* * *
Аня ушла на примерку платья после долгих споров о том, что лучше ехать всем вместе. Почему-то с самого утра на душе Мамонта тревога была. Он не понимал, с чем она связана может быть, и списал все на то, что до сих пор не рассказал Ане об участи своей материи в их истории знакомства. Следовало сразу рассказать, он так и хотел — сесть в домике и поговорить по душам, но все зашло гораздо дальше разговоров и после прекрасно проведенного вместе времени, сблизившего их, говорить о том, что это его мать поспособствовала увольнению из детского сада не хотелось.
После разговора с Аней по телефону тревога не исчезла, только усилилась, поэтому Мамонт постоянно смотрел на часы. Прошло уже несколько часов, когда телефон зазвонил, и он как сумасшедший бросился отвечать, даже не подумав, что Аня не знает его домашний номер.
— Петр Сергеевич? — знакомый мужской голос врезался в сознание, царапая его.
— Да, — ответил, сжимая трубку в руке.
— Ты слышишь всхлипы? — Сердце сжалось в груди и, казалось, превратится в камень. Мамонт стиснул челюсти. — Это наша Аня громко плачет… Потому что ее похитили… И пока ты долги с Залесского Егора не спишешь, ее никто не отпустит.
— Ах ты, гнида! — зарычал Мамонт в трубку, прижимая ее к лицу все теснее.
— Я просто забочусь о своем будущем.
— Если заботишься, мразь, так почему же не проверил, что долгом я твоим больше не занимаюсь? Нет больше «Партнер-Профи»! Выкупило его другое агентство, мафия, которая таких, как ты, в бетон закатывает живьем, а потом имущество распродает. Что замолчал? Страшно стало? И я к ним никакого отношения не имею, потому что уже несколько недель как уволился.
Хотелось выбить из легких противника воздух, заставить поперхнуться собственной желчью, но Мамонт опомнился и вдруг подумал, что зря все это наговорил, ведь он сейчас не с должником говорил… Нужно было не угрожать, а пытаться усмирить угрозы… Заставить отдать Аню живой, не обидеть ее. А он начал сочинять о мафии. Конечно, компания решила название поменять, но состав-то старый остался, только управляющим теперь Пашка стал.
— Ты подумай, Залесский, зачем тебе лишние разборки нужны? Лучше отпусти Аню и займись долгами. Я тогда не пойду в полицию…
— Поздно. Механизм уже запущен, и не только я хочу поговорить с тобой, между прочим, — противно прошипел он голосом, срывающимся на грани безумия, в нотках которого скользило разочарование.
Мамонт замер на секунду, пытаясь понять, с кем Залесский сговорился, ведь у самого кишка тонка такое провернуть. И осознание дошло ровно в тот же миг, когда услышал ненавистный женский голос:
— Здравствуй, Петенька!
«Мразь… Какая же она мразь»…
Убила одного человека и теперь пытается избавиться от другого. Сердце бешено колотилось о грудную клетку, словно пробить ее пыталось, а в голову ни единая мысль не шла. Ну как можно вывести их на чистую воду и узнать, где Аню держат?
— Надя, не вздумай и пальцем к ней прикоснуться… — прошипел Мамонт. — Что ты хочешь?
— Я и не касаюсь… А вот бывший ее касается… И не только пальцами… Он наголодался, наскучался по своей девочке, теперь вот всем чем нужно, тем и касается, в тех местах, где ему хочется делать это…
Внутри омерзение закипало. К Наде… К ублюдку Залесскому… К себе, в конце концов, ведь точно так же с должниками разговаривал, цеплял их за самое больное.
«Все возвращается бумерангом», — всплыли в голове слова.
Мамонт сильнее зубы стиснул, сил что-то сказать или сделать не оставалось. Он услышал крик Ани и понял, что в этот момент разнесет все, но найдет их, из-под земли достанет.
— Чего ты хочешь? — повторил свой вопрос, думая о том, что эта ублюдочная мразь сейчас насиловать его девочку может. Она ведь после такого не сможет жить нормально. Сложно будет в себя прийти.
— Хочу тебя, Петенька. Я все эти годы только тебя и хочу.
Ее обезумевший голос выворачивал наизнанку от отвращения, оттого, что не разглядел змею в этой женщине еще раньше. Мог ведь. Она же сразу так себя вела и приставала к нему сразу, почти как с Верой познакомился и встречаться начал. Вот только он отвергал ее жесты… Пытался вести себя так, словно ничего не происходило. Терпел ее ради Веры, как оказалось зря.
— Где вы находитесь? Я сейчас приеду!
— Не приедешь, Петенька! Мы встретимся, когда я пойму, что ты готов пойти на мои условия… Для этого девчонка тут еще какое-то время должна пробыть.
В дверной звонок кто-то позвонил, а вот в трубке повисла тишина. Надя отключила телефон, и не ясно было какую игру она затеяла. Подойдя к дверям, в надежде, что его обманули, что это Аня вернулась, он заметил в дверях незнакомку, что проткнула колеса на его машине. Попытался вспомнить ее имя. Нина.
— Здравствуйте! Простите за беспокойство, но Анютка на связь не выходит, а обещала позвонить… Она дома?
— Аню похитили, — шумно выдохнул Мамонт, осознавая этот факт. И в тот же момент его озарило — Наде некуда было везти Аню, если она договорилась с Егором, значит, находится в пригороде на шиномонтажке этого ублюдка.
— Как похитили? — открыла рот женщина.
— Я ее верну домой. Сегодня же вечером верну. Обещаю. Только, бога ради, посидите с моим сыном. Я заплачу сколько скажете. Мне его оставить не с кем.
Женщина не стала ждать, чтобы ее попросили еще раз. Вошла в квартиру, стянула с себя кроссовки и позвала Мишу.
— Мишаня-я-я, ты где, парень? Это тетя Нина. Будем играть?
Сын вышел из комнаты и поздоровался. От его несмелого «пливет» так хреново стало, что хотелось в момент убить всех тех, кто на семейное счастье Мамонтовых покушается.
— Сына, ты посиди с тетей Ниной, а я скоро вернусь вместе с Аней, ладно?
— А ты купис толт?
— Куплю торт, солнышко! Куплю! Спасибо вам, Нина! — кивнул Мамонт и поспешил уйти, закрыв двери на все замки.
Ехать сразу в автосервис он не решился, потому что не знал, что конкретно сейчас там происходит, и сколько еще людей привлекла эта психопатка, поэтому заехал в ближайший полицейский участок. Пропускать его, конечно, на посту не спешили.
— Мужчина, вы куда? Очередь! — басистым голосом произнес лоб, сидящий там.
— Человека похитили. Невесту мою… Нужен отряд. Кажется, я знаю, где ее держат! — с волнением в голосе произнес Мамонт.
— Очередь соблюдайте! Дойдет до вас дело, поговорите со следователем.
Мамонт обернулся в сторону скамьи, где сидели пенсионер с поводком в руках, судя по всему, потерявший собачку; девушка лет семнадцати в боевой раскраске жующая жвачку вызывающе так; алкоголик с синяком на половину лица; бабулька, держащая на руках кошечку и пацан лет семи, взъерошенный как воробей.
— Пацан, очередь долго движется? — спросил Мамонт, приблизившись к ребенку.
