– Милорд, мы опоздаем, – пересилив слабость, заглянула в серые глаза. Их прозрачную глубину в тот же миг затопила яростная тьма.
– Снова отказываешь?
Лицо графа закаменело.
– Каррасас! Еще никогда я не унижался перед женщиной, выпрашивая ее любви, – голос сиятельства прозвучал сипло.
– Сейчас не самое подходящее время для чувств, милорд. Гораздо важнее избавить вас от угрозы попадания в Брейденваге.
Горн откинулся на спинку сиденья и прикрыл веки.
Я чувствовала, что он борется с собой. Видела, как по его лицу скользят тени. Ощущала колебания силы и старалась успокоиться.
«Твое состояние передается больным, Кэтрин, – учил меня тер Гердин. – Если твои внутренние потоки уравновешены, то и окружающим тебя людям становится легче. Это твой дар. Твой талант. Твоя сущность».
Глубоко вздохнув, сосредоточилась на яркой точке внутри себя и попыталась сконцентрироваться. Все хорошо.
– Как ты это делаешь? – напряженно спросил Горн.
– Что, милорд?
– Ты забираешь мою тьму.
Серые глаза снова стали прозрачными. Граф смотрел на меня серьезно. Пристально.
– Кто ты, Кейт? – настойчиво спросил он. – Скажи правду.
– Всего лишь сиделка, милорд, – твердо ответила я ту единственную правду, которую знала.
Горн долго молчал, глядя на свои руки, лежащие на руле. А потом, не говоря ни слова, коснулся панели ладонью, и мобиль резко тронулся с места.
* * *
На Краунинштрассе мы оказались через двадцать минут. Улицу, ведущую к Брегольскому университету, заселял, в основном, ученый люд – преподаватели колледжей, профессора, доктора наук и простые служащие многочисленных учебных заведений. Они селились в старинных островерхих домах с узкими стрельчатыми окнами и темными, заставленными древней мебелью комнатами.
– Здесь? – спросил Горн, останавливаясь рядом с высоким двухэтажным особнячком.
Я только кивнула.
– Идем, – отрывисто бросил мой спутник и вышел из мобиля. Дверца с моей стороны распахнулась сама собой, заставив меня усмехнуться. Галантность от Горна могла быть только такой – с изрядной долей пренебрежения.
– Благодарю, милорд, – хмыкнула я.
Граф сделал вид, что не расслышал. Он обошел громоздкий почтовый ящик тера Гердина, стоящий посреди тротуара, окинул взглядом мрачноватый серый дом и решительно направился к крыльцу. Я припустила следом.
– Говоришь, после пяти не принимает? – недовольно спросил Горн, останавливаясь у кованых перил.
Я видела, что лицо сиятельства потемнело, а на шее заметно пульсировала венка. Похоже, граф снова не мог сдержать свою тьму.
– После обеда тер Гердин обычно удаляется в кабинет, и вытащить его оттуда невозможно, – подтвердила я.
– Посмотрим.
Горн огляделся в поисках звонка, но не нашел его и грохнул по облупившейся двери кулаком.
– Он один живет?
Мне достался недовольный взгляд.
– Не считая приходящей прислуги – да.
Я спустилась с крыльца, подошла к окну, за которым располагался кабинет гнома, и постучала. Три коротких стука, потом пауза, и снова три коротких.
На заснеженной Краунинштрассе было удивительно тихо, и звуки ударов показались неприлично громкими. Занавески на окне не шелохнулись, но я знала, что старый гном стоит по ту сторону и настороженно прислушивается. Эта привычка тера была мне хороша известна.
– Тер Гердин, откройте! – крикнула я.
Занавеска чуть сдвинулась в сторону. В щели показался круглый маленький глаз и огромный мясистый нос.
Спустя пару секунд они исчезли, и окно открылось.
– Кэти, ты, что ли? – проскрипел седовласый гном, поправляя на голове смешной клетчатый берет.
– Я, тер Гердин.
– А чего так поздно?
– Мне очень нужно с вами поговорить. Только я не одна.
Гном нахмурился.
– Ты не могла выбрать для этого более подходящее время? Скажем, через пару дней. А еще лучше – через недельку, – ученый дернул кисточку берета и повторил: – Да, через неделю. Думаю, к тому времени я как раз завершу свой небольшой эксперимент и буду более-менее свободен.
– Тер Гердин, это срочно, – взмолилась я.
Гном насупился. Его седые брови сдвинулись, напоминая заросли дрока. Темные глаза недовольно блеснули.
– Ладно, заходи, – неохотно разрешил он. – И лорда Карающего захвати.
Окно захлопнулось, а дверь сама собой отворилась. Интересно, откуда гном знает Горна?
– Проходите, милорд, – сказала я графу.
Нужно было пользоваться добротой ученого, пока тот не передумал.
Сиятельство ничего не ответил. Он как-то странно посмотрел на меня, а потом крепко взял за руку и шагнул за порог.
В темном холле, освещаемом тусклым светом ара, нас уже ждал тер Гердин. Невысокий, в грубых ботинках на толстой подошве и с круглым брюшком, туго затянутым в узкую полосатую жилетку, он выглядел типичным гномом. Не хватало только окладистой бороды и часов на цепочке, обожаемых фракийскими мужчинами.
– Кэти, – кивнул мне тер Гердин и исподлобья взглянул на графа. – Доброго здоровья, лорд Карающий. Давненько не виделись.
– Здравствуйте, тер Гердин, – серьезно ответил Горн.
– Говорят, у вас проблемы?
В карих глазах гнома мелькнуло злорадство.
Граф усмехнулся и спросил:
– А что еще говорят?
– Много чего, – ехидно протянул ученый. – Вот, например, кое-кто уверен, что на ваше место метит Его сиятельство, граф Дарийский.
Тер Гердин чуть склонил голову набок, наблюдая, какое действие произведут на Горна его слова. Я тоже с интересом смотрела на сиятельство. То, что он оказался знаком с моим учителем, было очевидно, как и то, что эти двое друг друга откровенно недолюбливают. Интересно, почему?
– Что ж, граф Дарийский может метить куда ему угодно, но это не значит, что он добьется результата, – холодно усмехнулся граф.
– Да? Ну, вам видней, лорд Карающий, – кивнул гном и повернулся ко мне. – Кэти, а ты чего хотела-то? – спросил он.
– Тер Гердин, нам нужна ваша помощь.
Я улыбнулась как можно шире, надеясь, что учитель сменит гнев на милость.
– Нам? – переспросил гном. – То есть, тебе и этому… лорду Карающему?
Ученый кивнул мясистым носом в сторону графа.
– Да, – подтвердила я.
– Ладно, проходите, – неохотно согласился гном. – Но с условием. Ты заваришь чай и накроешь на стол.
