Шум разбудил Кики.
- Мне нужно в туалет, - звучно сказала она. - Кто со мной?
Они вышли из комнаты рука об руку с Элис де Траффорд.
Около Сент-Экса появился слуга, протягивающий запечатанную колоду карт на серебряном подносе. Машинально Сент-Экс взял ее.
- Ну хорошо, но только парочку…
Два часа спустя его голова шла кругом от дьявольского джина. Сент-Экс развалился на полу всем своим телом в шесть футов два дюйма. Голова его покоилась на томе «То, что будет», который, в свою очередь, лежал на коленях Кики, вернувшейся после пятнадцатиминутного отсутствия заметно приободренной и оживленной, растирая внутреннюю поверхность локтя.
- Время поиграть в «сдуй перышко»! - закричала леди Идина после минутного затишья.
Кики вспрыгнула на ноги, и голова Сент-Экса с глухим ударом пала на полосатый ковер. Он невозмутимо перевернулся на другой бок, чтобы понаблюдать за игрой.
Принесли простыню. Участники вечеринки встали на колени, образовав неровный круг, взяли ее за концы и подняли на уровень груди. В середину снежной долины опустили перо. И тут же все вытянули губы и стали дуть. Перо летало туда-сюда над белым пространством, а игроки визжали от удовольствия и смеялись. В итоге оно поднялось вверх и опустилось на плечо одной из женщин.
Все замолчали. Леди Идина приложила палец к уголку рта, словно серьезно задумалась.
- Патриция Бауэлс, - сочно произнесла она. - Так-так, с кем ты давненько не спаривалась? Дайте поразмыслить… Ах да! Джун Карбери!
Игроки зааплодировали, Джун с Патрицией поднялись, сцепили руки и поцеловались.
- Займите страусовую спальню, дорогие наши. Давайте продолжим…
Сент-Экс не сразу понял смысл игры, поскольку был одурманен спиртным. Когда его наконец озарило, он пришел в ярость. Вскочив на ноги, Сент-Экс протянул руку и ткнул в толпу пальцем.
- Какой разврат! Вы совсем стыд потеряли. Кровь мира стекает в сточную канаву, а вы развлекаетесь вот так? Я… я не могу…
Тут у него закружилась голова: усталость, раны и выпитое взяли свое. Сент-Эксу показалось, что воротник сжимает горло, и он начал заваливаться навзничь - сознание помутнело, все поплыло в розовом водовороте.
Проснулся Сент-Экс с лихорадочно пульсирующими висками. Он не открывал глаз, едва ощущая через веки яркий солнечный свет.
- Вот, старина. Выпей. Вмиг полегчает.
Сент-Экс рискнул взглянуть. Он был распростерт на диване в комнате, забросанной одеждой, пустыми стаканами, объедками и лужами блевотины. У его ног сидел Джосс Эррол, трезвый и спокойный, невзирая на вчерашний вечер. Босой, с дымящейся сигаретой, он протягивал стакан.
Какая бы жидкость там ни была, хуже не станет. Сент-Экс залпом осушил стакан.
Джосс оказался прав: авиатор тотчас ожил. Сигаретный дым напомнил ему о былой страсти, и он спросил:
- А закурить не найдется?
- Безусловно. Настоящие «Крейвн Эйс». Наслаждайся, пока не кончились.
Сент-Экс скинул ноги на пол, чтобы сесть прямо. Его белый смокинг был чем-то заляпан.
- Мсье Эррол, вы, похоже, самый здравый и граждански мыслящий человек в этом сумасшедшем доме…
Джосс небрежно махнул рукой, оставив в воздухе дорожку дыма.
- Так это только с виду, благодаря родословной и долгу перед предками. Я настоящий лорд, констебль
[5] Шотландии, как-никак. Хотя поскольку почти все члены королевской семьи погибли, я мог бы представиться и королем Англии, если не ошибаюсь.
- Шотландия. Теперь понятно…
Джосс приподнял уголок своей юбки, обнажив традиционное отсутствие нижнего белья.
- Тебе нравятся цвета моего клана? Мне они кажутся весьма привлекательными.
- Мсье Эррол, ради Бога. Мы можем разговаривать не как дети, а как взрослые люди? Нельзя же всю жизнь оставаться ребенком, каким бы прекрасным ни казался такой шанс. В конце концов я проделал путь в тысячу миль не для того, чтобы восстановить жизнь двора Людовика Шестнадцатого! Я собираюсь возродить цивилизацию и полагаюсь на вашу помощь как местного лидера.
Джосс печально улыбнулся.
- Боюсь, я тут не велик лидер, Тонио. Не то чтобы здешний народ было трудно вести за собой. Лучше всех это получается у лорда Деламэра с супругой и у Глэдис - она, кстати, мэр Найроби.
Сент-Экс тотчас вскочил:
- Тогда мне к ним! Мы должны начать собирать единомышленников!
- Не совсем понимаю, что у вас в планах, Тонио, но если ваш замысел имеет какое-то отношение к полету, можете сразу же поставить на нем крест.
- Поставить крест? Почему?
- Глэдис издала указ, запрещающий полеты, чтобы сэкономить горючее для наземного транспорта. Ведь бензин никто больше не производит, а если и производит, то нам не доставляет. Уже много месяцев в воздух не поднимался ни один самолет. Поэтому-то мы и удивились, когда появился ты.
Сент-Экс не мог подобрать слов:
- Но… но это нелепица! Авиация - основа восстановления цивилизации. Без нее мы превратимся в дикарей! - Его взгляд упал на «То, что будет» - обложка книги сморщилась, приняв дозу разлитого спиртного. Сент-Экс поднял томик, который так лелеял - ныне от него исходил запах алкоголя. - Посмотри, здесь ответ на все! Ваш же Герберт Уэллс много лет назад предсказал, как будут разворачиваться события, когда о них еще никто и не помышлял. Я сам однажды с ним разговаривал и уверяю: он гений! Правда, война не состоялась, но лишь потому, что ее опередила чума. Гитлер явно намеревался вторгнуться в соседние страны, и лишь массовое вымирание народа подорвало его планы.
Джосс задумался.
- Да уж. Когда у тебя, да и у твоего врага, солдаты, граждане и политики превращаются в дырявые мешки крови и разлагающихся органов, любая агрессия сойдет на нет. Упущение, что никто не додумался до такого раньше. Слушай, тебе интересно узнать мою теорию касательно того, почему мы, африканизированные белые кенийцы, обладаем относительно стойким иммунитетом, как и местные?
Новость застала Сент-Экса врасплох:
- Почему?
- По сути, мы изначально иммунизированы, как дикари. В этой стране распространена болотная лихорадка, малярия, дизентерия, холера, брюшной тиф, бубонная чума, летаргический энцефалит, и это далеко не все. Пережив такое, мы выработали определенный уровень защиты от безымянного кровавого поноса.
Сент-Экс вспомнил болезни, которые перенес: африканские, азиатские и южноамериканские.
- Логично. Твоя теория мало отличается от тех, которые мне доводилось слышать. Разве ты не понимаешь, - продолжал летчик с нарастающей горячностью, - что возлагает на вас такая улыбка Фортуны? В ваших руках спасение мира!
