– Дерек, я…
– Я спросил, когда она приедет? – перебил его Горн.
– Завтра утром, – виновато ответил Каллеман.
– Мне все равно, как ты будешь с ней объясняться, но я не хочу ее видеть, – отрезал граф. – Сам все это заварил, сам и расхлебывай.
– Дерек, послушай, я понимаю, она была неправа, – торопливо заговорил Каллеман, – но нельзя же быть таким злопамятным? И потом, леди Камилла хотела как лучше. Может, пора уже вам поговорить? Тем более сейчас, когда…
Маг неожиданно замолчал, оборвав речь на полуслове.
– Ну, что же ты? Договаривай, – усмехнулся Горн. – Ты ведь тоже думаешь, что я не выкарабкаюсь? Видишь, Кэтрин, – он повернулся ко мне и сильнее сжал мою руку. – Даже лучший друг не верит, что я поправлюсь, а ты пытаешься убедить меня в обратном.
Он разжал пальцы, и моя ладонь выскользнула из его захвата.
– Дерек, ты все неправильно понял, – принялся оправдываться Каллеман. На его лице явственно читалось отчаяние. – Я не это имел в виду!
– Брось, Эрик. Я прекрасно понимаю, что от амлы нет спасения, – устало ответил Горн и добавил: – Найди этих тварей, Эр. И уничтожь. Тогда я умру спокойно.
Он отвернулся к стене и затих.
– Дерек, перестань! – вскинулся Каллеман. – Ты не умрешь! Кэтрин, что ты молчишь? – обратился он ко мне. – Скажи, что граф поправится! Ну?
– Оставь девушку в покое, Эрикен, – тихо произнес Горн. – Она тут ни при чем. Я слышал все, что сказал Кауниц. Сколько он мне дал, если я откажусь от ампутации? Неделю? Две?
– О чем ты?
– Перестань, Эр. Глупо закрывать глаза на правду.
– Дерек!
– Иди. Я хочу отдохнуть, – еле слышно ответил граф.
Лицо его побледнело, щеки осунулись еще больше, губы стали белыми.
– Вам лучше уйти, – посмотрела я на Каллемана. – Через несколько минут я дам милорду настойку, и он уснет.
– Спустись потом вниз, – кивнул Каллеман. – Я буду ждать тебя в кабинете.
– Она хорошенькая, Эрик? – неожиданно спросил Горн.
– Кто?
– Кэтрин.
– Скажете тоже, милорд, – хмыкнула я, не давая Каллеману ответить. – И охота вам над моей внешностью потешаться? Грех это.
Я постаралась воспроизвести простонародные интонации.
Маг чуть нахмурился, не понимая, в чем дело, но опровергать мои слова не стал.
– Обычная, – ответил он неохотно. – С чего ты взял, что она хорошенькая?
– Знаю твои вкусы, – хрипло прошептал Горн и закашлялся. – Ладно, иди, – спустя какое-то время сказал он. – И не вздумай пускать сюда мою мать.
Маг беззвучно выругался. Правда, возражать не стал и молча вышел из комнаты.
– Ты тоже пока иди, – шевельнул рукой Горн. – Я хочу побыть один.
– Хорошо, милорд, – мне пришлось согласиться с его распоряжением. – Только сначала я дам вам лекарство.
В этот раз он не сопротивлялся. Покорно выпил разведенную настойку и отвернулся к стене. Подобная покладистость мне совсем не понравилась. Я осторожно приложила руку к его лбу. Так и есть. Жар усилился, отсюда и вялость, и нежелание разговаривать, и отсутствие сил.
– Хорошо, – тихо прошептал Горн. – Прохладно…
Я осторожно убрала ладонь, думая, что он бредит, но граф тут же беспокойно дернулся и хрипло сказал:
– Подержи еще.
Мне пришлось вернуть руку на место и ждать, пока он уснет. В душу невольно закралась жалость. Я смотрела на лежащего передо мной мужчину. Сильный, крепкий, с красивым телом и хорошо развитой мускулатурой. Темные волосы слегка вьются, на щеках проступает отросшая щетина, губы плотно сомкнуты. Сколько ему? У магов трудно определить точный возраст, но Горн выглядел лет на тридцать-тридцать пять. Хотя, на самом деле, ему могло быть и пятьдесят, и семьдесят, и даже сто. Как и Каллеману. Долголетие магов было общеизвестным фактом.
Горн чуть шевельнулся, словно пытаясь что-то сказать, но настойка взяла свое, и вскоре он уснул. Дыхание его выровнялось, черты лица расслабились, крепко сжатые кулаки разжались.
Я подтянула сбившееся покрывало и укрыла своего пациента. А потом, осторожно прошла к выходу и тихо выскользнула за дверь.
* * *
– Вот то, что ты просила.
Каллеман кивнул на небольшую шкатулку, украшенную эрийской резьбой.
Оперативно. Не прошло и получаса, а маг уже успел раздобыть жвальник.
Я откинула крышку. На мягкой бархатной подкладке светлым пятном выделялся тонкий, похожий на длинный указательный палец, корень.
– Уверена, что поможет? – глухо спросил Каллеман, бросив на меня расстроенный взгляд. От былой самоуверенности мага не осталось и следа. Лицо его осунулось, между бровями появилась небольшая продольная морщинка, под глазами залегли глубокие тени.
Он нервно расхаживал по кабинету, не останавливаясь ни на минуту.
– Трудно сказать наверняка, милорд, но лорд Горн – крепкий мужчина, к тому же, маг. Будем надеяться на лучшее.
– Кэтрин, ты должна сделать все возможное, – с напором произнес Каллеман.
Он остановился передо мной, уставился своими невозможными глазами, словно пытаясь добраться взглядом до самых глубин души, и характерным жестом потер бровь.
– Я постараюсь, милорд.
– Каратен ураз! – тихо пробормотал маг и вновь возобновил свое хождение.
М-да… Не думала, что аристократы способны на такие ругательства.
– Я могу идти?
Мне надоело наблюдать за бесконечным мельтешением и хотелось поскорее заняться приготовлением отвара.
– Подожди, – Каллеман поднял с кресла небольшую кожаную сумку и протянул ее мне. – Тут все, что ты просила, – пояснил он.
Я заглянула внутрь. Бутылки с апесом, обеззараживающая настойка, жаропонижающее, бинты, корпия, салфетки, набор инструментов, дренажи.
– Если нужно что-то еще, только скажи.
Каллеман смотрел на меня с ожиданием.
– Самое главное вы достали, – я прижала к груди шкатулку с жвальником. – Я пойду, милорд. Приготовлю отвар для лорда Горна.
– Хорошо, – кивнул маг. – Иди.
Я уже подходила к двери, когда услышала:
– Кэтрин!
– Да, милорд?
Мне пришлось обернуться.
– Почему ты обманула графа?
– О чем вы, милорд?
– О твоей внешности. Зачем ты солгала?
Каллеман уставился на меня странно задумчивым взглядом.
– Не хочу, чтобы лорд Горн еще больше чувствовал свою ущербность. Ему было бы неприятно, знай он, что его немощь видит симпатичная девушка. Поэтому прошу вас, милорд, не разубеждайте своего друга.
