– Хорошо. Только пообещайте, что выслушаете лорда Горна и поможете ему.
– Иди уже, – проворчал тер Гердин. – Заступница обездоленных.
Последние слова он сказал неодобрительно, добавив что-то на фракийском. Граф усмехнулся. Надо думать, понял, что пробормотал гном.
– Тер Гердин, вы самый лучший мужчина на свете, – улыбнулась я и отправилась на кухню заваривать травяной чай, а сиятельство с моим учителем прошли в гостиную.
Я не стала им мешать, предоставив Горну самому рассказывать теру Гердину о своей проблеме. Нет, мне очень хотелось взять все на себя и объяснить гному суть происходящего, но сиятельство был из тех больных, которым полезно побороться за собственное выздоровление самостоятельно. А потому, наступив на горло своему любопытству, я взялась за приготовление чая.
Четыре щепотки мяты, два листика люберка, немного кардамона и крестоцвета, пятнадцать ягод сушеной смородины – я помнила рецепт фракийского напитка наизусть. В свое время мне приходилось часто заваривать этот сбор, и сейчас я легко нашла все необходимое на заставленных многочисленными баночками полках.
Измельченные травы оказались в чайнике, по столовой поплыл медовый аромат.
– Кэти, как там чай? – крикнул из гостиной тер Гердин.
– У меня все готово.
Я придирчиво оглядела накрытый стол. Старомодный креверский сервиз с изображениями псовой охоты на тонком фарфоре, тарелочка со слоеными пирожками, оставленными приходящей кухаркой, крыжовенное варенье, маленькие серебряные ложечки, ржаные сухарики, нежно любимые гномом, продолговатое блюдо со сливовым пирогом – все было идеально.
Тер Гердин, возникнув на пороге, потянул носом воздух, довольно крякнул и заявил:
– А возвращайся-ка ты ко мне, Кэти. Чего по всяким лазаретам перебиваться?
Он довольно осклабился, подмигнул и уселся на свой излюбленный кенский стул лицом к двери, вынуждая Горна занять место напротив. Ох, как не понравилось это лорду Карающему! Еще бы! Горн привык быть настороже, а тут ему пришлось сесть спиной ко входу и любоваться ехидной физиономией гнома.
– У Кэтрин контракт с департаментом, – недовольно рыкнул сиятельство.
В столовой ощутимо потемнело.
– Фью, – небрежно присвистнул ученый. – Тоже мне, проблема! Девочка вовсе не обязана дневать и ночевать в ваших госпиталях. Правда, Кэти, – повернулся он ко мне. – Перебирайся. Помнишь, как хорошо мы с тобой жили?
Угу. Может, теру Гердину со мной и хорошо жилось, а вот у меня минутки свободной не было – учеба, хлопоты по дому, помощь гному в его опытах. Нет уж. Я лучше как-нибудь сама.
– К тому же у меня замечательный сосед, – продолжал разглагольствовать гном. – Очень перспективный юноша. Представь, ему всего тридцать, а он уже профессор медицины! Думаю, тебе будет интересно с ним пообщаться.
– Я же сказал, что у теры Стоун контракт! – рявкнул Горн.
Глаза его почернели, на щеках проступили желваки, рука, сжимающая ложку, судорожно дернулась, и на стол посыпалась серебряная стружка.
– Ага, – удовлетворенно кивнул тер Гердин. – Вот теперь все понятно.
Он подмигнул мне и решительно уставился на графа.
– Думаю, я смогу решить вашу проблему, лорд Карающий.
Лицо гнома посерьезнело.
– Каким образом?
Горн провел ладонью над блестящими опилками, вновь превращая их в ложку, и вперил в тера Гердина внимательный взгляд.
Гном задумчиво заправил за ухо длинную седую прядь.
– Кэти, принеси-ка мою шкатулку, – обратился он ко мне.
Я сходила в кабинет и вернулась с небольшим сундучком, в котором тер Гердин держал самые редкие ингредиенты для зелий.
– Так, посмотрим.
Гном откинул обитую бронзовыми накладками крышку.
– Ага. Вот оно.
На стол лег бархатный мешочек. Тер Гердин загадочно улыбнулся.
– Что это? – спросила я.
Горн молчал, но я видела, как дрогнули крылья его носа, а в глазах снова заклубилась тьма.
– Экромидус, – достав из мешочка небольшой флакон, гном любовно огладил его и посмотрел сквозь темное стекло на свет.
– Замечательное зелье. Единственный в своем роде стабилизатор магии.
– Что в него входит? – напряженно спросил граф.
– Алоизник бородавчатый, кедровая смола, крылья сушерицы, хвостики карпинок, хвощ, дудуница и краев корень, – перечислил ученый. – А, ну и, разумеется, слеза единорога.
Действительно! Куда ж без нее?
Я незаметно усмехнулась.
– Чему ты там улыбаешься, Кэти? – ворчливо поинтересовался гном. – Между прочим, очень редкая вещь, в Дартштейне ее днем с фонарем не сыщешь.
– И что, полагаете, это поможет? – разглядывая темный флакон, мрачно спросил Горн. Вокруг него все еще ощутимо клубилась тьма.
– Разумеется, – сердито фыркнул гном. Старый ученый терпеть не мог, когда сомневались в его зельях.
– Ладно.
Горн поднялся из-за стола, достал из-за пазухи звякнувший мешочек и положил его перед гномом.
– Вот. Здесь сто золотых.
Я удивленно выдохнула. Ничего себе сумма!
– Деньги мне ни к чему, – дернул носом тер Гердин.
Чудеса! Гном отказывается от золота…
– Тогда что? – спросил граф.
– Сведения о моей сестре, – глухо выговорил тер Гердин. В его карих глазах застыло странное выражение. Боль, растерянность, стыд, решимость – трудно было сказать, чего в них больше.
Гном молчал, ожидая ответа, но Горн отвечать не торопился. Он навис над столом, оперся на него руками и низко склонил голову. Воздух в комнате завибрировал. Магический ар замигал, то вспыхивая, то затухая. По лицу Горна заскользили тени. Видно, сиятельству пришлась не по душе просьба тера Гердина.
– Хорошо, – спустя пару минут, резко сказал он. – Завтра у вас будут все необходимые сведения.
Гном вскинул на графа неверящий взгляд.
– Обещаю, – твердо сказал Горн.
Тер Гердин молча придвинул к нему хрустальный флакон.
Так же молча сиятельство взял его и сунул в карман.
– Нам пора, Кейт, – повернулся он ко мне. – Прощайся со своим… учителем.
– Всего доброго, тер Гердин, – я встала из-за стола и улыбнулась гному. – Рада была повидаться.
Ученый машинально кивнул, но мысли его были далеко, боюсь, он даже не расслышал моих слов.
– Идем, – Горн снова сцапал меня за руку и повел к выходу, не позволяя оглянуться.
– Я вполне могу передвигаться самостоятельно, – попробовала я пресечь собственнические замашки сиятельства.
