Громко воя, Катя вытянула вперед руки и пошла к матери.
– Катя сдохлааа, – напевала она, – пришла из моргааа поздравить тебя и пожелать счастья. У-у-у-у!
Я бросилась за девочкой и схватила ее за рукав:
– Хватит! Перестань!
Катя опустила голову, засунула руку в карман платья, наклонилась, поводила ею по лицу и со словами:
– Я на самом деле сдохла, гнию в морозильнике, откуда меня не забирают, – подняла голову.
Гости закричали, одни зажмурились, другие полезли под стол, третьи застыли. Екатерина повернулась ко мне. Вместо лица я увидела череп с оскаленными зубами. Воздух превратился в желе. Зал завертелся, его стены сложились, как карточный домик. Из наступающей на меня тьмы раздался голос Игоря:
– Эй, дрянь малолетняя, маску сними, за сутки труп до скелета не может разложиться, и…
Я оглохла и нырнула во тьму.
Глава 40
– Так они все живы? – уточнил Леонид.
– Нет, – сказал Игорь, – там запутанная ситуация. Мне удалось разложить по полочкам не все. Но вот то, что я выяснил точно. Евгений Андреевич Никитин на самом деле жив, но у него синдром «запертого человека». В это состояние его привел инсульт. Да, в крови у него обнаружили повышенное содержание «Зарометона». Врачи не удивились. Этот препарат входит в терапию для людей с сердечно-сосудистыми заболеваниями. Лекарство быстрого действия, эффект почти мгновенный, но его дозу нельзя превышать. Некоторые больные, ощутив недомогание, сами себе укольчик ставят или просто пьют содержимое ампулы – и вперед с песней. Доктора предупреждают об опасности такого лечения. Но кое-кто считает врачей паникерами, а себя бессмертным горцем. В случае с Евгением возникают два вопроса: неужели он безалаберно пил-колол лекарство, пользовался им несколько раз в день? Или кто-то мужику его в кашу-кефир подливал? Ответа нет.
– Надежда Васильевна считала, что Люда отравила мужа, – напомнила я. – Корсакова любила зятя больше дочери, от которой видела одни неприятности. Поэтому она спрятала его в клинике, боялась, что Людмила закончит начатое, надеялась, что Женя очнется. Одного не пойму, как организовали его похороны? Сожгли пустой гроб? Вообще-то надо было поинтересоваться этим у Надежды Васильевны, да я не сообразила.
– Хороший вопрос, – похвалил меня Игорь, – вот на него найти ответ получилось. Никитина на кладбище и близко не было. Евгению стало плохо поздно вечером. Его жена в этот день уехала в Питер, погулять ей захотелось, вернулась она через неделю. Похороны мужа она проигнорировала, что было только на руку Андрею Николаевичу, который спрятал зятя в клинике.
– А как Катя-то осталась жива? – спросил Роман.
– А с чего вы вообще взяли, что она умерла? – задал свой вопрос Игорь.
– Марфа сказала, – напомнила я.
– И кто сообщил девочке печальную весть? – не утихал Игорь.
– Ну, наверное, ей сказали в клинике, – предположила я.
– Несовершеннолетней и не ближайшей родственнице сообщили о кончине Кати? – спросил Михайлов. – Странно, да?
Мне пришлось согласиться:
– Ты прав.
– Значит, Марфе сообщили не врачи, а кто? – не утихал Игорь. – Михаил Иванович?
– Он добрый, но почти сумасшедший, – сказала я.
– Почему ты так решила? – поехал на меня танком Михайлов.
– Надежда Васильевна говорила, и девочки, я сама видела, что он неадекватен, – оправдывалась я.
Игорь вскинул брови:
– Не так давно дедуля проходил обследование, врач отметил, что редко можно встретить человека в возрасте Михаила Ивановича, который так трезво и разумно мыслит. Ни о какой деменции в его случае речи нет. И физическое здоровье у него отменное. Не спрашивайте, как я эти сведения раздобыл, но они точные.
– Старичок притворяется психом? – спросил Роман.
– Именно так, – подтвердил Михайлов, – и весьма успешно.
Я поняла, что ничего не поняла.
– Зачем он так себя вел?
Игорь поднял указательный палец:
– Степанида – мастер интересных вопросов. А и правда зачем? Точного ответа нет, есть некие соображения. Надежда Васильевна мертва. Кому отойдут деньги?
– Кате и Марфе, – ответила я.
– Учитывая, что они обе несовершеннолетние, им определят опекуна, которому будет отчитываться по финансовым вопросам управляющий бизнесом. И кого назначат этим самым опекуном?
– Первая кандидатура Людмила, мать Екатерины, – сказал Роман.
– Да, – согласился Игорь, – но она после того, как увидела на свадьбе видео и «ожившую» дочь, лежит в клинике с нервным срывом.
– Так ей и правда сообщили о кончине Кати? – с запозданием удивилась я.
– Прости, не сказал, – спохватился Михайлов, – ей позвонили из медцентра, куда положили Катю. Все разговоры там записываются, поэтому мы имеем… секунду.
Игорь порылся в своем мобильном, и я услышала голос Людмилы.
«– Слушаю вас.
– Добрый день. Вас беспокоят из клиники. Екатерина Никитина ваша дочь?
– Да, – ответила Люда. – Что еще? Она просто назюзюкалась шампанского. Говорила ей, не пей целый бокал!
– С прискорбием сообщаем вам, что девочка скончалась.
– Умерла?
– Нам очень жаль. Врачи сделали все возможное. Когда заберете тело?
– Оно где?
– В морге.
– У меня назначена свадьба. Можно заплатить, чтобы ее пока подержали в холодильнике?
– Э… э… э… вы хотите оставить тело дочери на время своей свадьбы?
– Ну, да.
– Вообще… э… э… э…
– Можно или нет? Если нет, я найду другой морг.
– Оставляйте ее у нас. Но не более чем на три недели.
– Отлично».
Игорь выключил телефон.
– Как поступят органы опеки, когда услышат, что мать из-за своей свадьбы отказалась забрать останки ребенка? Отличная характеристика для Людмилы!
– По мне, так она моральный урод, – дал оценку поведению Людмилы Звягин.
– Сейчас Никитина-Волкова находится в психиатрической клинике с неутешительным прогнозом в отношении ее здоровья, – продолжал Игорь. – Если Людмила выживет, она, возможно, получит инвалидность. Ну и кто у нас опекун? Мать Марфы? Алкоголичка, которая ведет асоциальный образ жизни, на нее заявлений в местной полиции столько, что, если их вместе сложить, толще словаря русского языка книжка получится?! Еще варианты?
– Их нет, – ответила я.
– Михаил Иванович, дедушка Марфы, – сказал Игорь, – его в опеке прекрасно знают. Он являлся инициатором лишения Галины родительских прав, воспитывал внучку с пеленок. Заботливый, прилично зарабатывает.
