало очень тихо. Осветители, операторы, рабочие сцены и прочий персонал отворачивались, пытаясь справиться со смехом. Заказчик закрыл лицо руками и хрюкнул. Режиссёр выкинул в урну пустую баночку от успокоительного.
– Подойди-ка сюда, – преувеличенно ласковым голосом попросил Фросю Вольдемар Владимирович. – У нас съёмочное время идёт, деньги капают, понимаешь ты это?
Фрося кивнула.
– Так вот. Сейчас мы будем снимать рекламу сыра в самый последний раз. Ты выйдешь, спокойно поднимешься на горку, спустишься, не торопясь подойдёшь к столу, протянешь актёрам сыр и в первый и единственный раз откроешь рот, чтобы сказать простую фразу: «Настоящий козий сыр, покупайте сыр „Ампир“». Всё! Больше ничего! Никаких фантазий! Ясно? Тогда вперёд.
– Сыр «Ампир», дубль четыре!
Все заняли свои места. Из рощи вышла Фрося.
Она взбежала на пригорок, аккуратно спустилась, периодически боязливо косясь на режиссёра, затем подошла к столику. Артисты в кафе заулыбались. Коза достала упаковку сыра. Камера крупно показала сыр, потом кафе целиком.
