***
Через неделю я привыкла к работе в каф-о-кане настолько, что справлялась с ней за пару часов. Так что ко времени, когда растекшееся по небу солнце начинало медленно оплывать к горизонту, делать мне было решительно нечего. Каф-о-кан пустел, только пара стариков оставалась дремать на циновках до позднего вечера. Готовить больше не требовалось, ведь плотно есть в этих краях предпочитали только за обедом.
– Больше посетителей не дождемся, – уперев руки в бока и глядя в сторону моря, пророчески изрекла Халия. – Может, прогуляешься, девочка?
– Я бы с удовольствием!
– Если хочешь, возьми с собой Мале.
Но при виде кислой мины, которую тут же состроила хозяйская дочка, я покачала головой:
– Одной мне будет лучше. Пройдусь до рынка и оттуда спущусь к морю.
– И верно, ты же не видела его ни разу. Ступай. Вот тебе пять рандов. – И она ссыпала мне в руку несколько горячих металлических монет.
Моя прежняя одежда оказалась бесполезной в пустыне – она не спасала ни от жары, ни от песчаной пыли. Потому Халия подарила мне старые вещи Мале. Хлопчатобумажные шаровары цвета индиго приятно шелестели при ходьбе широкими штанинами, а полы длинной белой рубахи пришлось связать в узел на поясе. Но в целом я выглядела, как настоящая жительница Кейптауна. От платка на голову отказалась – он постоянно сползал на глаза, а вот бесформенная холщовая сумка пришлась очень кстати.
На улицах все еще было невероятно жарко, но мне нравился этот зной. Воздух вокруг становился жидким и горячим медом стекал по плечам. На расплавленных камнях, если надавить как следует, проступали чуть заметные отпечатки сандалий. Душа моя отогревалась с каждым днем, а мышцы расслабились и как будто стали пластичнее. Я даже походила немного на грациозную Амфорную Кошку, которая с легкостью балансирует на краю мира.
Медленно я прошлась вдоль рынка – зайду туда в следующий раз. И хотя торговцы только недавно принялись за работу после полуденного перерыва, изучать Базар не хотелось. Лучше прийти с утра, когда улицы еще полнятся воспоминаниями о влажном морском ветерке, а владельцы тысяч палаток, не успевшие впасть в сонное оцепенение, наперебой предлагают свои товары. Как здорово будет прогуляться вдоль пестрых рядов под руку с Мале, может, даже купить коралловые бусы и расписанный вручную платок…
Издалека Базар походил на разноцветный цирк шапито, сшитый из тысячи отдельных лоскутков. То и дело оттуда доносились крики спешащих продать хоть что-нибудь до полного восхода луны. Только после этого торговцы свернут ковры, закроют на ночь лавочки, поторопятся спрятать свое добро подальше в сундуки.
Дорога все время шла ровно, и я совсем не ожидала упереться за поворотом в крутой обрыв. Впереди от горизонта и до самого неба раскинулось море. В тот час оно было тихим и умиротворенным; клыками древних драконов торчали из воды морские скалы.
От белизны прибрежного песка, от глубокой бирюзы морской воды на глазах выступили слезы. Как давно я не видела таких чистых прекрасных оттенков! И этот кусочек моря – тоже Кейптаун, принадлежащий мне безраздельно.
С высоты плато открывался отличный вид на кривые улочки Морского квартала, сбегающие вниз к полосе пляжей. Добротная широкая набережная находилась прямо под Каменным кварталом – районом богачей. О нем Мале рассказывала с особой завистью. Удачливые искатели алмазов, добытчики золота и ювелиры, богатые купцы, ловкие строители железной дороги жили в просторных домах, возведенных, словно дворцы, из цветного камня. И в каждом дворе переливался всеми красками сад. Со своего наблюдательного пункта я могла увидеть, как бьют в высоту струи мраморных фонтанов, и ленивые длиннохвостые фазаны важно расхаживают по гравиевым дорожкам.
Но Каменный квартал не интересовал меня. Разве только хотелось узнать, там ли живет печальная красавица, которую я видела в день приезда.
– Неужели богачи, чтобы прогуляться по набережной, всякий раз вынуждены тащиться вниз, а затем взбираться на гору? – я озвучила свои мысли просто так, ни к кому не обращаясь, но в ответ послышалось тихое хмыканье.
– Всегда найдутся желающие спустить их в паланкине за пару звонких рандов.
– Амфорная Кошка! – я была рада видеть ее.
– Пришла узнать, не разочаровал ли тебя город… – Она сладко потянулась, изогнув коричневую спину дугой.
– Ни за что.
Я уселась на краю обрыва и стала любоваться морем.
– Хорошо, рада, что у тебя теперь есть дом. Халия – славная женщина.
– Ты знаешь ее?
– Я знаю всех в округе, – Абиссинка принялась чертить хвостом странные знаки, отчего ее гладкая шкурка покрылась пылью. – И поэтому должна предупредить – будь осторожнее.
– Почему? Разве здесь может произойти хоть что-то плохое?
– Кейптаун – необычный город, тут случается всякое. Сложно сказать, к худу или к добру, но остаться после некоторых событий прежней вряд ли удастся.
– Будешь, как Мале, пугать меня работорговцами и здешним дурманом?
– Нет, – отряхнулась от песка Амфорная Кошка, – но ты должна помнить: есть дороги, с которых очень сложно сойти, чтобы вернуться домой.
– А я не собираюсь возвращаться! – при одной мысли о холодном городе, в котором царствует хоровод безликих прохожих, я ужаснулась. – Останусь здесь навсегда.
– Поглядим… – промурлыкала Абиссинка. – Быть может, мечта тем и хороша, что не должна стать реальностью?
С этими словами она поднялась на лапы и легко прыгнула прямо с обрыва на поросшую колючками тропинку, которая круто спускалась к скалистому пляжу.
Глава 2. Девушка-чашка
Работа в каф-о-кане пошла мне на пользу: в голове просветлело, я больше не чувствовала себя потерянной, сбитой с толку, и была готова к новым приключениям.
Хотя я и помогала Халии с удовольствием, но с каждым днем все яснее понимала, что никогда не стану жрицей огня, как она. Наверное, мое предназначение таится в чем-то другом. И я отыщу это драгоценное нечто, ведь Кейптаун – город, в котором возможно все.
По утрам, пока разгоралась жаровня, я ходила к морю. Спускалась на дикий, усеянный валунами пляж по крутой тропинке и целый час сидела, наслаждаясь прохладным ветерком. Встретить там людей было почти невозможно – кому в голову придет отправляться на каменистый неудобный берег, если рядом раскинулись шелково-белые песочные дюны? Но там с самого утра толпилось полным-полно народу: детей, собирающих ракушки, ныряльщиков за жемчугом, рыбаков. Мне же хотелось остаться наедине с морем, всласть пошептаться с чистой бирюзовой водой, пропитаться солью, чтобы стать частью Кейптауна.
Вечера мои тоже бывали свободны, так что я отправлялась бродить по городу до самой темноты. Послезакатный Кейптаун еще несколько часов оставался очень светлым, как будто в воздухе разлито молочно-белое сияние. Иногда оно окрашивалось в нежно-розовые, оранжевые, даже лазоревые цвета. И я, словно безумная, бродила во всем этом великолепии, то и дело натыкаясь на яркие стены города.
