– Лучше напишите.
– Извольте, – Романов быстро написал несколько строк на клочке бумаги. Вытащил сигаретную пачку, вытряхнул сигареты и убрал бумажку туда. Снова вставил сигареты назад и протянул Хаету пачку:
– Так подойдет?
– Вполне. Имейте в виду, Бэзил, я ни при каких обстоятельствах не стану воевать со своей страной. Но! Есть конкретные люди, виновные во многих преступлениях. И по нашим законам в том числе. И вот их я покрывать не стану! Они должны ответить!
– С этим трудно поспорить.
– Если вы окажетесь правы и мое начальство действительно ведет двойную игру…
– Как бы и не тройную!
– Так вот, если я смогу в этом убедиться, вы получите письмо. Там… там будет флеш-диск. Запароленный. Пароль я вам напишу сейчас. Думаю, вы найдете там немало интересного.
– Что ж, удачи вам!
– И вам того же.
Их рукопожатие было крепким.
Когда Романов подъехал к своему дому и припарковался, уже было темно. Он вышел из машины и направился к подъезду. Случайно бросил взгляд на свое окно. В квартире горел свет. Ключ от его квартиры был только у отца. «Интересно, зачем старикан пожаловал?» – подумал Василий Ильич. Генерал никогда не навещал сына, но всегда вызывал его к себе.
Войдя в квартиру, Романов повесил плащ на вешалку и направился в ванную. Он, приходя с улицы, всегда мыл руки. «Папа, я сейчас. Никак не ожидал твоего визита». – «Моего, видимо, тоже», – раздался голос Ивана. Это было полной неожиданностью. Мозг моментально лихорадочно заработал в поисках поведенческой модели. С чем пришел старший брат? Не просто повидаться. Это ясно. Иначе встретились бы у отца. Он прошел в комнату. Иван, сидевший в кресле, широко и приветливо улыбался. Он встал и подошел к Василию Ильичу. Братья обнялись.
– Сколько же мы не виделись?
– Лет пять. Ты ключ у отца взял?
– Отец не знает, что я приехал. У меня нет времени его навестить. Через час за мной сюда заедет машина и отвезет в Шереметьево. А ключ у меня хранится с тех пор, как я в твоей квартире встречался с любовницами. Ты просто запамятовал.
– Кофе хочешь? Или коньячку?
– Нет времени. Садись. Нужно поговорить.
Василий Ильич предложил попить кофе, чтобы иметь возможность обдумать ситуацию. Он не пользовался машиной, но варил напиток по старинке в турке. Иван сильно изменился. Разница в возрасте была семь лет, но явно бросалась в глаза. Он как-то не то что постарел, но сильно изменился. Особенно взгляд. То пустой, то острый. Этот взгляд диссонировал с улыбкой. Василий Ильич сел и тоже улыбнулся.
Иван Ильич придал лицу выражение загадочности. Наконец он заговорил:
– Ты думаешь, я не заметил тебя в Вене, когда сидел в Гранд-отеле? Ты быстро среагировал. Я боялся, что ты подойдешь. Так бы и было, если бы ты был в турпоездке, а не следил за нами.
– А ты давно вернулся из Албании? – отпарировал Василий Ильич.
– Я там еще не был. Сегодня лечу в Вену, а завтра в Тирану.
Иван не выказывал никакого удивления тем, что брат был в курсе его дел. Это обстоятельство сыграло роль в поведении Василия. Он решил говорить совершенно откровенно и не скрывать ничего.
– И что? Приехал исключительно повидаться с братом?
– Да, – серьезно кивнул Иван. Вся загадочность исчезла с его лица. – Я приехал тебя предупредить, что ты полез в область, в которую лезть не следует. Во всяком случае, тем, кто желает дожить до глубокой старости.
– Угрожаешь?
– Пока предупреждаю. Но спасать тебя не буду. Просто отойду в сторону.
– А не боишься, что спросят тебя на Страшном суде: «Каин, где твой брат Авель?»
– Разве я сторож брату моему? – пожал плечами Иван Ильич. – Зачем ты этим занимаешься? Какая тебе выгода.
– Простая. Выполняю заказ. Заказ фирме, где тебе принадлежит пятьдесят процентов.
– И кто заказчик?
– Филиппо Аньелли.
– A-а, понятно. И чего он хочет? Ведь убийцы уже мертвы. Я же знаю, что правосудие в Питере осуществил ты.
– Наша фирма не занимается такими делами. И ты это прекрасно знаешь. Мы работаем исключительно мозгами. Убийц покарал сам Аньелли.
– Ну, так заказ выполнен. Прекращай свою деятельность.
– Заказ не выполнен. Во-первых, Аньелли желает знать все о деятельности Фабио. Во-вторых, главный виновник его смерти еще не наказан.
– Ты имеешь в виду Есина?
– Нет.
– Но главный виновник Есин.
– Нет. Главный виновник Луцкий.
По лицу брата Романов понял, что для него это является неожиданностью. Сам Василий Ильич пока не построил в уме комбинацию, которую собирался разыграть с братом и его хозяевами. Во всяком случае, он помнил обещание, данное Прилепину. Убрать Луцкого руками американцев было бы здорово.
– Откуда тебе это известно? И точная ли информация?
– Информация абсолютно точная. А источник, как ты понимаешь, я назвать не могу. Но знаю точно, что указание убрать Фабио Аньелли исходило от Луцкого.
– Значит, твоя цель Луцкий?
– Допустим. Но пристрелить члена Совета Федерации я не смогу.
– Тебя удовлетворит его арест и заключение в тюрьму лет на десять?
– Вполне. Ты можешь это устроить?
– Конечно. Возможности нашей организации безграничны. Несколько дней назад в Канаде арестовали сына бывшего министра в российском правительстве Апазова. Это сделали мы. Сам Апазов за границей. Но мы сделали так, что он приедет в Москву побеседовать кое с кем о судьбе сына, который решил открыть свой бизнес в области торговли наркотиками. Апазов будет арестован и сядет лет на пятнадцать. А информацию о нем российской службе безопасности дали мы. Так что, повторяю, наши возможности безграничны. В том числе и в этой стране. Ты прекратишь свою деятельность, если мы посадим Луцкого?
– Скорее да, чем нет. Но скажи, как получилось, что ты продался американцам?
Иван искренне засмеялся. Было видно, что он давно ждал именно этот вопрос. И Василий не сомневался, что ответ будет искренним.
– Меня не купили, – заговорил Иван. – Меня купить нельзя. Как и тебя, и нашего старика. Меня убедили. Наркомир только набирает обороты. Темпы его развития грандиозны. Через двадцать лет всем этим Ротшильдам, Рокфеллерам и Барухам придется потесниться, поскольку капиталы наркомира уже сейчас подсчитать трудно. Эта страна, как и все другие страны, бесплодно борется с наступающим наркомиром. А мы не боремся с ним. Мы просто взяли его под контроль. Создана грандиозная система управления. Да, ее центр в США. Но это, по сути, уже не американская система, а международная. Мы без ведома американской администрации, которая, кстати, о нас ничего не знает, хоть мы и являемся государственной структурой, свергаем правительства, проводим революции. Мы повелеваем миллионами людей, которые зависят от нашего продукта. Точнее, от продукта, создаваемого под нашим контролем. И распределяется. Вы видите наши мероприятия каждый день. Но не понимаете, что это наши мероприятия. По сути, мы будущее мировое правительство. Мы, а не эти финансовые монстры. Сейчас у нас только две задачи. Первая – взять под контроль наркоконцерны и наркокартели, которые еще нам не подчиняются. За этим я и еду в Тирану. Вторая – создать плановую, как в СССР, систему производства продукции и ее распределение по миру. Отрегулировать рынок и молниеносно реагировать на тех, кто захочет нарушать установленные нами нормы. Как только эти две задачи будут выполнены, считай, что мировое правительство, о котором трындели конспирологи, создано. И не американская администрация будет диктовать нам свою волю, а мы ей. И не мы будем ее инструментом во внешней политике, как сейчас, а она нашим. Так что я не работаю на США, как ты решил. Я работаю на мировое правительство. Мы и сейчас имеем большую власть в этой стране. Ты скоро убедишься на примере Луцкого. А через десять лет мы будем назначать президента и правительство США. Мы, а не МВФ, который есть инструмент финансовых воротил, а не американской администрации, как принято считать. МВФ – это наш аналог в американской системе управления миром. Только он подчиняется финансовой мафии, а мы не подчиняемся никому, кроме президента США. Но те поручения, которые иногда нам дает президент США, не подчинение. И, помня судьбу Кеннеди и Никсона, американские президенты никогда не пойдут против нас. Все эти опереточные гопкомпании типа ЦРУ финансируются из бюджета. И отчитываются о тратах перед Конгрессом. За каждый цент. Мы получаем финансирование от государства и отчитываемся перед ЦРУ. Но это только ничтожная часть нашего капитала, который не подотчетен никому.
