Ага. Ты сначала догони!
Я припустила быстрее. По спине лился холодный пот, длинная шерстяная юбка путалась в ногах, тонкий кашемировый шарф сполз с волос и сбился на шее, осенние ботинки на небольших каблучках скользили по льду, и мне с большим трудом удавалось удерживать равновесие. Черт! Дернуло ж сегодня обуть именно эту модельную обувь! Лучше бы сапоги надела…
Шаги за спиной становились все отчетливее, и я поняла, что не успеваю. Проклятье!
– Все равно не уйдешь, тварь! Остановись, иначе хуже будет! – орал Гена.
– Да пошел ты! – крикнула я в ответ и свернула в какую-то боковую улочку. В конце ее виднелось светлое пятно фонаря.
С ума сойти! Почти центр города, а ощущение, что я в трущобы какие-то попала!
– Ну все, сука, тебе конец!
Шумное дыхание преследователя раздавалось почти за моей спиной, звук его шагов был все ближе, эхом отдаваясь в пустынном переулке.
Я с отчаянием выругалась, понимая, что не успеваю, рванулась вперед, налетела грудью на какую-то невидимую преграду, преодолела ее и понеслась дальше.
Я бежала, бежала, бежала… Позади оставались заснеженные улицы, темные дома, потухшие фонари и странные вывески. Преследователь давно отстал, но я все не верила в то, что сумела спастись, и продолжала нестись вперед. А потом, когда окончательно обессилела, остановилась и поняла, что заблудилась.
В темноте все выглядело странным. Я не узнавала улицы родного города. Откуда в нашей южной столице эти островерхие дома, словно сошедшие со старинных немецких гравюр? А странные названия магазинов? А выложенные булыжником мостовые? А снежные сугробы? Когда они успели появиться, если с утра было плюс восемь?
До самого рассвета я бродила по спящему безлюдному городу, все меньше понимая, что происходит, а под утро прикорнула на скамейке у какого-то здания, похожего на готический собор, и проснулась только тогда, когда услышала вокруг встревоженные голоса.
– Она же замерзнет и умрет, – говорила какая-то женщина. – Посмотрите на ее одежду!
– На нищенку не похожа, – задумчиво заметила другая дама. – Пальто добротное, да и ботики красивые.
– А бледная какая! – не унималась первая. – Не иначе, чахоточная.
– Как бы самим не заразиться, – озабоченно ответила ей собеседница. – Пожалуй, лучше уйти.
– Но мы же не бросим бедняжку умирать?
– Вот что, оставим-ка ей несколько ренов, это все, что мы можем для нее сделать, – решилась дама, и я услышала звяканье монет. Они раздражающе громко сыпались на мостовую и звенели, звенели, звенели…
– Кэтрин, проснись! – вмешался в этот невыносимый звон еще один голос. Очень знакомый голос. – Кэти!
– Я не нищенка, и у меня нет чахотки, – пробормотала я, открывая глаза, и наткнулась на встревоженный взгляд Горна.
– Конечно, ты не нищенка, – успокаивающе прошептал Дерек. – Что тебе снилось, Кейт? – так же шепотом спросил он.
– Что?
– Ты плакала.
Я машинально коснулась щеки и с удивлением поняла, что она мокрая.
– Что с тобой происходит, Кэти?
Горн приподнял мой подбородок и посмотрел в глаза.
– О чем твои сны?
Взгляд графа не отпускал, настойчиво требуя сказать правду.
– Мне снилось мое прошлое, – решившись, ответила я.
– Ты ведь не в первый раз видишь подобные сны?
Голос Дерека звучал напряженно.
Горн ждал, чтобы я сказала правду. Я чувствовала это и не могла солгать, даже понимая, что меня ждет.
– Нет. Не первый.
– И что именно тебе снится? – граф сделал паузу. – Другой мир? – бесстрастно уточнил он.
– Давно вы догадались?
Я сжала ладони. Оправдывались мои самые худшие опасения – Горн знает!
– Когда ты впервые вошла в мою комнату в Иренборге, у меня возникло ощущение, что ты иная, и чем дольше я наблюдал за тобой, тем больше уверялся в своих подозрениях, – ровно ответил граф. – А после того, как понял, что ты видишь порождения Хаоса, у меня отпали последние сомнения.
Он погладил меня по щеке. Прикосновение вышло нежным, почти невесомым.
– Выходит, вы знали, что я эри, но не отправили меня в тюрьму, – я подняла глаза и наткнулась на понимающий взгляд серых глаз. – Хотя должны были.
– Должен был, – согласился граф. – Но кто сказал, что это было бы правильно?
Он грустно усмехнулся и снова коснулся моего лица, стирая с него слезы.
– А где лорд Каллеман?
Я только сейчас осознала, что мы с Фредериком остались вдвоем.
– Ушел на разведку. Мы заметили еще один ход, Эрик вызвался его проверить.
– Он знает о ваших догадках?
– Эрикен умен, Кейт, – уклончиво ответил граф.
– Выходит, он в курсе.
Я задумалась. Если магам известно о том, что я эри, значит, мне больше не нужно скрывать от них правду. И я могу помочь им в расследовании таинственных нападений.
– Милорд, вы ведь хотите знать, как выглядят те твари? – решившись, спросила у графа.
– Ты предлагаешь мне…
Горн не договорил, пытливо заглянув мне в глаза.
– Да. Но я попрошу вас об одной услуге, милорд. Вы способны сделать так, чтобы я вспомнила свое прошлое?
В подземелье стало удивительно тихо, и ничто не нарушало эту тишину, даже надоедливый стук капель.
– Это больно, Кейт, – после долгой паузы, напряженно ответил граф.
– Я знаю.
– Я не хочу причинять тебе эту боль.
Со смуглого лица на меня смотрели страшные в своей красоте глаза.
– Другого выхода все равно нет, – прошептала я.
Да, я боялась. Не хотела ни боли, ни того, что будет после… Но не могла отступить.
Граф долго молчал, а потом взял мои руки в свои и склонился над ними. Мягкие губы коснулись кончиков пальцев, проложили дорожку к запястью, поцеловали ладонь.
– Ты понимаешь, на что соглашаешься?
Тихий шепот скользил по рукам, проникал под кожу, растекался по венам.
– Я увижу все твои воспоминания. Узнаю самые сокровенные секреты. Выверну и препарирую твою душу.
Рес! Вы уже это делаете, милорд… И очень успешно.
Я выпрямилась и твердо посмотрела на своего собеседника.
– Мне все равно. Я должна, наконец, понять, как оказалась в вашем мире и что оставила в своем. Все эти два года я мучилась, ломая голову над тем, что же со мной произошло. Вы не представляете, каково это – жить, не зная, кто ты и откуда. Есть ли у тебя семья, близкие люди, родные. Ждут ли они твоего возвращения или оплакивают твою гибель.
