Наказание было наказанием, но без помощи Отлока боги все же не оставили. Послали ему в одном из коридоров служанку, что замешкалась с уборкой каюты для общего отдыха. Вот там же, в том зале, демон ее на широкий диван потом и опрокинул. Нет, как зверь не накинулся. И даже без когтей в ее случае обошлось. И перед тем даже нежности ей на ухо нашептал, нашел в себе силы на такой подвиг. А потом уже, в общем, отвел душу и по-всякому, и несколько раз подряд. А как облегчился на все сто, так женщину ту покинул, не забыв оставить ей вознаграждение за оказанную «помощь».
А та служанка после ухода высшего еще некоторое время не могла прийти в себя. Что это было? На нее несколько лет мужчины не обращали внимания. А если и имела секс с кем-то иногда, то столько нежностей никто никогда не говорил. Конечно, ей невдомек было, что демон видел перед собой не ее грубоватое для женщины лицо с совершенно невыразительными маленькими глазками, не спину и бедра, тронутые многими годами, а совсем другого человека. Не ей предназначались слова мужчины, его стоны и рыки, но его умелые руки ласкали именно ее тело, хоть видел в запале другое. Это у нее теперь с непривычки тянуло и ломило все там, где быстро нашло вход его мужское желание, куда излил потом горячим потоком скопившуюся страсть.
– Как бы не знать, что демоны могут делать детей только своим истинным парам, то точно опасалась бы теперь, что понесла от него. Бешеный! Неуемный! Страстный! Ох, измял меня всю!.. Это же надо, какая силища в любовнике высшем!.. – она, кряхтя, поднималась с высокого подлокотника кресла, в который вжал ее демон, имея сзади в последний по счету раз соития. – Демон, одно слово! Но какой мужчина!
Она чмокала губами, оправляя на себе скомканную одежду. Юбка оказалась задрана на талию совершенно, лиф платья слегка порван и висел там же, оголив верхнюю часть тела. Спустившиеся чулки болтались на щиколотках, а трусы вообще… где же они… Нашла их за диваном. Да, для дальнейшей носки они нисколько теперь не годились.
– А это что? – женщина наклонилась и подняла с дивана монеты. – Ничего себе! Да это же мое годовое жалование! Щедрый любовник… да еще и с такими деньгами. Да разве же за подобное платят?! Я ж такого никогда в жизни еще не испытывала… – и она с блаженной улыбкой опустилась на тот самый диван. А сидеть-то оказалось… чувствительно. – Бешенный! – стала еще шире ее улыбка. – Страстный демон! Мне такого никогда не забыть… Эх! Как он меня распалил… да всего за пару минут… Демон!
А Отлок подходил меж тем к своим апартаментам. Чем ближе, тем хуже себя ощущал. Да, напряжение в нижней части тела снял. Но в душе зарождалась тяжесть. И чем ближе подходил к каюте, тем ощутимее она была. Это поднималось неиспытанное ранее ощущение. Возможно ли, что такое чувствовали неверные мужья, те, что были привязаны все-таки к своим женам? Да кто же его знал?! Он же не был никогда женат, не имел привязки… Или имел? А вот эта мысль разорвалась в груди взрывом. Бах! Неужели?!! К мальчишке?!!
– За что мне такое наказание?!! – хотелось выть, рвать и метать, но Отлок лишь крепче сжал зубы. – Справлюсь! Все силы положу, но удержу себя от такого падения, а Ганса от оскорбления.
Когда вошел в каюту, кругом царила тишина и темнота. Присмотрелся, а парень лежал на своем месте. Делал вид, что спал. Наивный, думал обмануть демона. Но сейчас притворство Ганса было Отлоку на руку. Не чувствовал он в себе силы спокойно продолжить общаться с парнем вот в этот момент. А что чувствовал? Стыд, однозначно. И еще некую неуверенность. В себе? Из-за чего? Что снова мог бы мальчишки домогаться? Это вряд ли, после того как довел себя до изнеможения за прошедший…сколько там прошло, полчаса, час? Черт! На душе было мерзко. Как никогда. Как никогда после вполне приличного секса. Он точно сходил с ума. Медленно, но верно. Отлок чувствовал себя изменником. На полном серьезе! Как любимой жене изменил только что. Мрак! Вот верный ему совет давали! Но не послушал, а теперь, видно, поздно. Все, запутался. В чарах этого мелкого. Знал теперь точно, что отпустить Ганса от себя не сможет.
– Но должен же быть выход?! – с этой мыслью и отправился в спальню.
А Эльза лежала на боку, на диване, отвернувшись к его спинке, и таила дыхание. Ей хотелось расплакаться. И точно теперь знала от чего. Как оказалось, от ревности. А еще от воспоминаний тех взглядов, что на нее бросали пилоты в капитанской рубке. Мерзкие взгляды. Их хотелось с себя смыть. Что и попыталась сделать, когда вернулась в каюту Отлока. Да, отправила восвояси сопровождение и кинулась в душевую. А в ушах так и стояли непристойности, что ей дали подслушать. Уверена, что за ее спиной два пилота шептались намеренно. Мерзость, какая мерзость! А демон-то хорош! Куда они сказали высший помчался? Вот, гад! И у нее произвольно сжимались пальцы в кулаки, стоило представить Отлога с неведомой ей женщиной. А где еще он мог пропадать целый час? Да и те шептуны вполне прозрачно намекали, что если демону долго «не давать», то…
– И ведь не денешься от него никуда! На земле еще можно попытаться сбежать, а здесь… Но в любом случае надо себя изо всех сил соблюдать в строгости. Никаких там улыбочек! Клянусь!
Глава 7. Задумка Летиции
Спасение для этих двоих явилось в виде госпожи Летиции. А то, неделя пребывания Отлока и Ганса-Эльзы в загородном владении на Вулкании грозило обернуться для них кошмаром. Оба дошли до высшей точки накала от совместного пребывания в замкнутом пространстве. Что им были красоты замка и окружавших его великолепных садов и парков?! Изысканная еда казалась абсолютно пресной, пение птиц крикливым, рыбы в экзотическом озере раздражали плавными изгибами тела и казались неимоверно раскормленными. В общем, покоя не было нигде. Они старались не попадаться друг другу на глаза, но ничего не выходило. Судьба сталкивала и сталкивала.
Мать Отлока, как всегда, нагрянула в гости неожиданно. И сразу обрушила на него поток упреков. А еще потребовала в категоричной форме предъявить ей «того самого» Ганса. Слава Богам, мальчишка сразу не попался гостье на глаза, а потом уже демон пришел в себя и своего «воспитанника» надежно спрятал в дальнем крыле огромного замка. Вроде бы все предусмотрел, и охрану в том числе, после чего успокоился и смог общаться с матерью в обычной манере, то есть задушевно.
– Мальчик мой! Но ты же имеешь какие-то намерения в отношении того парнишки, не так ли? Я слышала, он молод, а значит, ему надо учиться. Ведь так? В летное училище ты его отдавал и забрал – счел опасным для жизни и здоровья. Ладно! Но это было в Залкие, а может быть здесь…
– Нет! И точка.
– Какой резкий ты делаешься, сынок! Нельзя так рычать на родную мать!.. И у меня тогда есть и другие мысли на счет этого малыша девятнадцатилетнего.
– Ого! Твоя разведка недаром ест свой хлеб!
– Это точно. Но было бы, куда проще, позволь ты просто-напросто считать его штрих-код. Что хмуришься? Представь себе, мне доложили, что такого выпускника в Касторанс в этом году не числится ни в одном из детских домов. И не хмыкай! У матери все сердце за тебя изболелось!
