– Ты знал? – Спросила я Грэя, стараясь лишь мельком заглядывать ему в глаза.
– Нет, – признался он. – Если бы…
Он запнулся и опустил глаза. Дело не в том, если бы он знал или не знал, дело в том, что не было суждено. Я это понимала, но по какой-то причине мне было сложно смириться с этим. Зачем тогда я увидела это? Чтобы всю свою жизнь терзаться сомнениями и предположениями, а что бы было, если?..
– Почему нас это накрыло сейчас? – Озвучила то, что и так висело в воздухе я.
Грэй поднял глаза и то ли с надеждой, то ли, наоборот, с обреченностью, посмотрел на меня.
– Я не знаю, – покачал головой он. – Но я бы хотел, чтобы это оказалось правдой.
Да, я бы тоже. Это несомненно. Но что я могла в действительности? Горечь очевидности обрекала лишь на страдания. Я не могла признаться себе, да и Грэю, что все могло бы сложиться иначе…
Еще какое-то время я молчала, пытаясь найти хоть какие-то причины для разговора. Их не было, но что-то же должно было заполнить пустоту. Иначе я не сдержусь. Он не сдержится. Будет больнее.
Ухватившись за единственное, что меня могло спасти в данной ситуации, я улыбнулась и произнесла:
– Вот уж кто расстроился бы нас услышать, так это Бас.
Грэй подошел ко мне чуть ближе. Опасная близость, но я не могла его оттолкнуть.
– Почему? – Тихо спросил он.
Я постаралась придать лицу безмятежное выражение и посмотрела на Грэя.
– Ты ему нравишься, это точно, – хмыкнула я.
Грэй опустил глаза.
– Дело не в этом, Вилу.
– Да ладно, ты просто не знаешь… – хихикнула я.
– Нет, Вилу, – по-доброму улыбнулся мне Грэй, – это ты не знаешь.
– Чего же я не знаю? – Честно говоря, я была удивлена услышать эти слова от Грэя.
Грэй сделал еще один шаг ближе ко мне и протянул руку.
– Позволь мне показать тебе?
Сначала я засомневалась. Резанули чувства, страхи, неуверенность. Потом любопытство победило.
Я кивнула, и Грэй коснулся меня.
Дальше меня как будто перенесло в чужие воспоминания, я это сразу поняла, потому что, во-первых, ничего подобного в своей жизни не видела, а во-вторых, я узнала Баса. Он был еще маленьким мальчиком, ему было лет восемь, не больше. Я оказалась, наверное, в его спальне, потому что она была явно мальчишечья. И довольно богатая. Как раз по нему.
– Себастьян, – появился в дверях его спальни какой-то темноволосый заплаканный мальчик.
Бас обернулся и увидел, видимо, своего друга. Ухмыльнувшись, он двинулся к нему.
– Зачем ты пришел? – Довольно самоуверенно спросил Бас.
Для восьмилетнего очень самоуверенно.
– Я… – замялся мальчик, – я…
Потом в его глазах мелькнула гордость и обида. Он спрятал глаза и стал мять свою довольно потрепанную шапку.
– В школе ты всем говоришь, как ездил на острова или в Диснейлэнд, а на самом деле ты по помойкам лазишь.
В голосе Баса сквозила насмешка. Мальчик быстро покраснел и ощетинился.
– Я не лазил! – Воскликнул мальчик.
– Да неужели? – Бас казался слишком самоуверенным. – Ты помоищник, Стэн, и все в школе теперь это узнают.
– Нет! – В отчаянии воскликнул мальчик. По его щекам полились слезы. – Не говори никому!
– О, но я скажу, – засунул руки в карманы своих дорогих брюк Бас. – Всем расскажу.
Мальчик округлил свои детские невинные глаза, а затем рванулся со всех ног, бросившись бежать подальше от этого места. Мне стало жалко этого мальчика, но Бас лишь самодовольно улыбнулся и отправился по своим важным делам в игрушечный рай, из которого состояла его комната.
Картинка замерцала и слегка изменилась. Вроде бы все то же самое, но прошло какое-то время. Были сумерки, но в комнате горели лишь несколько ламп. Было тихо и немного зловеще.
Бас сидел за столом и что-то старательно записывал в тетрадь. В дверях его комнаты появилась невероятно красивая женщина. Я сразу догадалась, что это его мама. Бас был чертовски хорош собой, как бы я его не ненавидела.
У нее были черные волнистые длинные волосы, спадающие ей на спину, стройная фигура и потрясающие голубые глаза. Да, Бас весь в нее.
– Себастьян, – обратилась она к сыну. Тот обернулся и с выправкой настоящего аристократа продемонстрировал свои хорошие манеры, жестом пригласив ее внутрь.
– Проходи, пожалуйста, – добавил он.
Мама Баса прошла к его столу и села в кресло. Ее явно что-то тревожило, она была задумчива и слегка напряжена. Бас вернулся к выписыванию чего-то в тетради.
– Мне только что звонили из школы, – стала рассказывать она, – ты ведь знаешь мальчика Стэна?
Бас задержал свою ручку и замер на некоторое время. Его слегка напряг этот вопрос, но виду он не подал.
– Да, знаю, – согласился он и продолжил рисовать.
– Какие-то мальчики избили его, – сообщила мама.
– Какой ужас, – наигранно до ужаса произнес Бас.
Мама это заметила.
– Тебе что-то известно об этом? – Спросила она.
– Конечно же, нет, – почти что с возмущением заявил Бас.
– Правда? – Голос женщины стал почти стальным. – А кровь на твоей одежде, в которой ты был сегодня в школе, это всего лишь совпадение?
Бас оторвался от написания чего-то в тетради и, наконец, отложил ручку.
– Я ничего не делал, мама, – строго заявил Бас.
– Я знаю, – закивала она.
Бас бросил на нее возмущенный взгляд.
– Ты мне не веришь?
– Я бы хотела тебе верить, – с грустью призналась она. – Но факты говорят об обратном.
– Факты лгут! – Воскликнул Бас.
Мама несколько минут смотрела сыну в глаза, пытаясь словно разглядеть где-то там, на задворках его совесть. Но ничего не происходило, Бас был слишком упрям. Пожалуй, даже чересчур.
– Я слышала ваш разговор, Себастьян, несколькими днями раньше, – призналась мама.
– И что? – Раздраженно откинулся на спинку стула Бас.
– Ты был жесток, мой мальчик, – ласково и с некоторым сожалением произнесла мама.
– Каждый должен знать свое место, – надменно заявил Бас и поднялся с места.
Он больше не мог выносить ее взгляда. Каким бы страшным не был человек, взгляд мамы бывает единственным, что подчиняет даже Царей.
– А ты свое знаешь? – Тихо поинтересовалась мама.
Бас сделался каким-то даже злым и напрягся.
– Я из знатной и глубокоуважаемой семьи, я знаю свое место.
