Тоска пробивает нервные окончания, и я ежусь. Скоро я доеду до Марины и все станет лучше. Мы сядем на кухне за чашкой чая, я ей все расскажу: про то, как готовилась к празднованию и то, как отвратительно Булат со мной поступил. Марина конечно скажет, что я все сделала правильно и мне давно стоило уйти, и я пойму, что не ошиблась. Да, так и будет. Просто нужно немного потерпеть.
Марина живет за пределами Садового кольца, а потому сорок минут, что такси едет до ее дома, кажутся мне вечностью. Разглядывая из-за пыльного стекла вечернюю Москву, я успеваю передумать кучу глупостей, например то, что на столе по-прежнему стоят салаты, и если домработница не появится в квартире в течении суток, они испортятся и начнут пахнуть. А еще я так и не узнала, что купил мне Булат. Вот уж правда идиотизм. Меня это вообще интересовать не должно. Мы с ним теперь существуем по отдельности.
Марина помогает занести сумки в прихожую и крепко меня обнимает. Я обнимаю ее в ответ, и мы стоим так нескольких секунд. Льдышка, ковыряющая сердце своим острием, начинает понемногу таять, и выступает на глазах слезами. Как же хорошо, когда кто-то тебя обнимает. Становится тепло.
— Привет, красотуля! — появившаяся Даша ободряюще треплет меня по плечу и берет одну из сумок. — Пойдем, покажу твои роскошные апартаменты.
Марина, конечно, рассказала ей про то, что я ушла от Булата. Я не против. Мы ведь больше не вместе — пусть все знают.
Для сна девчонки выделили мне диван в гостиной, и даже заправили его розовым постельным бельем. Такие они все-таки заботливые. Настоящие подруги.
— Простите, что доставляю вам неудобства, — от внезапно охватившей меня неловкости я начинаю переминаться с ноги на ногу. — Вы ведь тут обычно кино смотрите.
— Ой, да хватит смущаться, — фыркает Даша и, приобняв, подталкивает меня к кухне. — Пойдем лучше чай пить. Маринка опять настряпала чего-то. Никогда не похудеем.
Их квартира не может похвастаться дорогущими мебелью и ремонтом, но она очень уютная. Возможно, мне так кажется, потому что в воздухе пахнет выпечкой, а Даша с Мариной улыбчивые и добрые. С ними я понемногу начинаю расслабляться.
— Если не хочешь — можешь ничего нам не рассказывать, — говорит Марина, ставя передо мной чашку черного чая с мятой.
Сейчас я не хочу молчать. Хочу высказаться, чтобы эта тяжесть, сдавившая грудную клетку, испарилась. Я никогда не говорила про Булата ничего плохого, но сегодня он сделал мне слишком больно.
И я рассказываю: про то, как заказала все его любимые блюда из ресторана, который он однажды похвалил, как целый час выбирала вино и даже стала разбираться в его сортах, сколько времени потратила на укладку и что макияж был сделан в тон платью. О том, как сильно мечтала, чтобы этот день стал особенным и что Булат жестоко его растоптал, а вернувшись, сказал, чтобы я уходила.
Из глаз начинают катиться слезы, и Марина ободряюще накрывает мою ладонь своей.
— Он ведь принес тебе подарок, так? — мягко уточняет она. — Заглядывала, что внутри?
Я смахиваю слезу и мотаю головой. Какое это имеет значение? Он все испортил.
— Не грусти, красотуль, — Даша достает из хрустальной вазочки шоколадную конфету и кладет ее передо мной. — Угощайся. Наверняка еще помиритесь.
36
Когда следующим утром я открываю глаза, то не сразу понимаю, где нахожусь. В плечо упирается бархатистая спинка дивана, а еще в комнате непривычно светло.
Воспоминания о вчерашнем дне молнией проносятся в сознании, заставляя меня сжаться. Теперь мы с ним существуем по отдельности. И неважно, что Булат сейчас бы сказал, что мы никогда и не были вместе. В моей голове в те моменты, когда мы занимались сексом, лежали рядом и разговаривали, он был моим.
Интересно, он уже знает, что я ушла? Знает, конечно. Григорий ему рассказал. Неужели он просто продолжит жить без меня как раньше? Как-то в детстве я подобрала крохотного щенка, и он жил у меня под кроватью, пока мама не нашла его и не заставила вернуть на улицу. Я неделями не могла перестать о нем думать, несмотря на то, что Банди пробыл со мной всего три дня. А я ведь не щенок, а с Булатом мы знакомы уже несколько месяцев.
Я утыкаюсь лицом в подушку и глубоко дышу. Почему нельзя пережить всю боль за один день, а потом продолжить ходить и улыбаться без этого удушающего надрыва в груди? Ну или хотя бы на время перестать чувствовать, чтобы было проще смириться? Ведь когда человеку проводят сложную операцию ему дают наркоз. Жаль, что я не люблю алкоголь. Сейчас бы выдула целую бутылку, чтобы хотя бы ненадолго забыться.
Я шарю рукой под подушкой и подношу к глазам телефон. Знаю, что не увижу того, чего хочу, но это не мешает тоске охватывать все новые территории. Ну же, Тая, разозлись. Вчера у тебя отлично получилось. Он наплевал на важный для тебя день и сказал, чтобы ты уходила. Ты все сделала правильно, разве нет? А как было поступить иначе? Остаться после того, как в твой день рождения тебе указали на дверь? Пусть я и содержанка, но у меня тоже есть гордость.
Часы показывают начало седьмого, и из спальни начинают доносится заспанные голоса девчонок. Вчера мы до ночи просидели на кухне за разговорами, а сегодня им рано вставать на работу. Марина сказала, что оставит мне ключи на случай, если я куда-нибудь захочу выйти. Добрая такая. Почему у нее до сих пор нет парня? Куда эти дурачки смотрят?
Натянув джинсы, я иду в ванную, чтобы успеть умыться до того, как ее займут хозяйки. Нужно помнить, что я в гостях и дополнительной душевой, как в квартире Булата здесь нет. Нельзя оставаться здесь долго — нужно будет что-то думать с жильем. Жалко, что у меня нет такой сестры как Даша — веселой и бойкой. Мы бы могли вместе снимать квартиру, и я бы никогда больше не была одна.
— Доброе утро, Тай. Как спала? — Марина смотрит на меня из-за двери холодильника. Ее глаза немного опухшие от сна и волосы растрепаны, и в этот момент я начинаю любить ее еще больше. Такая милая и домашняя.
— Спасибо, хорошо. У вас очень удобный диван. — Я киваю на плиту, — Помочь с завтраком? — и спохватившись, добавляю: — Прости, что ничего с собой не привезла из продуктов.
— Глупости не говори, — шутливо журит подруга. — Я обычно ем кашу, но для тебя могу приготовить яичницу. Будешь?
— Я буду как все. Каша ведь очень полезная.
Когда мы садимся за стол, на кухню забегает Даша и хватает чашку с кофе, которую налила для нее Марина. Она одета в рубашку и брюки, на лице макияж.
— Опаздываю, пипец, — жалуется она, делая шумный глоток. — Дир с меня три шкуры спустит.
Даша работает менеджером в автосалоне, который находится на другом конце Москвы. Раньше офис находился близко к их дому, но месяц назад ее перевели новый, и теперь она почти час тратит на дорогу. Это мне все Марина рассказала.
— Как ты, Тай? — спрашивает Марина после того, как Даша уносится, хлопнув дверью. — Такая притихшая. Непривычно даже.
