— Дим… — выдохнула дрожащим голосом и закричала, потому что живот схватило так сильно, что перед глазами померк свет.
Очнулась очередной раз в больничной палате. Надо мной стояло несколько врачей в шапочках и масках, они хмуро разглядывали меня и о чем-то переговаривались, но я не могла разобрать их слова.
— Она приходит в себя, — первое, что услышала четко.
— Ксения, вы слышите меня? — холодный голос доктора ворвался в сознание.
— Да, — выдавила из себя.
— Прекрасно. Кровотечение остановили. Жить будет, дальше пусть с ней работают психологи, — таким же холодным голосом произнес доктор, снял перчатки и кинул их в урну у дверей.
Со мной осталась только медсестра. Она собирала инструменты и полностью игнорировала меня.
— Что со мной? — спросила, пытаясь восстановить в памяти, что случилось.
— Жить будете, врач ведь сказал, — бросила медсестра и продолжила заниматься своими делами.
— А ребенок? Как мой ребенок?
Медсестра остановилась и приблизилась ко мне. Она сощурилась, несколько секунд глядя прямо в глаза, но вышла из кабинета, не ответив ничего.
В голове пульсировала пугающая мысль о том, что на нервной почве я лишилась ребенка. Не надо было мне звонить Игорю и расстраивать себя лишний раз. Нужно было выпить травяные чаи, которые купил Дмитрий, и лечь спать.
Вскоре в палату вошел санитар, взял каталку, на которой я лежала, и повез меня куда-то.
— Куда вы меня везете?
— В палату, — буркнул мужчина, дав понять, что продолжать разговор он не намерен.
Я была настолько ослаблена, что не могла даже подняться, чтобы сесть, уж тем более встать на ноги и пойти самостоятельно, поэтому прикрыла глаза и постаралась расслабиться, чтобы не подпускать близко плохие мысли, назойливыми мухами лезущие в голову.
В палате меня оставили одну. Странно, что никто не заходил. Телефона при себе не было. А еще меня переодели в больничную сорочку. Когда в палату вошла женщина в белом халате, я попробовала присесть.
— Не стоит перенапрягаться, лежите, — произнесла она и присела рядом. — Вы сможете перелечь на кровать через несколько часов, когда действие лекарства ослабнет, и вы сможете двигаться.
Я даже не думала о том, чтобы перебраться на кровать. Слишком была занята другими мыслями и сейчас злилась, что мне не говорят, в каком состоянии ребенок.
— Как мой ребенок? — спросила я, стараясь сдерживать эмоции.
— В порядке. Вы слишком печетесь о нем для матери, которая пыталась избавиться…
— Что? — глаза широко распахнулись.
Сердце билось так, будто вот-вот выпрыгнет, чтобы настучать по голове этой врачице, посмевшей сказать подобное.
— Вы использовали народный метод избавления от нежеланного плода — погрузились в ванну с горячей водой, чтобы вызвать выкидыш.
Я никогда врачом стать не стремилась. Медицину если знала вкратце, то по большей части из уроков биологии и ОБЖ. И народной медициной я никогда не увлекалась. От обвинения стало не по себе.
— Я не знала, — прошептала, понимая, что слова тут не помогут. — С ребенком точно все в порядке?
— Да, с ним все нормально. Но о ребенке подробно поговорите с вашим лечащим врачом. Я здесь лишь для того, чтобы выяснить мотивы избавления от него, и я вижу, что вы этого не планировали.
Женщина поднялась на ноги и ушла, а в то же мгновение в палату влетела мама и бросилась ко мне.
— Что же ты творишь, глупышка? Почему не приехала домой? Почему не поговорила со мной? — запричитала она.
— Мам, все в порядке. Пожалуйста, не плачь.
— Ты могла умереть, глупышка… Зачем ты это сделала? Если уж не хочешь рожать, то почему не пошла на аборт в клинику?
И мама туда же. Она тоже обвиняла меня в том, чего я не собиралась совершать. Я закатила глаза, злясь на свою безответственность. Могла бы предположить, что горячая вода перед месячными то не рекомендуется, не то чтобы во время беременности.
— Мам, я не знала… Я не собиралась избавляться от малыша.
Мне было интересно, как много маме известно о моей беременности и треугольнике, который в последнюю половину месяца выбил из колеи.
— Дмитрий сказал, что вы разорвали помолвку. Об этом все газеты пишут, а еще про его бывшую девку, которая объявила о том, что у Звонарева есть трехлетний ребенок. Я думала ты от большой любви и разбившихся надежд и решилась на этот шаг…
Глаза широко распахнулись. Еще одна новость, выбивающая почву из-под ног. У Дмитрия уже есть ребенок от другой женщины?
— Мам, а что за женщина объявила о ребенке? — спросила я, шокированная новостями, свалившимися на голову, словно дамоклов меч.
— А черт ее знает! Какая-то вдова золотодобытчика… Ну… новости были, что скончался он несколько месяцев назад. Лариса кажется ее зовут.
«Лара»…
В голове быстро начал складываться пазл. Игорь называл девушку, которую до беспамятства любил — Лара… А еще так звали собеседницу Евгении Александровны, которая сказала, что «новости могут заставить Дмитрия отменить свадьбу».
— А ты не знала о ней? И о ребенке?
Судорожно сглотнув, помотала головой.
— Но это все уже неважно… Дмитрий рассказал тебе об Игоре?
— Рассказал. Я из него клещами все вытянула. Ну и заварила ты, дочка, кашу. Как все расхлебывать, я и не знаю, но одно скажу тебе точно, в квартире той ты жить пока не будешь одна. Поедешь домой, как выпишут. Между нами пролегла слишком большая пропасть, из-за того, что я пахала как проклятая, чтобы обеспечивать вас с Лизой. Всех денег-то не заработать, поэтому я уйду на полставки в школе и больше буду заниматься репетиторством на дому, так у меня будет чуть больше доход и гораздо больше времени на свою семью.
Я улыбнулась уголками губ. Мне действительно не хватало матери, разговоров с ней по душам, ее жизненных советов.
— Ты как оклемаешься, так и поговорим об Игоре… О Дмитрие… А пока ты выкинь их из головы и постарайся думать о ребенке. Ты у него одна. И он у тебя один.
— Спасибо, мам, — прошептала, чувствуя, что потихоньку начала расслабляться. Мама была права. Пусть между мной и ребенком, живущим внутри, связь была слишком слабая, — я не мечтала о нем и не молила бога подарить его, пила противозачаточные и сбиралась круто изменить свою жизнь, — это было неважно. Бог подарил мне этого ребенка, и верхом безрассудства было бы отказываться от него.
Мама ушла, санитар помог мне перебраться на больничную кровать и увез кушетку, а Дмитрий так и не пришел. Несколько раз я порывалась позвонить ему или написать, объяснив, что не хотела избавляться от ребенка, но так и не решилась. Игорь тоже не звонил. В эту ночь я чувствовала себя одиночкой. Идиоткой, которая погналась за двумя зайцами и осталась одна.
