– И совсем не знаешь куда идти?
– Нет, – Фрося шмыгнула носом.
– Ты только держись. Посиди здесь немного, я сейчас. Не уходи никуда, я мигом!
И кот метнулся в узкий проход между домами. Фрося растерянно посмотрела ему вслед. Она не спеша дожевала пирожок, допила газировку и встала, чтобы выбросить бутылку в стоящую невдалеке мусорку. Но вдруг какая-то пыльная тряпка опустилась ей на голову и полностью закрыла обзор. Стало трудно дышать. Одновременно чьи-то руки подхватили Фросю поперек брюшка и понесли прочь.
Коза начала отчаянно вырываться, но это привело только к тому, что её ударили чем-то тяжёлым. Фрося слабо мекнула и потеряла сознание.
Очнулась она только ближе к вечеру и в незнакомой обстановке – на грязноватом коврике возле батареи на небольшой кухне. Коза встала на ножки и попыталась пройтись по комнате, но сделала несколько шагов и вдруг запнулась. Что-то не давало ей двигаться дальше. Она огляделась и поняла, что пристёгнута к железной трубе отопления тонкой металлической цепью. Цепочка обвивалась вокруг Фросиной шеи и была застёгнута на замок.
– Что? Очухалась? – раздался грубый хрипловатый голос: – На, питайся.
На пол перед козой упали морковные и картофельные очистки. Фрося попятилась и подняла голову. В дверях кухни стоял тот самый бородач, которого она заприметила возле церкви.
– Брезгуешь, – он криво усмехнулся. – Ну и сиди голодная. На пустой живот лучше работается.
– Работается? – проблеяла коза.
– А ты как думала?! Задарма кормить не стану. Тут Москва, а не курорт. Завтра поедем в центр на точку. Подаяние будешь просить. А не согласишься…
Бородач тряхнул большим кожаным ремнём, зажатым в кулаке.
– А теперь сиди тихо, я отдыхать буду. И цепью не греми. Поняла?
– Дяденька, отпустите меня, – заплакала Ефросинья. – Мне в «Лосиный остров» надо.
– Поговори ещё! – отмахнулся бородач, достал из холодильника бутылку с неприятно пахнущей жидкостью, выключил на кухне свет и тяжело потопал вглубь квартиры.
И Фрося осталась одна. Она с трудом поднялась на дрожащие задние ножки и выглянула в окно. Снаружи не было ничего интересного: небольшой дворик с грязноватыми тополями, детская площадка с лавочкой, ржавой горкой и обломками качелей. Фрося попыталась хотя бы понять, на каком этаже находится квартира. Ей показалось, что этаж четвёртый, – высоко. Даже если удастся снять цепь, в окно выпрыгнуть не получится. Фрося аккуратно подёргала цепочку, стараясь не звенеть, и попыталась открыть замок. Но все усилия были напрасны. Козочка по-собачьи села на коврике и стала смотреть в небо. Молодой месяц заглядывал в окошко Фросиной тюрьмы.
– Спи, коза, – прошептал месяц. – Утро вечера мудренее.
Но ни следующее утро, ни следующий вечер не принесли Ефросинье облегчения. Наоборот, с каждым днём ей становилось всё тяжелее. На рассвете хозяин запихивал её в багажник старого автомобиля и привозил, как он выражался, «на точку». Обычно они работали около церквей. Впрочем, к той небольшой церквушке, возле которой Фросю похитили, они не возвращались. Приехав на место, хозяин крепко-накрепко пристёгивал Ефросинью к столбику церковной ограды, а сам садился рядом и клал перед собой на асфальт замызганную кепку. Иногда он щипал Фросю за бок так, что у неё выступали слезы, и она начинала жалобно постанывать. Тогда сердобольные прохожие лучше подавали милостыню.
Так прошёл месяц. Всё в природе радовалось короткому московскому лету, и только Фроська становилась все печальнее. Шёрстка её поредела, и даже задорная рыжая чёлка потускнела и поникла. Надежд на спасение не было, и коза потихоньку смирилась со своей участью.
Однажды утром по дороге к машине Фросе показалось, что она заметила, как возле помойки неподалёку промелькнул чёрный кошачий хвост. Впрочем, разглядеть как следует ей ничего не удалось – бородач, как всегда, быстро запихнул её в багажник. Но в сердце Фроси мелькнул лучик надежды. Приехав к церкви, Фрося села у ограды и приготовилась работать. День был жарким. Коза обливалась пóтом и очень хотела пить. Видимо, жажда мучила и её хозяина, так как в середине дня он отправился в ближайший магазин.
– Эй, коза, коза! Смотри сюда! – донёсся до Ефросиньи шёпот из-за ограды, как только хозяин скрылся в дверях магазина.
Фрося повернулась и увидела тощего серого кота, который сидел возле решётки и подавал ей знаки.
– Здравствуйте, – смущённо мекнула Ефка.
– Привет! Это ты, что ли, Ефросинья?
– Я, а в чём дело?
– В чём дело?! Тебя Тихон уже больше месяца по всей Москве ищет! Ты куда подевалась-то?
– Поймали меня – вот, – и коза брякнула цепью.
Кот присвистнул, подошёл и потрогал лапой замок:
– Серьёзная вещь. Тебя на Керченской улице держат?
– Не знаю… – растерялась коза. – Квартира на четвёртом этаже, дом невысокий, рядом сквер.
– Эх, вы, козы, – вздохнул кот. – Разве тебе не ясно, что первым делом надо выяснять адрес! Ну ладно, похоже, с нашей информацией всё сходится. Ночью ты где, как?
– На кухне, возле балкона… На цепи.
– Плохо, – вздохнул кот, – ну ничего. Спать сегодня не ложись. Жди! А сейчас мне пора бежать, а то вон твой мучитель идёт. Пока!
Кот проворно юркнул за ограду и зашуршал сквозь кусты. Хозяин подошёл и подозрительно оглядел Фросю. Потом день потёк как обычно. Только Фрося повеселела, почувствовав неожиданную надежду на избавление. Ей было очень приятно чувствовать, что она не одна, что взрослый и умный кот Тихон да и другие коты Москвы озабочены её судьбой. Вечером Фрося не могла дождаться, когда он ляжет спать. Как назло, именно в этот день к бородачу пришли друзья. Фроська вся извелась, ожидая, когда компания разойдётся по домам. Поздно ночью хозяин, пошатываясь, вошёл на кухню.
– Сидишь? – обратился он к козе. – Сегодня ночуешь на балконе: на кухне будут спать гости. А завтра поедешь в Марьино. Продал я тебя – за большие деньги, между прочим! – И он радостно потёр руки. – Ну давай, пошевеливайся.
Он потянул Фросю на балкон. Там закрепил конец цепи на решётке, кинул на пол Фросин коврик и, погрозив напоследок кулаком, оставил козу ночевать. Дом затихал. Фроська сидела, прижавшись к балконной двери, и считала минуты. Время шло, но ничего не происходило. Небо на востоке уже начало светлеть, когда коза увидела появившуюся между прутьями балконной решётки голову Тихона. Чёрный кот мягко спрыгнул с перил и подошёл к козе.
